Над рекой Березой - Виктор Пашкевич

— Это не люди. Они хуже зверей. Каждый эсэсовец готов избить до полусмерти официанта, если тот не так поставит на стол тарелку или случайно заденет кого-то плечом. А о культуре и говорить нечего… Нет больше сил работать там. Кажется, взяла бы и потравила всех этих негодяев.

Но такой способ мести Анастасии Сахончик был запрещен. Ее направили сюда со специальным заданием, и она обязана была его выполнить. Вот и сегодня она пришла к нам не только для того, чтобы отметить свой день рождения, но и договориться о том, как осуществить план побега группы военнопленных, работающих в военном городке. Ждали, когда придет Саша.

Наконец он появился. Узнав, что у Насти день рождения, Саша тепло поздравил ее.

— А подарок за мной, Настя. И знаешь какой? Маленький восьмизарядный браунинг. Будешь довольна, — пообещал он.

Когда мы остались втроем, Настя рассказала, что вчера встретилась на своей квартире по улице 10-летия БССР с военнопленным Михаилом Громовым. Немецкая администрация иногда разрешала ему как старосте барака на несколько часов отлучаться из лагеря.

Громов давно имел возможность уйти в партизанский отряд, но перед ним была поставлена задача более сложная — вывезти из Ледищ всех военнопленных, желавших с оружием в руках продолжать борьбу с оккупантами. Михаил довольно быстро подобрал группу из восемнадцати человек и подготовил ее к побегу. Задержка была из-за оружия.

— Есть оно у вас? — спросила Настя.

— Имеем девятнадцать винтовок, два ручных пулемета и три ящика патронов, — сообщили мы.

— В таком случае все в порядке. Через два дня отправим группу в лес. Не знаю только, как военнопленные разделаются с конвоиром. Громов говорил, что он вооружен автоматом.

Но Настя волновалась напрасно. Побег прошел удачно. 21 июня 1942 года автомашина с восемнадцатью военнопленными и конвоиром по дороге в Ледищи свернула с автомагистрали Москва — Минск и остановилась в небольшом леске. Шофер из военнопленных выскочил из кабины, открыл капот и начал копаться в моторе. Прошла минута, вторая, а двигатель не заводился. Гитлеровец начал ругаться и вылез из кузова, чтобы самому убедиться в неисправности. За ним соскочили несколько самых сильных военнопленных. Они набросили конвоиру на голову шинель и обезоружили его. В эту же минуту мощный дизель рванулся с места и помчался в сторону реки Плиссы, где находился наш тайник с оружием. Конвоир с кляпом во рту и связанными руками и ногами лежал на дне кузова.

Минут через двадцать машина была уже в густом лесу. Ее встретили Настя, Саша и я. Мы передали красноармейцам винтовки, пулеметы, патроны и показали брод через реку. Вместе с беглецами поехала в партизанский отряд «Разгром» и Настя Сахончик. На прощанье Саша сунул ей в руку обещанный пистолет.

…Настя возвращалась из партизанского отряда счастливой. После долгой разлуки она наконец встретилась со своими старыми друзьями-борисовчаиами — Эдуардом Бутвиловским, Франеком Кломбоцким, Ниной Бутвиловской, Федором Подоляном, Николаем Ермоловичем, Андреем Соломатиным, с которыми почти год работала в подполье.

Идя босиком по теплым лужам, Настя вспоминала, как ее не хотели отпускать обратно в город.

— Нельзя тебе там появляться после побега пленных, — убеждал ее Федор Подолян. — Все в Ледищах знают, что ты часто встречалась с Громовым. И вдруг — его нет, военнопленные исчезли вместе с конвоиром и ты четвертые сутки не приходишь на работу.

Девушка настаивала на своем:

— Я должна пойти в город. Я обещала ребятам принести листовки и взрывчатку. Они еще раз заминируют железную дорогу. Не могут мальчишки примириться с первой неудачей.

— К ним и к другим нашим людям мы пошлем специального связного.

Но Настя не сдавалась:

— Я пойду в город дорогой, на которой нет полицейских. Борисов — не деревня, сразу и затеряюсь среди людей.

Никакие уговоры не помогли. Девушка, прихватив с собой три килограмма тола, несколько взрывателей и пачку листовок, отправилась в Борисов. В последнюю минуту к ней подошел Михаил Громов:

— Счастливого тебе пути, Настя. Будь осторожна. Привет большой мальчишкам.

— Спасибо, Миша. Ребята будут очень рады, что ты и твои товарищи благополучно добрались до отряда и стали партизанами.

Она помахала Михаилу рукой и скрылась в чаще густого березняка.

Минуя деревни и хутора, связная партизанского отряда подходила утром к Борисову.

