Любовь не по канону, или идите к черту! - Евгения Светлакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ай, горячо! — девушка вскрикнула и отдернула руку от чашки, куда только что налила кипятка.
Я вздохнул и поднялся со стула. Отодвинув своего сторожевого хомяка и аккуратно взяв кружки, переставил на стол. Иначе чая я точно не дождусь.
— Садись, хомячок, — сказал и тут же осекся.
Я что, только что назвал ее хомяком вслух? Осторожно взглянул в сторону девушки. Так, главное, без резких движений. И не подпускать ее к кипятку, иначе мне снова придется ехать в травмпункт.
— Как вы меня назвали?
— Ирина, — изображаем саму невинность и стараемся не смеяться в голос.
А если ее всегда можно так будет, доводить это будет весьма забавно! Может, сбежит быстрее. А главное — все довольны и счастливы. По крайней мере, я так точно.
— Я точно слышала другое!
Так, руки на боках. А для мелкой и розовой она умеет нагнать свирепости на свой образ. Точно не пони, а свирепый хомячок.
Я не выдержал и рассмеялся.
— Ах, так?! — Ирина пошла в наступление, но я быстро встал на ее пути, преграждая ей дорогу к кипятку.
И сразу поплатился головокружением.
Черте что! У меня еще сотрясение не прошло, а я тут бегаю и, можно сказать, прыгаю. Но разъяренных грызунов точно не стоит подпускать к оружию массового поражения.
— Ирина, вам показалось! — повторил я, все еще преграждая путь. — И вообще, кто так ухаживает за больным? Вы мне обещали чай и пиццу.
— Будет вам сейчас чай, ох, как будет!
Мне пришлось ловить это юркое создание, чтоб не подпустить к кружкам.
— Больной он! Как же! Сейчас я вам устрою…
Еще несколько попыток вырваться, и снова недовольное сопение. А потом щекотка. Нет, я не боюсь щекотки, но…
— Ирина! Мы же взрослые люди, давайте без фанатизма, — уже смеялся в голос я.
У меня даже слезы выступили.
— Ну уж нет, — завило мое розовое наказание.
Не знаю, сколько бы это еще продолжалось, не издай ее сотовый звук входящего сообщения. Ирина тут же бросилась к аппарату, моментально позабыв обо мне. Но ее оживление длилось не долго.
Стоило ей прочесть сообщение, девушка без сил опустилась на кухонный диван и явно готова была заплакать.
Я хотел было пошутить про заряд батарейки, но, увидев в ее глазах готовую прорваться запруду слез, лишь вздохнул и подвину ей кружку с чаем и коробку с пиццей.
— Что-то плохое? — поинтересовался невзначай, сам принимаясь за свой чай.
— Реклама, — хлюпнул носом мой розовый воинственный грызун.
Черт, почему мой-то? Я еще не смирился с ее надзирательством и совсем не против от нее избавиться. Мало ли, что мне на удивление легко и весело с ней. Это ничего не значит. Может, мне вообще все это снится.
— А должно быть? — аккуратно спросил, опасаясь потопа.
Но лучше уж потоп, чем вот это молчаливое страдание.
— Ничего.
Ладно, отвечать она мне не собиралась. Ну и прекрасно, меньше тайн знаю, меньше симпатии к этой розовой. Меньше симпатии — легче избавиться. Закон жизни ведь чертовски прост: ни к кому не привязывайся и не будет больно. А тем более никто не сможет найти твое слабое место.
— Ну и хорошо, — пожал плечами я, чувствуя, как невинная забава опять болью и тяжестью легла на голову.
Все, спать и только спать. А то с такой сиделкой и хуже стать может. Вот только еще этот ее расстроенный вид покоя мне не давал. Я снова встал, взял тарелку и, закинув себе несколько кусочков пиццы, забрал чай и вышел из кухни.
Мне еще волнений за розового хомячка не хватало.
— Спокойной ночи.
* * *
Ирина
Забросив пиццу в холодильник и даже не притронувшись к чаю, я ушла в кабинет. То есть в мою импровизированную спальню на сегодняшнюю ночь. Я уже прекрасно понимала, что ждать сообщений от Женьки смысла не было.
А еще я понимала, что сейчас я точно не сорвусь с места. Зачем? Чтоб бегать и искать его? Нет, не стоит. Совсем не стоит. К тому же поднимать панику рано.
Сегодня же пятница, вернее, уже суббота. Может, с друзьями в бар пошел, ну, всякое же может быть. Ну не сообщил, с ним бывает, часто бывает. И если это так, а я подниму панику, меня опять обвинят, что я истеричка. Было уже такое.
Но если я волнуюсь, почему я должна сидеть и молчать? Вот почему он сам не вспомнил о том, что я дома, что я его жду? Ладно, допустим сейчас я не дома, но я же волнуюсь! И тут уже волноваться должен он!
И почему я ищу ему оправдания?
С головой спряталась под одеяло в надежде уснуть. Но куда там! Мало того, что не очень удобно и волнуюсь за Женьку, так еще и этот злыдень в голове засел и не дает покоя.
Никогда бы не подумала, что он так может улыбаться. Теперь и заявление Артема о том, что Константин — на самом деле добряк, стало очень походить на правду. Но я же точно помню его вчера и днем, он же чудовище, точно чудовище. И такими трюками меня не проведешь.
Поворочалась еще с полчаса и, наконец, уснула. А проснулась от настойчивого звонка в дверь.
Странно, никого в такую рань мы точно не ждем, а у Артема точно есть ключи. Тогда кого принесло?
Я уже собиралась встать, как услышала шаги и а еще спустя минут и звук открывающейся двери.
— Ну, кому кроме тебя еще не спится в такую рань, — прозвучал недовольный голос Константина, напоминая, почему я вообще здесь и где это здесь.
— Не возмущайся, Костик, — голос Фаины звучал весьма бодро и весело, и очень уж громко по сравнению с голосом племянника. — Все равно же ты всегда встаешь ни свет, ни заря.
— А то, что я вроде как больной, ты уже забыла? — вздохнул Зеллер.
Снова звуки шагов и, кажется, Константин заглянул в кабинет. Я старательно изображала из себя спящую. Еще немного и, похоже, дверь в кабинет закрыли, голоса стали приглушенней.
— Да ты болеть, как полагается, и не умеешь. Так что могу даже поспорить, что ты лежишь читаешь.
— Говори тише, Ирина спит. И ничего я не читаю, просто думал, как отвертеться от твоей придумки.
— О, она уже Ирина, хороший признак.
— Признак чего, Фаина?
