Белоснежка и семь апостолов - Ольга Кноблох

— Туда! — заорал я на ходу, указывая направление к главному входу. — Бегите туда, там серая «мицубиси», вам в нее.

— А ты? — спросила Венди, спрыгнув на землю в полуметре от меня.

— Сейчас, с водителем разберусь и догоню.

Он так и сидел в своей машине, глядя на происходящее с неизъяснимым ужасом.

— Эй! — Я помахал ему руками из-за забора и полез в карман за деньгами. — Тут пять штук, бери и дергай отсюда! Домой, слышишь? Никаких сегодня больше пассажиров! Давай, шевелись!..

Я скрутил купюры и бросил ему на капот.

Водитель замотал головой, но потом все-таки открыл дверь и опасливо выглянул из салона. Хватать деньги и немедленно исполнять мои указания он явно не торопился. Черт, времени-то нет…

И тут я заметил краем глаза синий милицейский маячок.

Раньше я думал, что выражение «прошиб холодный пот» — это чистой воды метафора. Оказалось — нет. Не метафора. Именно холодный и именно прошиб.

Они будут здесь через несколько секунд. Я-то удеру. Но телепат — если он с ними — мигом просканит водителя и узнает в подробностях весь ход наших с Венди переговоров. Надо потянуть время. Надо сделать так, чтобы они не сразу кинулись ловить Дэнову машину у ворот, а поплутали хоть четверть часа.

Вырубить водителя. Это единственный способ.

Человеческое тело — чем не сосуд?.. И если постараться… Осторожно… Ведь мне доводилось бывать под наркозом…

Лучи их фар шарили уже в нескольких метрах.

Я прицелился взглядом водителю в шею, вздохнул и мысленно перекрестился. И, не дожидаясь, когда телепат и его команда приблизятся — ну, помолясь! — трансмутировал капельку соленой воды в его крови в гексенал. Водитель качнулся и завалился в салон — только белки глаз на миг блеснули в темноте.

Не оглядываясь, я рванул через парк к друзьям. На ходу вспомнил, что обещал маме к ночи вернуться. Прообещался. В очередной раз.

После ночного приключения нас с Артурчиком привезли в «убежище». Это была четырехкомнатная квартира на каком-то высоком этаже в окраинном районе — я была настолько подавлена, что чувствовала полное равнодушие к тому, куда меня, собственно, везут и что там со мной будет.

Пока мы добирались до места, Артем сделал один звонок — Отто. Набрал номер и сказал буднично так:

— Слушай, старик, тут такое дело… — И надолго, минуты на две, замолчал. Рассеянно водил глазами по сторонам, а потом закивал — с облегчением, как мне показалось.

— Отлично. Только бы не сглазить. Жди нас, Отто, мы скоро. Если что — звони. Ну, давай…

После этого он всю дорогу не сказал ни слова. Поганое это было молчание, лучше бы наорал, выматерил, влепил пару полновесных пощечин — только не это иезуитское молчание. Артурчик сунулся было к нему с объяснениями и оправданиями, но тот только разок глянул на него, и наш Бэтмен поперхнулся словами. Дэн время от времени оглядывался на нас и сочувственно вздыхал. Потом переводил глаза на Артема и вздыхал еще сочувственнее. Примерно раз в пять минут Дэнов мобильник начинал бодренько и мажорно наигрывать «бумера», тогда Дэн отзывался, перемигивался с Артемом и коротко отвечал звонившему.

Когда прибыли на место, оказалось, что у подъезда нас поджидает еще одна машина — оттуда и вышли наши конвоиры. Дэн представил их нам. Старший, длиннорукий увалень, похожий на орка из компьютерной игры, звался просто Максом, а того, что помладше, неприветливого качка с беспокойно бегающими глазами, величали Часовым.

Вскоре мы очутились в квартире, зашли на кухню; Артем первым делом бесцеремонно полез в холодильник, вынул оттуда початый пакет кефира, равнодушно понюхал и опрокинул содержимое в рот, после чего очень характерно сморщился. Мы с Артуром сутулились на табуретках, стараясь не пересекаться с ним глазами, а Дэн между делом инструктировал своих молодчиков.

— К телефону не подходить, звонить только по мобилам и только мне. Этих двоих, — кивок в нашу сторону, — не тиранить, беречь по возможности их нежную психику (смешок). Следите, чтоб, чего доброго, не порхнули в окно или с балкона — с них станется. Хлеб в холодильнике, зрелища — в телевизоре. Ждать нас. Ах да, вот еще что: ничему не удивляться.

Напарники закивали.

Видимо, в этих указаниях для них не было ничего из ряда вон выходящего.