Метрах в пятидесяти от Березины девушка остановилась в кустарнике, обула легкие сандалии, поправила на голове сбившуюся косынку, переложила в глубокие карманы платья небольшую гранату-«лимонку» и маленький пистолет — подарок Саши — и смело направилась к узенькому пешеходному мостику через реку.

Настя знала, что на дороге от деревни Ухолода до фабрики имени Профинтерна обычно не бывает ни полицейских, ни жандармов. И только лишь случайно она могла встретиться с военным патрулем или с полицаем. Стоит свернуть в первый попавшийся переулок — и тогда попробуй найди ее в большом городе.

Девушка спокойно взошла на мостик, тонкие доски скрипнули и прогнулись под ногами. И только ступила на землю, как громкий окрик «Руки вверх!» заставил ее остановиться. С воплями: «Она! Она!» — из кустов ивняка, словно сорвавшиеся с цепи собаки, выскочили полицаи. Что делать? И Настя решилась. Она выдернула из гранаты предохранитель и швырнула ее в полицейских. Но в тот же миг сама упала от сильного удара сзади по голове. Один из полицаев, оказавшийся за спиной девушки, стукнул ее прикладом винтовки.

Грохнул взрыв гранаты. Несколько полицаев, как снопы, свалились на землю, послышались крики и стоны. Но Настя подняться уже не могла: два уцелевших гитлеровских холуя сидели на ней и скручивали руки. Жандармы избили девушку до полусмерти, сорвали с нее платье, сандалии и в одной рубашке повели через весь город в гестапо.

Мы с Сашей стояли возле кинотеатра «Люкс» на проспекте Революции и ждали Мелика, чтобы вместе с ним идти к знакомому портному. Вдруг из-за угла дома показалась большая толпа людей. Мы бросились навстречу и застыли от неожиданности. Ступая окровавленными ногами по брусчатке, почти голая, посередине улицы шла Настя со связанными за спиной руками. На её шее висел кусок картона с криво написанными буквами: «Я партизанка». Конвоировали Настю около десяти гитлеровцев и полицаев.

Настя шла, низко опустив голову. И только иногда поднимала ее, чтобы окинуть взглядом толпу и хоть глазами попрощаться со знакомыми. Кажется, заметила Настя и нас с Сашей. Она на мгновение приостановилась, улыбнулась краешками посиневших губ и под крики конвойных медленно пошла дальше.

А через несколько дней, не желая больше переносить пытки в гестапо, комсомолка Анастасия Сахончик покончила с собой.

Неожиданная удача

Саше и Мелику не сиделось дома. Они пришли ко мне утром, когда еще не было и восьми. Увидев ранних гостей, мать недовольно проворчала:

— И не спится вам, хлопцы. Целую ночь где-то пропадали и опять уже на ногах.

Ребята удивленно пожали плечами:

— Мы ночью нигде не были, тетя Таня. Вы зря нас ругаете.

— Как не были? — встревожилась мать. — А где же мой сорванец пропадал до четырех?

— Не знаем, — ответил Саша.

— Я так и думала, что этот непутевый в свои дела новых дружков втягивает. Не понимает, что, чем больше людей будет знать ваши секреты, тем хуже для вас. Хоть бы быстрее пришел в город Соломатин да разъяснил вам, что так делать нельзя.

Саша и Мелик удивились еще больше: где мог пропадать ночью их друг, не сказав им ни слова. Молча втиснувшись в маленькую дверь боковой комнатушки, они накинули крючок и начали трясти меня за плечи.

— А ну, быстрое вставай! Шлялся где-то всю ночь, а теперь дрыхнет. А нам отчитывайся перед его матерью. Подымайся! — тормошил меня Саша.

Не сообразив спросонья, чего от меня хотят ребята, я пробормотал:

— Дайте хоть немного поспать, черти, — и натянул на голову одеяло.

Но не тут-то было. Саша и Мелик и не подумали уходить. Им было мало дела до того, что я действительно полночи не спал.

— Ты в двух словах расскажи. А потом спи себе хоть весь день. Мы не будем мешать, — умолял Саша.

Рассмеявшись, я сел на кровати и признался:

— Вы где-то болтались целый вечер, а я за это время толу притащил килограммов двадцать и капсюлей целую коробку.

— Не загибай, — насторожились они.

— Честное слово. Теперь будет чем эшелон под откос пустить.

Ребята продолжали недоверчиво смотреть на меня. После неудачного взрыва около Печей мы только и мечтали о том, где бы найти несколько килограммов взрывчатки, чтобы повторить операцию. И вдруг такая удача.

— Идем, покажешь, — не сдержал своего обещания Саша.

— Может, ты глины какой принес, а думаешь, что тол, — не унимался Мелик.