Космическая катастрофа, или землянки тут ещё не водились (СИ) - Вишневская Вика

— Вижу, — произнес он, — аппетит у вас хороший. Но очень жаль, что вы не стали есть овощной салат. Без нужных элементов лечение займет больше времени. Но решать вам. А сейчас встаем и идем со мной. Сестра, помогите больной одеться.

Медсестра подбежала ко мне и помогла встать. Выбрав из моего гардероба чистую просторную рубашку, она подошла ко мне со спины. На мой отказ от помощи медсестра заговорила со мной, как с маленькой:

— Я должна помочь тебе, а иначе швы на ране разойдутся и будет много крови и бо-бо.

Неожиданно дверь с грохотом отворилась, а на пороге стоял запыхавшийся Нокт. Его мощная грудь вздымалась от каждого хриплого вздоха, а в глазах застыл страх. И эти полныие ужаса глаза были направлены на меня. Рванув ко мне, Нокт схватил за плечи с силой сжал.

— Настя, — с каждым словом Нокт тряс меня, — скажи… скажи, что ты не ела салат! Скажи!

— Нет, — опешила я. — Я этот овощ не переношу с детства.

Выдохнув с облегчением, Нокт заключил меня в свои объятия. Мое ухо оказалось на уровне его серда, так что мне удалось услышать как быстро колотится его сердце. С каждым ударом оно утихало. А "ангел" успокаивающее гладил меня по волосам. Прикосновение теплых губ к виску, заставил удивленно взглянуть на их обладателя. Тот лшь сжал крепче в объятиях.

— Ксьер Нокт, объяснитесь! — гневно проворчал лекарь.

Выпустив меня из своих медвежьих объятий, Нокт грубо ответил:

— В следующий раз, когда вы будете кормить пациентов, проверяйте еду дна наличие ядов. В салате был обнаружен яд тхакарского паука. Уже скончалось пять пациенток.

Лекарь стоял как громом пораженный. Все еще пребывая в состоянии шока. он грохнулся на пол. Схватившись за голову он бормотал под нос:

— Я убил генералов Воительниц, меня казнят, я труп. Откуда этот яд взялся? Он же очень редок. Его сложно достать. На черном рынке его продают за очень большие деньги. Только у одного бы хватило средств на покупку этого яда.

И лекарь, и Нокт побледнели в лице, а медсестры схватились за сердце. Только я не поняла степень проблем.

— У кого? — поинтересовалась я.

— У охотника за головами Рагдана.

— А кто это? — снова я.

— Никто не знает кто он. Откуда. Чем до этого занимался. Какой он расы. Но за каждой разоренной планетой, чуть ли не за каждой смертью тянулось его имя. Его имя звучит из каждых уст, за каждым углом. Его можно назвать мастером своего дела. На моей планете его называли Кватеро де Утоно, что переводится как Любовник Смерти. Цену за свою работу он берет запредельную. Не каждый может позволить себе его услуги. Видимо, Владыка нанял его, чтобы устарнить наших генералов. Убирать "мелочь" он бы не взялся. Нет, — протянул Нокт, — его привлекает добыча покрупнее. С ним нужно что-то делать. Оставлять такого грозного противника без внимания опрометчивый поступок.

Вот теперь я осознала, что мы по уши застряли в грязи и выбраться будет не просто.

— Что теперь будем делать?

— Во-первых, нам надо будет проверять еду на наличие ядов и сжигать отравленое. Во-вторых, начать выращивать овощи и фрукты на других плантациях, возможно почва была заражена ядом, и контролировать корма и воду животных, построить новые хранилища. И в-третьих, устранить охотника. Только потом можно будет продолжать облавы. Ну все, ты иди лечись, а я полечу отдавать приказы своим, — и удалился.

Лекарь встал с пола, отряхнул полы халата и, запинаясь, произнес:

— Пройдемте со мной.

Со смертью Царицы жизнь в городе изменилась: не бегали и не играли в шумные игры дети, не слышно ни смеха, ни криков. Казалось, что это был мертвый город, но редкие прохожие шли мимо. Хмурые бледные лица, пустые, полные грусти глаза, опущенные плечи, и медленная походка. И казалось, что солнце светит не так ярко, хотя оно находилось в зените и на небе не было ни облачка. Шторы на окнах домов были задернуты. Точно зомби-аппокалипсис какой-то. Тихий плач был слышен почти во всех домах. Сердце сжималось от каждого горького вздоха.

Наконец, мы дошли до местп, где у Воительниц располагался лечебный центр. Изнутри центр не отличался от земных больниц: белые стены, полная тишина, нарушаемая лишь переговорами врачей и стонами боли. Мы вошли в ближайшую открытую комнату. В этом помещении находилось двое медсестр и один медбрат в дальнем о нас углу и необычный аппарат.