Примерно через час (Артурчик к этому времени успел приложиться к недопитому Артемом «кефиру» и заснул на диване, счастливец…) Артем привез Отто и Пита. При них был багаж — туго набитый синий рюкзак, который я сразу же узнала. Аварийный рюкзак. Он предназначался на тот случай, который, как мы надеялись, никогда не наступит. Я воспринимала его как лекарство от Артемовой паранойи — в нем хранились все улики, все, что могло рассказать о нас хоть что-нибудь. Документы, карты, газетные вырезки, некоторые личные вещи. Отто в шутку называл этот багаж «сухим остатком». Если бы вдруг над нами нависла угроза — Артем не уточнял какая, — спасать следовало лишь этот рюкзак.

Теперь, увидев «сухой остаток» в руках Пита, я с глухим ужасом осознала масштаб катастрофы — Волшебный цирк Белоснежки перестал существовать. Наш гастрольный дом, а вместе с ним все, чем мы жили последние два года, в один миг обратилось в воспоминание. Паранойя поменялась местами со вчерашней беспечальной реальностью.

Кажется, Отто прочел мои мысли. Он повернулся ко мне и тихо сказал:

— Кошек твоих я выпустил.

Тут что-то оборвалось внутри, будто случилась какая-то потеря и я вот-вот пойму умом и сердцем, что она — невосполнима. Мне не хотелось, чтобы Отто продолжал. Мне хотелось, чтобы сегодняшнего дня не было, чтобы его стерли из календарей и из памяти.

Подобное уже было со мной однажды — когда умерла моя бабушка, и вдруг, так неожиданно и некстати, кончилось золотое детство.

Потом, много позже, когда измотанные Артем с Дэном отбыли в очередной рейд за Чжао и нашими рокерами, когда молчание перестало быть необходимостью, Отто заговорил. Точно ему дали некий знак: все, теперь можно — по порядку, вслух, без утайки.

Около полпервого ему позвонил Чжао — спросил, как дела, кто дома, и доложился, что возвращается. Спустя полчаса — снова звонок; на сей раз Чжао был очень встревожен. Сказал, что, возвращаясь, засек недалеко от кемпера двоих подозрительных типов. Явственно почувствовал, что его сканят. Зашторился покрепче (один из тех двоих — видимо, телепат — пришел в замешательство), подкрался ближе. Кемпер оказался окружен — всего вокруг дежурило восемь «чужих». Возможно, на самом деле их было и больше, но Чжао не был ни сенсором, ни телепатом. Вычислить их ему помогло только тренированное чутье вечного беглеца-нелегала. Тогда он позвонил мне (на дисплее высветилось «сбой связи»), потом набрал Отто, обрисовал ему ситуацию и пообещал отвлечь чужаков. Отто не сумел его отговорить, да и времени на размышление не было. Чжао открылся (ровно настолько, чтобы его почуял телепат), вспугнул их, а подоспевшие Пит и Отто тем временем прихватили рюкзак и ускользнули из засады. Надо сказать, Пит постарался: те ребята уж точно надолго запомнят его огненное шоу…

— Так кемпер сгорел? — спросила я убито, уже безо всякой телепатии зная ответ.

— Да, — поставил точку Отто.

Мы так и сидели в гостиной: я и Отто в креслах напротив беззвучно мельтешащего телевизора, Пит на диване в ногах у Артура, Дэновы солдаты за столом. Парни как ни в чем не бывало азартно играли в морской бой. Разговор наш они слышали от первого до последнего слова, но привычно блюли установку шефа: не удивляться. Мне бы так…

Остальные вернулись под утро.

Красноярская гастроль кончилась, так и не начавшись. На сутки нас развезли по разным квартирам. Никто так и не разъяснил, была ли в этих маневрах реальная необходимость или же Артем с Дэном просто перестраховывались. Я не рискнула спросить прямо. Наверное, потому что боялась возможного ответа. Мои конвоиры озирали меня с нескрываемым любопытством, но в расспросы ни один не лез. Все-таки дисциплина в этой команде была получше, чем в Волшебном цирке Белоснежки.

План дальнейших действий был придуман без моего участия. Мое дело было: вникнуть и выполнять.

…В который раз сажусь медитировать над схемой. Проанализировал пять сценариев представления — схема одна и та же.

На разогреве обычно Клоун, Бэтмен, Факел и Суфлер. В промежутках — Чревовещатель с куклой — полностью «чистый» номер, никакой экстрасенсорики. Потом ударный финал — обычно Бэтмен, Белоснежка и Лицедей, — во время которого происходит обращение. В момент обращения силовой импульс дают только трое: Чревовещатель, Белоснежка и Продюсер. Кто из них? Кто?! Лично я бы поставил на Продюсера. Почему, пока не могу сказать. Он был знаком с Чревовещателем до цирка. Чревовещатель вел спецкурс в институте, Продюсер его посещал. Обращены оба. Проверка остальных бывших студентов Чревовещателя ничего не дала. Продюсер мог обратить своего преподавателя. Или было наоборот? Черррт…