Бизнес – класс - Всеволод Данилов

– Детей?.. Да есть у меня на книжке деньги. Куплю Дмитрию квартиру, раз так рвется.

– Двухкомнатную! – потребовала жена.

– Двухкомнатную? Так это, считай, все, что у меня отложено… – Коломнин задумался. Но не о том теперь голова болела. – Что ж? Пусть двухкомнатную. Проживу на даче.

Дачу эту на берегу Истры он уж лет пять отстраивал, где сам, где чужими руками, но – своими деньгами. В последнее лето выложил печку. До весны перекантуется.

– Даже так? Что ж, вольному воля, – жена обескураженно покачала головой. – Силой держать не стану. Ишь, как допекло-то! Или сударушку какую завел?

Она ухмыльнулась презрительно.

– Завел. И тут же потерял, – дернул черт за язык Коломнина.

Лицо Галины, до того несколько потерянное, исказилось яростью.

– Дачу тоже отдашь! – отчеканила она. – У нас еще дочь растет. А на баб своих заработаешь!.. Ты что это улыбаешься, кобелюга?!

– Разве? – удивился Коломнин. – Так, подумалось.

Ну не говорить же в самом деле, что представилась ему вдруг Лариса, и такое томление почувствовал в предвкушении встречи, что хоть пешком беги аж до самой Сибири.

– У меня утром самолет. Пожалуй, соберусь прямо сейчас, да и поеду в аэропорт. Все равно не засну. А вещи, какие отдашь, приготовь, – заберу по приезде, – попросил Коломнин.

Не было в нем ни задиристости, не попыток выяснить отношения. Одна глубокая опустошенность.

И оттого поняла Галина, что не очередная у них размолвка. А заканчивается сегодня двадцатилетняя полоса жизни. И впереди – должно быть, одинокое старение. Схлынули в никуда приготовленные изощренные насмешки, на которые за годы семейной жизни стала мастерицей. Опустилась в кресло и – тихонько завыла.

Томильск. Лицезрение патриарха

В аэропорту Томильска Коломнина и Богаченкова встретил управляющий местным филиалом Симан Ашотович Хачатрян – хрупкий молодой человек с косматой и массивной, предназначенной для другого тела головой.

– Рад, что именно вы приехали, – он с чувством пожал руку Коломнина, не обратив внимания на мнущегося Богаченкова. Как и многие менеджеры новой банковской волны, в вопросах субординации был он чрезвычайно щепетилен. Во всяком случае стоящему в некотором отдалении шоферу – мужчине лет пятидесяти – он лишь коротко кивнул в сторону сумки начальника управления экономической безопасности. Сам же, похватив Коломнина под локоток, повлек его к выходу.

Богаченков безропотно поволокся следом.

– Так почему же рад именно мне? – Коломнин, выйдя из здания, поспешно прикрылся шарфом от обрушившейся поземки.

– Так ситуация как бы совершенно нестандартная. Чтоб глубоко разобраться, особые тонкость и деликатность нужны. А вам их не занимать.

– Что, Симан, вляпался по самое некуда? – без труда сообразил Коломнин, – уж больно дубоватым оказался комплимент.

– Это не совсем верная формулировка, – со вздохом отреагировал Хачатрян и поспешно, оттеснив водителя, распахнул перед гостем дверцу банковского «Вольво». – Тут важно оценить перспективы в целом. Мы сейчас сразу проскочим в «Нафту-М» – я уже договорился о встрече. А по дороге попытаюсь самое основное довести. Буквально пунктиром.

– Ну, если только пунктиром, – Коломнин прильнул к окну, торопясь разглядеть новый город до того, как окончательно стемнеет.

Странное впечатление производил старинный сибирский Томильск. Обгрызанный, то и дело ухавший ямами асфальт беспрестанно петлял меж деревянными, куце освещенными улочками, на которых выделялись немногочисленные двухэтажные дома с кирпичным низом. И вдруг – поворот, и перед тобой ликующий огнями особняк из тонированного стекла. Бок к боку еще один. Попузатестей. Явно гордящийся перед первым. За ним, на куцей тусклой площади – памятник бородатому, сильно смахивающему на удачливого браконьера мужику с надписью на постаменте «Покорителю Сибири Ермаку». Опять – поворот, и город ухается в полную, беспросветную темень, а асфальт и вовсе переходит в булыжную, щербатую мостовую, в низинах залитую грязью.

– Третий год собираются асфальт класть. Деньги выделили. Но все никак. Мы вам вообще-то специальную экскурсию по городу запланировали, – Хачатрян не сдержал неудовольствия от того, что Коломнин, которого он торопился «нагрузить» информацией, бесконечно отвлекается.

Причина невнительности объяснялась меж тем просто: то, о чем рассказывал с придыханием Хачатрян, Коломнин с Богаченковым успели изучить еще в самолете.

