Газета Завтра 889 (48 2010) - Газета Завтра Газета

Геннадий Ходырев АПОСТРОФ

Лаврентий Гурджиев. "Сталинизм — спасение России". — М.: Яуза-Пресс. 2010. — 637 с.

     Эта книга шокирует. Нет, не острым словцом, хотя и оно там имеется. Даже не убойным названием "сталинизм", к которому подвёрстано вовсе уж безапелляционное — "спасение России". И, конечно, не апологетикой вождя. Шокирует, например, тем, что автор одновременно подверг Сталина критике за неоправданный гуманизм, за недостаточную массовость и радикальность репрессий и, признаться, логично обосновал её. А ведь для сонма историков репрессии известного периода являются поводом для обвинений Сталина в кровожадности.

     В этой книге впервые ставится вопрос о признании не только практики, но и теории сталинизма, сформирована научная этапность развития трёхсоставного учения: марксизм — ленинизм — сталинизм. Введены в оборот непривычные термины с многочисленными производными: "система", т.е. капитализм и "антисистема", т.е. антикапитализм. Пересматривается вся историография. Наносятся жёсткие сатирические удары по государственным деятелям, партиям и целым странам.

     Последние двадцать лет разоблачением сионизма занимались преимущественно те, кого принято называть русскими патриотами-националистами. Гурджиев уделил проблеме особое внимания, базируясь исключительно на интернациональных, коммунистических позициях. Он расширил и углубил взгляд на то понятие, куда сионизм, по его мнению, входит небольшой частью. Опираясь на авторитет Маркса, Ленина, Сталина, он делает вывод о том, что развитие подлинно научного коммунизма неизбежно приведёт к его соединению с научным антииудаизмом.

     Опрокидыванием многих общепринятых догм автор не успокаивается и преподносит читателю ряд, прямо скажем, трудно перевариваемых истин, имеющих отношение к политике, экономике, культуре, вероисповеданию, быту и даже... к сексу. Они описываются как в абстрактно-философском, так и в реально-жизненном ключе. Причём, автор честно предупреждает, что не ждёт от нас мгновенного признания этих истин, предлагая поразмышлять над ними: "использовать голову по прямому назначению, а не только для ношения шапки".

     Это тривиальное выражение хорошо подходит в данном случае. Потому что читать книгу нелегко. Некоторые абзацы приходится перечитывать, чтобы вникнуть в смысл. И тут же — набор тем, которым отведено изрядно места, хотя они хорошо знакомы образованному читателю. Почему Гурджиев обращается к ним, зачем останавливается на скучных политэкономических материях: производительность труда, денежное обращение, прибавочная стоимость и т.д.? Это начинаешь понимать, дочитав последнюю страницу. Наша молодёжь невежественна не только политэкономически. Миллионы детей не посещают школу. Уже выросли поколения, знающие, кто такой Бэтмен, но плохо представляющие себе русских героев. Вскоре безграмотным может оказаться большинство населения страны. "Сталинизм..." — своего рода мини-учебник по экономике, истории, философии, по проблемам национальным, военным, антропологическим, кинематографическим, музыкальным, по вопросам семьи и воспитания, религии и атеизма. Да, замахнулся автор...

     Писательский стиль Гурджиева не без изъянов. Правда, он сам признаёт, что смешал жанры, допустил другие вольности, которые не улучшают книгу. Явно не улучшило её и то, что, по свидетельству автора, пришлось сократить произведение почти вдвое. К тому же он выбрал спорное построение книги. Взял 7 коротких, малоизвестных документов — сталинских текстов — отвёл каждому отдельную главу и снабдил их комментариями. Настолько пространными, что каждая из глав может фактически издаваться отдельной книжкой или брошюрой. Почти две трети печатного объёма занимают предисловие и послесловие, где даны главные положения сталинизма и основные мысли автора. Пожалуй, и они могут быть изданы отдельно.

     В то же время, "Сталинизм..." имеет свою концепцию, свои источники, свою задачу и сверхзадачу, отличается богатой фактологией.

     "В данной работе, — заявил Гурджиев, — мною использованы труды классиков научного коммунизма, произведения отечественных и иностранных литераторов, информационно-аналитические материалы, напечатанные в легальных и нелегальных изданиях в нашей стране и за рубежом, неопубликованная информация. Выраженная здесь точка зрения основана не только на этих материалах и на моём мировоззрении, но также на моём наблюдении за некоторыми излагаемыми событиями непосредственно на месте, где они происходили, и на личном участии в ряде из них".

