Гипно Некро Спам - Олег Гладов

– А где Компот? – спрашивает Джованни.

– Он кормит собаку, – отвечает Джаз.

– Что? Ночью??? – брови Джованни ползут вверх.

– Нет. Завтра.

– Фуяссе. Он что, на машине времени в будущее улетел?

– Чего?

– Ну я так понял, его здесь нет, потому что он в Завтра кормит собаку.

Раста. Ха-ха-ха!!

Джаз. А у тебя собака есть, Джованни?

Джованни (удивлённо). Я?

Анечка (Хозяйка Аэродрома). Джовани хочет маленького такого поросёнка… Ну знаешь, маленькие такие (невнятный овал рукой в воздухе)… Ну не вырастают больше…

Джовани (улыбаясь). О! Мини – пигги! Да!

Джаз. Блин, а слыхали? Щас выяснили, что человеку можно пересаживать сердце свиньи. Смело причём…

Джовани. И чё? Нафуя?

Джаз. Ну дешевле операция получается… Сердце свиньи подходит типа там… по параметрам, мля, не знаю, как это там называется!

Джовани. Ага… Свиные сердца оптом? Типа того?..

Джаз. ХА-ХА! А прикинь, свиной пятак пересaдить?!!!

Все. ХА-ХА-ХА!!!

Джовани. На спину!!!!

Все. ХА-ХА-ХА!!!

Раста опрокидывает в себя рюмку горящего абсента.

Следующее, что видит Раста, открыв глаза, это то, что её трахают. Что трахает DJ Ди-Джей. В её собственной спальне. Что за окном серое утро и чётко видны чёрно-белые татуировки на его плечах. Раста гладит левой ладошкой его плоский живот, а в правую мягко берёт его мошонку.

И тут он изо всех сил орёт ей в лицо и сразу же сильно кусает за ухо. Раста неожиданно и бурно кончает. Только спустя время понимает, что он кончил за секунду до неё. Таким вот способом. Она поглаживает его плечи, улыбаясь потолку, и вдруг чувствует, что DJ Ди-Джей спит.

Раста с усилием переворачивает его на бок. Всхлипывает, когда его член выскальзывает из неё. Вытирает одеялом между ног. Улыбаясь, трогает его задницу. Мягко целует одну из ягодиц. Идёт в ванную, неверно переставляя ноги. Не спеша моется в душе. Потом, закутанная в полотенце, входит в свою кухню.

Радуга сидит на подоконнике с сигаретой в руке. Раста видит большие чёткие буквы «ПОХМЕЛЬЕ» у Радуги на лбу. Точно такую же надпись она наблюдала в зеркале меньше минуты назад. Сидящая на открытом в раннее-раннее утро окне смотрит на вошедшую в кухню. Снова отворачивается.

Пятый этаж. Виден неясный лес. Вдалеке и в утреннем тумане. Одновременно. Прохладно. Радуга в закатанных по щиколотку тёмно-синих джинсах. Босиком. Джинсы – единственная одежда Радуги сейчас. Раста видит, как торчат красивые аккуратные соски. Видит тонкий, но отчётливо читающийся с пяти шагов шрам на тонкой красивой шее. Раста понимает, что впервые за последние несколько месяцев видит Радугу без платка/бархотки/кожаного ошейника. Радуга выпускает клуб дыма. Часть его медленно вплывает с улицы в помещение.

– Блин, у меня внутри вакуум… – говорит вдруг Радуга. – Такой, знаешь, просочился сквозь пальчики рук и пальчики ног, сука… (и без перехода). А прикинь, поезд такой, пятиэтажный… Сидишь такой… (Смотрит вниз через плечо) ты-тых, ты-тых… ты-тых, ты-тых… (задумчиво) ты-тых, ты-тых…

Расте захотелось подойти, обнять её. Она сделала шаг по направлению к окну.

– Скинхеды в Питере забили ногами пятилетнюю таджичку, – говорит Радуга, сидя к Расте в профиль. Она смотрит прямо перед собой, – их оправдали. Отпустили из зала суда. А джанки, которые убивают сами себя герычем, сажают на двадцать лет. Шиздос. Люди убивают сами себя, а их за это сажают. А тех ублюдков отпустили из зала суда.

Радуга выкинула окурок. Стала смотреть ему в след.

– Я только сейчас поняла, что не могло быть по-другому.

– Да, – говорит Раста, – от этого реально страшно. Я офигенно рада, что @chtung (!) вне политики.

– А где ваш Ади? – Радуга смотрит на неё. Раста пожимает плечами:

– Я его уже месяц не видела…

Раста вдруг понимает, что на самом деле что-то уж чересчур давно не видела @chtung (!) фюрера.

«Блин», – думает она, – «надо позвонить».

Раста пытается придумать, кому бы позвонить, но тут похмелье вступает в новую свою не самую приятную фазу. Через пять минут она, запив две таблетки рюмкой коньяка, мостится попой к спящему DJ Ди-Джею. Почувствовав его вставший во сне член, Раста улыбается и тут же засыпает. Радуга, сидящая на подоконнике, прикуривает новую сигарету.