Верхнекрутицкое газовое месторождение открыл когда-то сам Фархадов. И когда в начале девяностых в нефтяном мире начался дележ будущих вотчин, созданная Фархадовым компания «Нафта-М» в обход всяких конкурсов получила лицензию на его освоение. Общий объем подтвержденных извлекаемых запасов составлял ни много ни мало четыреста миллиардов кубометров газа. Лакомые эти цифры заставляли изумиться, как это топливные «генералы» за здорово живешь отломили эдакий кусище «сошедшему с весов» старику. Однако уже следующий вопрос: как глубоко лежит газ на данном участке? – разъяснял многое. Это были так называемые ачимовские отложения – с глубиной залегания более четырех тысяч метров. А это значило, что на их освоение необходимы были средства, исчисляемые в сотнях миллионов долларов, чего заведомо не мог раздобыть Фархадов. Впрочем, установить несколько буровых вышек и накачать из них некую сумму, достаточную на безбедную старость, было вполне реально. Ситуация переломилась, когда в 1996 году крупнейшая нефтяная компания страны «Паркойл» предоставила «Нафте-М» огромный кредит на сумму свыше сорока миллионов долларов. Кредит, правда, был товарным. И многое в истории с его выделением оставалось неясным. Известно было лишь, что пробил его не кто иной, как Гилялов, бывший в тот период вице-президентом «Паркойла». В результате капитализация «Нафты-М» увеличилась многократно. Так что банки наперебой стали предлагать Фархадову деньги. Появились значительные средства на освоение. И тут Фархадов повел себя по меньшей мере странно. Вместо того, чтоб пустить внезапные деньги на разработку одного, самого перспективного участка, где можно было бы быстро и по возможности дешево откачать приличный объем газа, он принялся за обустройство всей огромной территории месторождения. Бесконечные разведывательные, реконструктивные мероприятия быстро съедали едва появлявшиеся средства. Учитывая же объем предстоящих работ, до реальной отдачи, то есть до появления промышленных объемов было столь далеко, что нефтяные «генералы» меж собой только головами качали: старый покоритель Сибири либо выжил из ума, либо так и не излечился от гигантомании. Судьба месторождения казалась отныне ясна: скоро, когда деньги окончательно иссякнут, работы сначала приостановятся, затем и вовсе прекратятся. Построенное начнет приходить в запустение. «Что ж, мы все для него сделали, – тяжко вздыхали „генералы“. – Но – свою голову не приставишь». Вздыхали, впрочем, с тайной сладостью, поскольку понимали: тот, кто после придет на разведанное и даже полуосвоенное месторождение, задешево отхватит «немеренный ресурс».

Но, как видно, поторопились бывшие ученики зачислить престарелого учителя в число недоумков. Потому что, согласившись при «раздаче» без споров и упреков на «сухое» газовое месторождение, он один знал то, что разведал еще в семидесятых, но нигде тогда не зафиксировал, – на отведенной территории имелся могучий, исчисляемый на двести миллионов тонн запас высококачественного газоконденсата. Конечно, дотянуть его разом до магистрального продуктопровода возможности не было. Требовались серьезные вложения. И тут Фархадов нашел неожиданный вариант. Добываемый конденсат на машинах доставлялся до одноколейки, а оттуда – цистернами до ближайшего нефтеперерабатывающего завода. Получаемых таким образом денег по масштабам месторождения было немного, но их хватало на расчеты с рабочими, закупку оборудования. И – работы продолжались: месяц за месяцем, год за годом. Так что уже начала вырисовываться в беспробудном, казалось, тумане перспектива врезки в заветный продуктопровод, до которого оставалось дотянуть нитку километров в двадцать. И те же нефтяные «генералы» все чаще косились друг на друга, выискивая лоха, за здорово живешь отдавшего золотую жилу немощному старику.

Однако за последние два года начали сбываться самые мрачные прогнозы: работы резко застопорились. Во всяком случае из необходимых двадцати километров едва смонтировали пятнадцать.

Но об этом как раз словоохотливый Симан, всю дорогу певший осанну гению сибирского патриарха, старался лишний раз не упоминать. И Коломнин распрекрасно понимал почему.

Томильский филиал был создан пять лет назад. Главная же задача всякого вновь открываемого банковского филиала «раскрутить» обороты. Основной способ – привлечь на обслуживание как можно больше крупных клиентов. Если ты не сумеешь сделать этого, то филиал попросту закроют как нерентабельный, а истраченные средства спишут на убытки. Сложность и в том, что все эти клиенты в регионе «считанные» и, как правило, давно распределены между другими банками. И тогда открывается сезон охоты. Клиента обхаживают, идут даже на прямые убытки, предлагая условия обслуживания на порядок для него более выгодные, чем в других банках. О таких мелочах, как подношения к Дню рождения, именин, на пасху, к Дню российского флага и проч., и говорить не приходится. Но главное оружие в борьбе за перевод счетов – кредитование. Главное – но и рискованное. Клиент, ощущая себя желанной невестой на выданье, привередливо навязывает свои условия, иной раз заведомо неприемлемые. Пройти по лезвию ножа, не потеряв его, но и не перейдя грань разумного риска, за которой – опасность невозврата, – это особое искусство. Молодой Симан этим искусством, похоже, обладал. Во всяком случае за пять лет работы филиал разросся и стал одним из банковских лидеров в Томильской области. И первой крупной его акцией, положившей начало успехам, стала выдача кредита «Нафте-М», от которой другие банки тогда еще откровенно шарахались. Хачатряна расхваливали, премировали, приводили в пример как образец разумной кредитной политики. Но он-то, оббившийся за эти годы в банковских кулуарах, познал цену слова. И понимал, что как только у любого из его клиентов возникнут финансовые проблемы, руководство банка тут же потребует немедленно взыскать долг. С этого момента интересы банка в целом и его подразделений на местах в корне расходились. Для центрального офиса главное – это вернуть вложенные деньги, для филиала – не упустить возможность продолжать зарабатывать.