Поединщик 2. Отмеченный молнией - Роман Владимирович Савенков

— Ааа, господин Риордан, рад вас видеть! Как прошел день?

— Благодарю, благополучно.

— А я вот бегу к «Вратам удачи». Завтра объявят состав боевой десятки, хочу попробовать заработать пару десятков рейсов.

В каждом районе Овергора работало несколько букмекерских контор, не считая частных дельцов и подпольного тотализатора. На ставках спускались целые состояния, молва о везунчиках передавалась из уст в уста. Не раз и не два за месяцы службы Риордану приходилось разбираться с нечистыми на руку букмекерами. «Врата удачи» считались крупным и уважаемым заведением, гле никогда не зажимали выигрыши.

Риордан жестом велел Хасколду остановиться.

— Погоди. На кого ты ставишь?

— Из верных источником мне сообщили, что на Парапет выйдут два сына Овергора — Кавалер и Крушитель. Насчет второго я сомневаюсь. Наверняка отмажет богатый папаша. А вот Кавалеру предстоит постоять за честь своего древнего рода.

Риордан подавил усмешку. Два его врага. Крушитель сломал ему правую руку, а с Кавалером наверняка дело дошло бы до дуэли, если бы еще раньше Риордана не исключили из Воинской Школы. Легковерный Хасколд! Слухи, подобные этому нарочно распускались накануне важных событий, чтобы взвинтить заведомо проигрышные комбинации.

— Если поставишь, потеряешь все свои деньги.

— Да неужели? — Ахнул Хасколд. — А на кого тогда?

— Ставь на Дертина, призванного из Прочного круга. Не ощибешься, — Риордан вынул из кармана кошелек, который подарил ему Накнийр и достал горсть золотых монет. — Вот. Сделай и за меня ставку. Только не болтай, от кого узнал насчет Дертина. Понял?

Хасколд с готовностью кивнул, мысленно уже подсчитывая барыша. Он поблагодарил постояльца и бегом побежал к входной двери. А Риордан направился к себе, размышляя по дороге о превратностях судьбы. Его друг готовится встретить смерть на Парапете Доблести, а он, не моргнув глазом, пытается заработать на его гибели. Впрочем, есть еще время. Может быть ему все-таки удастся договориться с Биккартом?

Поутру он проснулся, быстро проглотил завтрак и несколько минут в нетерпении ходил из угла в угол, дожидаясь, пока слуги принесут ему вычищенное платье. Наконец в его дверь постучали. Камзол повесили снаружи на дверную ручку, а в коридоре остался запах любимых духов младшей дочки Хасколда. Девушка разговаривают намеками. Здесь Риордану ясно давали понять, что к нему до сих пор не расположены. Отлично, это его вполне устраивало.

Он вышел из дому, понимая, что день до краев насыщен серьезными делами и встречами. Сначала визит в Воинскую Школу и беседа со Скиндаром и Биккартом. Вряд ли она что-то даст, но попробовать он обязан. Потом ему предстояло навестить дом Унбога. Сам принц давно переехал в Глейпин, а в его резиденции на Цветочной улице заправлял мастер Кармарлок. В разговоре с глазу на глаз с ним Риордан рассчитывал понять, имеет ли отставной поединщик отношение к той резне, что началась сейчас в криминальном мире Овергора. После Риордану надлежало предстать пред очи Накнийра и подробно изложить весь ход беседы до мельчайших деталей. А еще нужно успеть посетить ювелирную мастерскую и купить для Парси какую-то ценную безделушку. Найкнир сказал: «экземпляр для ее сундучка». У Парси придирчивый вкус, так что Риордану предстояло проявить всю свою фантазию. Ну, и вечером его ждала встреча с возлюбленной. От радостного предчувствия у Риордана на мгновение защемило сердце, а все тревоги куда-то отступили. Парси подарит ему эту ночь и, как и всегда, потом у него будет несколько дней кружится голова от одних только воспоминаний.

Над Овергором плыло синее пламя. Это значит, что на вышке Воинской Школы уже зажгли факел, как символ того, что сегодня произойдет нечто важное. Риордан вспомнил, как в первый день их пребывания в Школе кто-то из его земляков спросил Скиндара, начальника учебной части:

— А почему пламя синее?

— Потому что наш флаг синий, кретин! — так ответил капрал, чем снял все дальнейшие распросы.

Площадь перед Воинской Школой с самого утра начала заполняться зеваками. На трибунах, что окружали центральный плац тоже было полно народу. Стража не пропускала на территорию Школы посторонних, но для личного секретаря визира сделали исключение.

Стоило Риордану шагнуть за резные ворота, как с трибун донеслось:

— Глядите, это Бесноватый!

— Зашел повидаться со своими, стало быть…

— Эй, Риордан, Овергору будет не хватать тебя на Парапете Доблести!

Горожане еще не забыли его боевое прозвище, но теперь оно прозвучало не так, как прежде. Любая толпа — незрячая, ее любовь и ненависть слепы. В голосах горожан Риордан уловил оттенки недовольства. Как будто он сам исключил себя из Школы! Когда-то он был их надеждой, а теперь ему предстояло превратиться в дезертира с поля битвы. Даже в случае, если Фоллс будет повержен, к Риордану не станут относиться лучше. А уж если Овергор снова потерпит поражение, то его заклеймят позором, словно он напрямую к этому причастен.

На центральном плацу в этот час было многолюдно. Персонал Школы готовился к торжественному построению. Скоро Биккарт огласит состав боевой десятки. Риордан видел много знакомых лиц, но его глаза были прикованы к трем поединщикам, что беседовали между собой чуть в стороне от парадного крыльца. Это были три его земляка. Три бывших деревенских паренька из Вейнринга, менее года назад волею судьбы заброшенные в столицу. Ядро его сообщества Прочный круг. Три верных товарища, которые вместе с ним поклялись стоять друг за друга до конца.

Они были заняты разговором и пока не заметили его приближения. Риордан шел к землякам и дивился, как же они изменились за последний год. Тиллиер был высокий и гибкий, он обладал отменной реакцией, но ему не хватало выносливости. Теперь его фигура стала похожа на клинок шпаги Риордана — от нее веяло стальной крепостью. Коренастый крепыш Хоракт превратился настоящего здоровяка. Его выпуклая грудная клетка стала еще более широкой, плечи раздались. Наверняка боевой топор смотрелся легким перышком в его могучих руках.

Но более остальных преобразился здоровяк Дертин. Еще год назад он выглядел на фоне других курсантов настоящим гигантом, но в нем оставалось что-то от сельского увальня. Какая-то юношеская угловатость присутствовала в его движениях. Теперь Риордан увидел настоящего атлета, тренированную стать которого не могли скрыть просторные одежды. От него исходило ощущение непобедимой силы, злой энергии, готовой крушить все без разбора.

— Сладкой погибели, поединщики, — негромко произнес Риордан.

— Привет, Арбитр, — отозвался Дертин.

Он назвал друга титулом их тайного общества, отдавая дань детским воспоминаниям.

— Здравствуй, Риордан, — улыбнулся Хоракт.

Друзья не поприветствовали его, как равного и имели