— Раздевайтесь, — тихо сказал лекарь, — и заходите в куратоскоп. Медсестры все сделают, а я выйду, чтобы не смущать вас. Ой!

— Что такое, ньер Ленгри? — спросила одна из медсестр.

— Я только что заметил, что на мне нет моих очков. Как-то странно. Я же их никогда не снимаю. Может кто-то из местных хулиганов стащил. Пойду возьму запасные, — и вышел.

Стянув с себя одежду за приготовленной ширмой, при этом оставаясь в одном белье, я вошла в это чудо внеземной техники. Этот куратоскоп представлял собой капсулу в человеческий рост. Изнутри он был обшит множеством кнопок и проводов. Одна из медсестр подошла и прицепила провода к ране и нажала на пару кнопок.

— Не волнуйтесь. Это не больно, вы даже ничего не почувствуете, — и нажала кнопку закрытия двери. Когда двери сомкнулись на верху и внизу капсулы вспыхнул свет и загуднл прибор.

Не знаю сколько времени я тут провела но рану стало жечь. И с каждой секундой все сильнее.

— Эй! — закричала я. — Что происходит?

Но меня никто не услышал. А терпеть боль уже не было сил. Запахло паленым мясом. От боли в плече я дернулась. Из-за своего опрометчивого поступка я получила сильный удар током, что вынудило меня громко закричать. Но меня все равно не услышали. Я почувствовала, что по коже бежит теплая струя. Кровь сочилась из раны, и что еще хуже с гноем. От боли подкосились ноги, а грудь разрывало от горячево воздуха. Больно было даже дышать. Из глаз потекли слезы.

Дверь со скрипом отворилась и чьи-то сильные руки выдернули меня из куратоскопа. Эти же руки укутали в какую-то ткань. Легкий ветерок коснулся лица и что-то невесомое пощекатала нос, заставив чихнуть. Сквозь пелену слез я рассмотрела встревоженное лицо Нокта. Знакомы голос лекаря отдавал какие-то приказы, но я не смогла разобрать ни слова.

— Менто ре тунве до, Настя? — произнес Нокт.

Голос меня не слушал. Тело тоже. Казалось, что оно отделилось от головы.

— Реве, Настя? Реве?!

— Я тебя не понимаю, — с трудом и тихим шепотом произнесла я.

Лицо Нокта побелело. Он повернулся к лекарю и опять что-то произнес. Встревоженное лицо Нокта заменилось хмурым лекаря. Перед глазами замельтешил маленький луч света, резанув глаза. Лекарь сново произнес что-то на своем шипящем языке, а сильные руки Нокта подхватили меня и понесли за лекарем. Мне удалось рассмотреть комнату: она была запачкана кровью мертвых медсестр. Они лежали на полу со вспоротой грудной клеткой и смотрели пустыми глазами. А я провалилась в спасительный обморок.

***

Мне снился кошмар. Один из тех что приходили ко мне в сиротском приюте. И все время о родителях. О их смерти. С каждым кошмаром, раз за разом, опять переживая тот момент. Я сидела с пожилой соседкой, Людмилой Митрофановной, которая приглядывала за мной пока родителей не было. Своих внуков у нее не было, а ей хотелось посидеть с маленьким ребенком. После очередной попойки отца мама договорилась с ней, что я буду сидеть у нее, когда возвращался пьяный отец. Но в тот вечер все было по-другому. Отца хотели вернуть на работу. И он пришел с цветами для мамы и подарком для меня. И рассказал про эту радостную новость. Мама сказала отцу, что сегодня должно состояться родительское собрание и моего отца хотели бы видеть на нем. Отец сразу же согласился. Через некоторое время они уехали. А баба Люда, как она просила себя называть, принесла пирожки, специально испеченные для меня. Пока я уминала за щеками угощение, она включила телевизор. А там как раз городские новости показывали. Репортаж прервали срочные новости. И показали тот ужасный перекресток. Перевернутая машина всмятку, три окровавленных тела. Корреспондент говорил в камеру какие-то слова: "Личности пострадавших были установлены. Ими являются водитель такси, а также Наталья и Владимир Лукины." Я тогда замерла с пирожком в зубах, а баба Люда выронила кружку из ослабевших рук. Схватившись за сердце она что-то причитала. А я… так и сидела на стуле и ничего не понимала. Вдруг к нам в дверь постучали. Баба Люда побежала открывать дверь. Я хвостиком за ней. В квартиру зашли трое мужчин и одна женщина в строгих костюмах. Мадам мне не понравилась сразу. Чопорная, перекрашенная, со скрипучим голосом, и необхватной талией. А на лице было написано: "Что я делаю в этом гадюшнике". Баба Люда поинтересовалась кто они и что им здесь нужно, на что мадам грубо ответила: