Русский клан - Виктор Косенков

Морозов неторопливо вошел. Большая прихожая, свежие краски на стенах, сверкающий паркет, чем-то тревожно пахло из комнат. Парнишка прилип к глазку, изучая лестничную клетку.

— Блин, я ж Сапсану говорил, чтобы людей ко мне днем не присылал. Какого хрена, — шептал длинноволосый. — Я вообще могу не открывать. Меня дома нет. Блин, почему все такие тупые?

— Не дергайся, — сказал Морозов. — Все ж нормально.

— Нормально, нормально! — зло вскинулся парень. — Ни хрена не нормально. Правила есть правила!

— Не кипятись. Давай к делу, и разбежимся. Быстро сядешь, быстро выйдешь.

Шутка была неудачная. Патлатый вздрогнул.

— Тебя как звать? — спросил Юра.

— А тебе какое дело?

— Ну, надо же как-то общаться…

— Надо мне, блин, с тобой общаться… — проворчал парень и снова прильнул к глазку. — Зови как хочешь. Давай… в комнату…

Юра не торопясь вышел на середину прихожей. Осмотрелся. Кухня располагалась рядом с входом и была закрыта стеклянной дверью. Недалеко располагался вход в «маленькую» комнату, где-то подальше коридорчик с туалетом, ванной и спальней. Юра толкнул ближайшую дверь.

Широкая кровать, ворох простыней, подушки на полу. Пустые стены, только ровный тон обоев. Никаких полок, картин, цветов. Пол укрыт ковром. Только в углу стоит огромный кальян.

На кровати попой кверху лежит, болтая ногами в воздухе, голый паренек.

Услышав скрип двери, он повернулся на бок. В глаза бросился выбритый лобок.

— О, привет, — без всякого смущения сказал парень и позвал в коридор: — Вовка! Ты не говорил, что гости будут. Тройничок?

— Твою мать, — разозлился патлатый. — Куда ты прешь?

Он подскочил к Морозову, отпихнул плечом, захлопнул дверь, крикнув в комнату:

— Это не к тебе, это клиент.

Потом, повернувшись к Юре, завопил:

— Куда ты лезешь? Ты что, не знаешь, куда идти?!

— Не знаю, — признался Морозов.

— Бляха! — Патлатый сполз по косяку. — Они что там, вообще охренели? Лохов каких-то…

Он помолчал, сокрушенно качая головой. Потом посмотрел с тоской на Морозова и выдавил:

— Пошли. За мной.

Спальня больше всего напоминала просмотровый зал. Непроницаемые жалюзи на окнах, мощная дверь со звукоизоляцией, на полу прорезиненное покрытие, толстое и мягкое. Ряд стульев, небольшой диванчик у стены. Напротив него большой телевизор, таких Юра еще не видел, видеомагнитофон, озорно подмигивающий зеленью огоньков. И целая стена, занятая под стеллажи с кассетами.

— Итак? — Патлатый сел на высокий стульчик около стеллажей.

— Что? — Морозов присел на стул, поерзал, пересел. Теперь можно было ударом ноги отправить табуретку куда угодно. В том числе худому Вове в лоб.

— Тупой, — пробормотал парнишка. — Давай короче. У меня времени мало. Мальчики?

— Нет.

— Девочки, значит. — Тон патлатого был издевательским, но Юра терпел, заранее понимая, чем кончится дело. — Хорошо. Блин. Значит, девочки. Взрослые? Старушки?

— Нет.

— Ну конечно! Как же я сразу не понял. Молоднячок! Сколько лет?

— А сколько есть?

— Ну ты даешь! — Вова даже руками развел. — Ну, хочешь лет десять? Или восьмилетняя?

— И такие есть, надо же… — Юра задумался. — Давай, наверное, семнадцать-восемнадцать.

— Какие же это девочки, это полноценные шлюхи. — Патлатый двинулся в сторону окна, ведя пальцем по кассетам. — Вот, попробуем это.

Он вытянул кассету с номером, ткнул ее в магнитофон, цыкнул, разогреваясь, генератор строчной развертки в телевизоре. На экране замелькали девичьи ноги, задранные в потолок. Кто-то потный и волосатый старался между ними, крякая от напряжения.

— А покруче? — зевнув, поинтересовался Юра.

— О как! Покруче ему… — Вова ткнул другую кассету. Снова то же, но увеличилось количество действующих лиц. В группу затесался один негр.

— Лажа какая-то, — пожаловался Морозов.

— Хм. — Еще одна кассета ушла в магнитофон. На этот раз веселая компания осадила настороженно фыркающего жеребца.

— Эй, — заторопился Юра. — Что-то ты мне не то все… Сапсан сказал…

— Ладно, ладно. — Вова поставил кассету на полку. — Чего ты хочешь? Скажи прямо.

— Что-то покруче. Я люблю, когда… плеткой. И чтобы кровь была. Не лажа какая-то, а чтобы там… — Морозов покрутил в воздухе пальцами. — Во! Чтобы иглы были. Понял? Сапсан сказал, ты можешь… Давай крутись.

