Вор времени - Терри Пратчетт

— И его тоже нужно будет иногда стирать? — спросил Удурок.

Когд смотрел на него пристально и долго.

— Одно из двух. Либо это плод достаточно сложных размышлений с твоей стороны, либо ты решил таким глупым способом расширить мою метафору. И что же это было, а, Удурок?

Удурок потупил взор. Потом посмотрел на небо. Потом — на Когда.

— Наверное, я совсем глуп, о учитель.

— И это хорошо, — откликнулся Когд. — Весьма примечательно, что в это время моим учеником оказался именно ты. Если я смогу научить тебя, о Удурок, значит, я смогу научить кого угодно.

Удурок, почувствовав явное облегчение, поклонился.

— Ты оказываешь мне слишком большую честь, о учитель.

— Но у моего плана есть еще и вторая часть, — ответил Когд.

— А! — сказал Удурок с выражением, которое, по его мнению, придавало ему умный вид, а в действительности делало похожим на страдающего запором человека. — План со второй частью — всегда хороший план, о учитель.

— Найди мне песок всех цветов и плоский камень. Я научу тебя, как делать потоки времени видимыми.

— О, понял.

— Впрочем, у моего плана есть и третья часть.

— Еще и третья?!

— Я могу научить одаренных контролировать время, замедлять и ускорять его, хранить и направлять, как воду в этих ручьях. Но боюсь, большинство людей не позволят себе обрести данные способности. Мы должны будем помочь им. Должны будем создать… устройства, которые будут хранить время и выпускать его там, где это необходимо, ибо люди не способны развиваться, если время гоняет их, словно ветер — опавшие листья. Люди должны иметь возможность тратить время, создавать время, терять время и покупать время. Это и станет нашей самой главной задачей.

Удурок с исказившимся лицом отчаянно пытался осмыслить услышанное. Потом он медленно поднял руку.

Когд вздохнул.

— Ты собираешься спросить, а с накидкой-то что? Я прав?

Удурок кивнул.

— Забудь о ней. Она не имеет значения. Помни лишь: ты — чистый лист бумаги, на котором я буду писать… — Увидев, что Удурок открывает рот, Когд поспешно вскинул руку. — Просто еще одна метафора, еще одна метафора. А теперь позаботься об обеде.

— Метафорическом или реальном, о учитель?

— И о том и о другом.

Стайка белых птиц вылетела из леска и сделала несколько кругов над их головами, прежде чем упорхнуть прочь.

— И будут голуби, — пообещал Когд, глядя вслед Удурку, который побежал собирать хворост для костра. — Каждый день будут голуби.

Послушника Лю-Цзе оставил в приемной. Возможно, те, кто питал к нему неприязнь, весьма удивились бы, увидев, как он поправляет одежду, прежде чем показаться на глаза настоятелю, но Лю-Цзе всегда относился к людям уважительно, пусть даже правила не уважал никогда. Он затушил пальцами самокрутку и сунул ее за ухо. Настоятеля он знал почти шестьсот лет и, надо признать, весьма его уважал. Не многие люди удостаивались подобной чести. В основном Лю-Цзе лишь терпел их.

Уважение метельщика к людям, как правило, было обратно пропорционально занимаемому ими положению. И наоборот. Старшие монахи… конечно, у столь просветленных людей не могут возникать скверные мысли, но вид Лю-Цзе, с самоуверенным видом вышагивающего по храму, наверняка попортил пару-другую карм. Для мыслителей определенного типа метельщик был в некотором роде личным оскорблением — он ведь не мог похвастаться ни формальным образованием, ни официальным статусом. Путь его был мелок и незначителен, а достижения оставляли желать много лучшего. Не могло не удивлять и то, что настоятель относился к нему с симпатией, ибо не было другого обитателя этой маленькой долины, столь самоуверенного в себе и при этом столь заменяемого и ненужного. Но с другой стороны, способность удивлять заложена в самой природе вселенной.

Лю-Цзе кивнул младшим служителям, распахнувшим перед ним огромные полированные двери.

— Как чувствует себя настоятель?

— Его по-прежнему беспокоят зубы, о Лю-Цзе, но он выдерживает последовательность и совсем недавно предпринял ряд весьма удовлетворительных первых шагов.

— Да, то-то мне показалось, я слышал гонг.

Группа монахов, толпившихся в центре комнаты, расступилась, когда Лю-Цзе подошел к детскому манежу. Это, к сожалению, было необходимо. Настоятелю так и не удалось овладеть искусством циклического старения. Таким образом, он был вынужден добиваться долголетия более традиционным способом, то есть через последовательные перевоплощения.

— А, метейщик, — пробормотал настоятель, неловко отбрасывая в сторону желтый мяч и расплываясь в улыбке. — Как там твои гоы? Хотю койку хотю койку!

— Мне определенно удалось добиться вулканизма, о просвятлейший. Это весьма обнадеживает.

— И со здоовьем, как всегда, все в пойядке? — поинтересовался настоятель, сжал пухлой ручонкой деревянного жирафа и принялся колотить им по решетке.

— Да, ваше просветлейшество. Очень приятно снова видеть тебя на ногах.

— Увы, пока удайось сдейать всего нескойко шагов. Койку койку хотю койку! К сожайению, мойодые тейа не всегда подчиняются йазуму. КОЙКУ!

— Ты послал мне сообщение, ваше просветлейшество. Там говорилось: «Подвергни этого юношу испытанию».

— И что ты думаешь о нашем хотю койку хочу койку хочу койку мойодом Йобсанге Йудде? — Служитель подбежал с блюдом сушеных корочек. — Кстати, койочку не жейяаешь? — спросил настоятель и добавил: — Няма койка.

— Нет, о просветлейший, спасибо, у меня нет лишних зубов, — ответил метельщик.

— Йудд — загадка, не так йи? Его наставники няма койка ммм ммм койка сказайи, что он, несомненно, одайенный юноша, но какой-то вечно отсутствующий. Впьочем, ты с ним не знаком, не знаешь истоийю его жизни, и я няма койка с удовойствием высйушай бы твое беспьистьястное мнение няма КОЙКА!

— Он не просто быстр, — сказал Лю-Цзе. — Мне кажется, скоро он начнет реагировать на события прежде, чем они произойдут.

— Йазве такое возможно? Хотю мисю хотю мисю хотю МИСЮ!

— Я поставил его перед Беспорядочными Шарами в додзё старших монахов и заметил, что за долю секунды до того, как из отверстия вылетал шар, он начинал двигаться в нужную сторону.

— Быть может, своего йода гугу тейепатия?

— Если примитивная машина развила собственный разум, нам грозят большие неприятности, — ответил Лю-Цзе и глубоко вздохнул. — А в зале Мандалы он сумел различить порядок в хаосе.

— Ты позволил новообращенному увидеть Мандалу? — с ужасом в голосе встрял главный прислужник Ринпо.