* * *

Проснулась Раста где-то после шести часов вечера. Обнаружила, что лежит в постели одна. Сидела, зевая и видя своё отражение в экране выключенного из розетки телевизора. Трогала своё лицо руками. Потом пошла босиком по коридору в кухню. Уже протянув руку к дверной ручке, взявшись за неё и собравшись повернуть, вдруг поняла, что в кухне трахаются. Она поняла, кто кого трахает и как обоим это нравится.

– Чооорт, – шепотом сказала она и прикусила нижнюю губу. Развернулась и на цыпочках ушла по тёмному прохладному коридору обратно. В свою спальню. Воткнула телик в розетку. Села с пультом прямо посередине своей двухспалки. Щёлкала каналами.

– ЧОООРТ! – сказала она громко и отчётливо. Аккуратно постучала себя пультом по лбу и выбросила его куда-то в свой необъятный траходром. Дотянулась до телефона.

– Аллё, – в трубку через полминуты.

Спирохета и [Ф] Ольга тупо прогуливали работу. Они валялись до вечера перед своим огромным телевизором на своей огромной кровати. Потом обжорка в Марьино. Потом быстрый шоппинг. И в клуб на всю ночь. И так – две недели.

Они утром звонили знакомому охраннику на проходную, узнавали о том, что Ади не пришёл, и всё. Нечего, значит, там на работе делать. Вот. Так что ничего мистического в их исчезновении нет.

– Это ты всё напридумывала, – говорят они Расте.

– Да, что-то я себе напридумывала. Тьфу! – говорит невидимая им сейчас Раста с другого конца Москвы. – Но, с другой стороны, не может же сам Ади звонить каждый день охране, спрашивать, на работе ли он, узнавать, что «нет», и не выходить тоже.

У Спирохеты и [Ф] Ольги в доме две телефонных трубки. Чёрная и Чёрная. Чёрная сейчас у Спирохеты. Мыло пахнет какао. Спирохета держит трубку аккуратно двумя мокрыми пальцами. Ухо её, как и волосы, сухо. [Ф] Ольга в спальне. На коричневой шёлковой простыне, чувствуя холодок пепельницы на животе, прижимает левым плечом трубку к левому уху. Наблюдает за дымом тлеющей в её пальцах сигареты. Дым поднимается к потолку. [Ф] Ольга говорит в трубку:

– Это ты всё напридумывала.

– Да? – спрашивает Раста.

– Да, – говорит Спирохета. Её голос пахнет кофе. – Лучше расскажи, что там с Экс Спермо Ментальным [Ф] ашизмом.

– Ади прислал письмо. Приказал всё распечатывать на бумагу. Там уже гора.

– Ну вот… – [Ф] Ольга аккуратно сбила пепел а стеклянную шайбу на своём животе. Потрогала той же рукой серьгу в пупке. – Письма шлёт. Значит, где-то дистанционно и автономно существует. Значит, всё ОК.

– Свят где? А Фрау Z? A FF?

– Значит, и с ними всё ок, – сказала Спирохета. Кофе со сливками.

– А вы на работу когда собираетесь? – нерешительно спросила Раста.

– Завтра, – сказала [Ф] Ольга.

– Завтра Воскресенье, – невидимая Раста зевнула.

– Значит, послезавтра, – Спирохета тоже зевнула.

– Ну, до понедельника… – сказала [Ф] Ольга, с трудом подавляя зевоту. Нажала «отбой». Потом «интерком».

– Блин, а правда, где Ади? – спросила у Спирохеты. Уже две недели нас там нет, а его же ещё раньше не было.

– Недели три получается.

– Ну да… Где-то так…

Спирохета послушала тишину в трубке и уже собиралась что-то сказать, как дверь в ванную открылась. Улыбающаяся [Ф] Ольга положила телефон на стиральную машину.

– Сейчас будем делать друг другу ХОРОШО, – сказала она.

From: [email protected] ru

To: @chtung (!) @чтототам. com

Автор: Максим Мотоцикл

Файл: Глаза.

Один мальчик получил в подарок набор конструктора «Lego». Раскрыл коробку, а «Lego» чёрного цвета. Он стал собирать из него маленький домик и вдруг понял, что в коробке деталей меньше не становится. Сколько их не возьми – их всегда тридцать. Стал мальчик приставлять детальку к детальке, не думая. И сделал маленький чёрный гроб из Чёрного «Lego». И в тот же момент детальки в коробке закончились. Лёг мальчик в гроб и точь-в-точь в него поместился. А мама его пришла с работы. А мальчика нет. И гроба тоже нет. Только на всех фотографиях, которые в доме были, мальчик с тех пор с закрытыми глазами.

Мир открыл глаза.

И сразу понял, что лучше бы он этого не делал.

Он издал долгий и тихий стон, закончившийся сказанным совсем уж шёпотом «мляааа».

У Мирослава Мотузного ещё никогда ТАК не болела голова.

А Мир был знатоком похмелья.

Каждое утро из его рта воняло. И он сам это чувствовал. Перегар просто поселился между его зубов. Под языком. За дёснами.