— Совсем обалдели, — себе под нос сказал Вова. — Никаких правил.

Он вытащил из-за телевизора блестящий чемоданчик, окованный дюралевыми уголками. Открыл кодовый замок. Вытащил пару кассет.

— Наслаждайся.

Воткнул кассету в видик и направился к двери.

— А ты куда? — спросил Морозов.

— Это ты без меня. Мне не в кайф. Как закончишь, стукни, я приду…

Парнишка, наверное, и не знал, что этим своим простым брезгливым поступком нормального человека спас себе жизнь.

На экране было все то, что Морозов и без того видел, когда был на квартире у Дианы.

Анатомический театр. Менялись только лица. Сглатывая подступающую тошноту, Морозов мотал кассету вперед. Дианы не было. Что, впрочем, было понятно. Девочку только-только начали смешивать с дерьмом, на полноценное видео такие упражнения не тянули. Однако кое-что Юра все же понял. Не менялся интерьер, и исполнителей было всего двое. Один мужик, чья мускулистая спина регулярно мелькала в кадре, и женщина в маске, с дряблым животом. Любители.

Морозов ткнул кулаком в дверь.

Она отворилась сразу. Пахнуло сигаретным дымом, нервный Вова вошел в комнату.

— Ну как? — спросил он, не глядя на экран.

— Ништяк, — радостно ответил Юра, всаживая патлатому колено в пах и одновременно прихватывая в «клешню» кадык. — Красиво! Душевно!

Волосатик захрипел. Глаза выкатились из орбит.

— Будешь орать, всем кранты, — вежливо сообщил Морозов.

Он швырнул вяло трепыхающегося патлатого внутрь, закрыл дверь. И дал волю чувствам.

Когда жертва выплюнула передние зубы, Юра остановился.

— Сейчас, малыш, ты мне расскажешь все, что знаешь. И чего не знаешь. Если чего забыл, то постарайся вспомнить. Даже если я тебя, сучка, спрошу, что ты делал в утробе матери. Понимаешь меня?

Окровавленный Вова закивал часто и испуганно.

— Хорошо, — сказал Морозов и на всякий случай пнул его ногой в область печени. — Потому что я тебя искалечу, если усомнюсь в твоей искренности. Хотя бы усомнюсь! Понимаешь? Меня интересует Клоп. И те ублюдки, которые снимались в этом говне. Как найти Клопа?

— В салоне! — прохрипел патлатый.

— Адрес!

Вова продиктовал адрес, в точности совпадающий с тем, что дал Дороф.

— Конкретно

— На втором этаже. — Вова прижался к стене. — Там комната…

— Хорошо. Молодец. А кто снимался?

— Не знаю. — По лицу парня текли слезы. — Не знаю!

Юра занес ногу.

— Не знаю!!! Только Андрюха, может, знает! Не знаю я!

— Кто такой Андрюха?

Вова кивнул на стену.

— Тот пидор? Встань на четвереньки, ползи в ту комнату.

Когда дверь в детскую слетела с петель, голозадый Андрюха дремал.

Избивать голого было противно, но Морозов решил потерпеть.

— Кто на пленках? Толстая баба и мужик, быстро! Говори, гаденыш! Убью! Убью, сука! — орал он в испуганные глаза. — Быстро говори! Адреса! Фамилии!

— Никого… — От этого слова у Юры упала планка, и он направил Андрюху на встречу со стеной. Головой вперед.

— Что он делал? Что делал, спрашиваю? — приступил Морозов к волосатому Вове, скорчившемуся в углу.

— Снимал, снимал он!

— Ах, снимал. Оператор. Юное дарование. — Юра по-новому взглянул на голое тело, в отключке лежащее у стены. — Тогда разговор будет долгим.

Вечера не получилось. Мужчины о чем-то шептались на кухне, а Мария с Леной сидели в большой комнате, бесконечно обсуждая что-то несущественное и постоянно прислушиваясь. Лена привыкала к новому состоянию организма, а Мария смущалась, сама не зная чего. Обе волновались.

— Юра, ты меня знаешь, но пороть горячку не по моей части. — Алексей сидел на табуретке посреди кухни.

— Леха, это полные уроды…

— Согласен. Полные. Но у меня жена беременная. И роль общественного мстителя не для меня сейчас. Неохота судьбу искушать.

— Ты пойми, это не люди даже, говно, протоплазма… — Морозов сидел на подоконнике, чувствуя, как холодный сквознячок морозит поясницу.

— Вот и сдай их мусорам. Пусть разгребают. Или этому, как его, Сталиевичу. ФСБ тоже поучаствует. С большим удовольствием.

— Да ну, на хрен, ты что? Первый раз, что ли? Пока государственная машина маховики развернет… Да менты купленные песочку подсыплют. И потом, не хочу я по судам таскаться.

— Так ведь свидетелем, а не обвиняемым…

— К черту, свидетели исчезают в полдень.

— Тени исчезают в полдень, а свидетели должны умереть. Не путай.

— Леша… — Морозов глубоко вдохнул, словно собираясь крикнуть. — Ты бы видел ту девочку…