     Поэтому интересно читать о его зарубежных встречах, об августе 2008 года и др. событиях. Отрывок под заголовком "Кавказский хребет", посвященный российско-грузинской войне, из ещё неопубликованной книги был впервые напечатан в "Завтра" (2009, № 37). Я бы назвал книгу Гурджиева гимном русскому народу, России, всему Советскому Союзу, а не только сталинизму. Так поэтически, хотя и прозой, высказаться о нашей державе — это надо суметь. Соответствующий отрывок в виде статьи "Мы ударим вёслами" тоже был опубликован в нашей газете еще до выхода книги ("Завтра", 2009, № 50).

     К сказанному остаётся добавить: сталинизм — спасение не только России.

Анастасия Белокурова ЭТЮД В КРАСНО-БЕЛЫХ ТОНАХ

"Впусти меня. Сага" (Let Me In, Великобритания, США, 2010. Режиссер — Мэтт Ривз, в ролях — Хлоэ Морец, Коди Смит-МакФи, Ричард Дженкинс, Джимми "Джек" Пинчак, Саша Баррези, Крис Браунинг, Кэра Буоно, Элиас Котеас, Сет Эдкинс, Дилан Кенин).

     На мировые экраны вышла очередная экранизация романа шведа Йона Айвиде Линдквиста. И одновременно римейк фильма Томаса Альфредсона "Впусти меня". Наши прокатчики предпочли добавить в название американской версии многообещающее слово "Сага", вероятно, с целью привлечения в кинотеатры аудитории вампирской киноэпопеи "Сумерки". Но, увы, режиссёр Мэтт Ривз ("Монстро") об этом не знал и покадрово следовал оригиналу из Скандинавии.

     Шведский фильм вышел два года назад и стал заметным явлением в жанре вампирских сказок, казалось бы, уже пройденных вдоль и поперёк.

     Мир глазами 12-летнего Оскара (Каре Хедебрант) еще хранит в себе тающую память скандинавских ледников, на месте которых возникло государство Свеаланд. Что делать хрупкому ребенку в пригороде, где лёд в глазах сверстников режет куда больнее сияния равнодушных снегов? Его судьба была бы определена: "Детство было... Чёрт с ним, с детством. Детство страдало изобилием сладостей, реализованным правом каждого — прямо из детства в лабиринты заводов", — всё было бы именно так, но однажды ночью такси привезло к дому новых жильцов. И всё изменилось.

     Юные герои Стивена Кинга (главного писателя на темы детства, за исключением Владислава Крапивина) отдали бы многое за дружбу с девочкой-вампиром. И вероятно, придумай такой сюжет "мэнский затворник" Кинг, а не бывший эстрадный комик Йон Айвиде Линдквист, события развивались бы аналогично. Разве что без европейской медлительности и почти скорбного вглядывания в детали. Шведский фильм — это оживший городской романс с гофмановским прикосновением к кошмару. И дело не в том, что кто-то из кого-то пьет кровь, а в невыносимости бытия, лишенного внутреннего тепла. Спецэффекты, выполненные по старинке, были лишены искусственности компьютерных технологий, а прекрасная, вдумчивая музыка Йохана Сёдерквиста только подчеркивала, что "Впусти меня" не столько хоррор, сколько очередные "сто дней после детства", момент истины между юностью и взрослением, одиночеством и любовью. Поэтому там не было места ярким краскам вампирских фресок британской студии "Hammer", кровавых эротичных медитаций Джесса Франко или, не дай бог, чудовищной зеленоватой гуаши, которую вместо грима использовал в своих фильмах французский чудо-ремесленник Жан Роллен.

     В европейском кино, как вообще-то и в мировом, лента Томаса Альфредсона заняла совершенно отдельную нишу. Кровь, которая с завидным постоянством покидала тела не заслуживающих иной участи скандинавских обывателей, была скорее сродни пурпурным снегам коэновского шедевра "Фарго", чем классическому вампирскому символу вечного голода. А персонажей, обыденнее и беззащитнее юной вампирши Эли, не появлялось на экране со времен "Мартина" (1977) Джорджа Ромеро. И если и была в отношениях главных героев некая продрогшая на холодном ветру романтика, то она переполнялась невыразимой печалью, средств от которой человечество еще не придумало. Примерно в таком безнадежном ключе искал свой идеал вампир, сыгранный Джудом Лоу в эстетском триллере "Мудрость крокодилов" (1998).