Давайте все сойдём с ума - MarInk

На улице, разумеется, тоже никого не было. Гарри пересёк двор и направился к озеру. Ого. А тут Гарри уже не один. Яркий лунный свет заливал длинные, непривычно спутанные платиновые пряди и чёрную шёлковую мантию. Драко Малфой молча курил, стряхивая пепел на траву такими нервными движениями, что странно было, как сигарета ещё цела.

Гарри сбросил мантию-невидимку и подошёл поближе. Ничего не говоря, встал рядом. Драко ничем не выказывал, что заметил присутствие Гарри, оставаясь неподвижным, но гриффиндорец был уверен, что всё он заметил.

Молчание тянулось и тянулось, но, как ни странно, не было натянутым. И Гарри, осмелев от этой прохладной ночи и мерцающего лунного света, приобнял Драко за плечи. Слизеринец медленно выкинул сигарету и, всё так же, не говоря ни слова, потянул Гарри на траву за собой. Гарри подчинился, с лёгким холодком где-то в районе желудка ожидая, что сейчас будет. Но чего он точно не ожидал, так это того, что надменный и саркастичный Малфой уткнётся лицом ему в грудь и будет глухо рыдать. Плечи и спина Драко судорожно вздрагивали; Гарри сидел, как пришибленный, с минуту, а потом осторожно, опасаясь, что его оттолкнут, начал гладить эти хрупкие плечи и спину, на которой можно было пересчитать все позвонки… только время для этого было совсем неподходящим. Драко Малфой продолжал рыдать, наверное, он просто не мог больше носить эти слёзы в себе и остановить теперь, когда они наконец-то вырвались наружу, а Гарри Поттер нежно и ласково утешал его, без слов поддерживая, сцеловывая солёные слёзы со щёк и покрасневшего носа, прижимая к себе и ероша мягкие тёплые пряди волос, казавшихся Гарри уже не платиновыми, а просто белоснежными - будто седыми.

Гарри казалось, они совершенно одни в этом странном мире, и он не хотел, чтобы появлялся кто-либо ещё; почему бы богу не создать отдельный мир для них двоих, для бога это было бы совсем не трудно? Вот такой мир, пронизывающе-холодный, залитый лунным светом, с озером, травой и - Драко… таким прекрасным, таким совершенным. Только не таким несчастным, пожалуй.

Малфой прекратил плакать так же неожиданно, как начал. Гарри понял это только потому, что слизеринец словно закаменел под успокаивающе поглаживающими его ладонями и напряжённо отодвинулся.

- Как ты теперь, Драко? - мягко спросил Гарри.

- Спасибо, отлично, - прозвучал холодный ответ. Гарри тихонько вздохнул. А какого ответа ещё можно было ждать от привыкшего никому ничего ни за что не показывать Малфоя? Странно ещё, что Драко не вскочил и не унёсся прочь на всех парах сразу же, как понял, что отрыдался.

Они молча сидели у озера. Слизеринец больше не отодвигался, и Гарри не проявлял поползновений приблизиться. Сближение с Драко Малфоем напоминало ему приручение бродячего котёнка: весь из себя трогательный и маленький, и так жалобно мяукает, но стоит приблизиться и взять в руки, как сразу выпускаются крохотные острые коготки и раздаётся паническое шипение. Надо действовать осторожно, если не хочешь спугнуть такого котёнка. Летом, в конце июля, Гарри был непоколебимо уверен, что он предпримет всё, чтобы не допустить этого сближения. Это могло показаться забавным, но теперь он был так же твёрдо уверен в совершенно обратном.

- Завтра меня не будет в Хогвартсе, - вдруг сказал Драко.

- Почему? - рискнул поинтересоваться Гарри.

- Мой отец… мёртв. Пожиратели напали на какой-то маггловский приют в Лондоне. Авроры пришли туда очень быстро и готовыми к драке. Половине Пожирателей удалось уйти. Но мой отец не успел. Мне прислали извещение из Министерства после ужина, - Драко изъяснялся коротко, почти что телеграфными предложениями, отрывисто.

Гарри молчал. Люциус Малфой всегда представлялся ему беспросветной сволочью, без всяких сомнений, заслуживающей не одной, а десятка смертей. Но ему также казалось, что эта сволочь выскользнет из любой ловушки и вывернется из любого капкана, недаром Вольдеморт любил называть Люциуса «мой скользкий друг». Оказалось, не так. Гриффиндорец никогда не задумывался, что Драко, возможно, по-своему любил отца, и эта смерть могла стать для Малфоя-младшего серьёзным ударом. Сам Гарри, по крайней мере, потерял родителей в таком возрасте, когда потери глобальнее, чем выпавшая из рук погремушка, не осознаются.

- Но ведь с твоей матерью всё в порядке, - мягко сказал гриффиндорец. - Вдвоём вам будет легче.

- Нарцисса во Франции, - бесстрастно откликнулся Драко. - У нас там есть имение, и она не собирается приезжать в Англию из-за таких пустяков.

«Пустяков?!»

- А вообще, Поттер, ты должен радоваться. Тебе же меньше помех на пути к Вольдеморту.

- Я никогда не радовался чужой смерти и не буду, - огрызнулся Гарри. - Кроме того… Гарри.

- Что?

- Гарри. Мы договорились называть друг друга по имени, Драко.

- О, чёрт, Поттер, - вздрогнул Драко, - то есть Гарри. Почему ты такой… добрый?

- Я не хочу быть злым. Добрым, знаешь ли, куда проще, а мне и без того не сахарно живётся, чтобы я дополнительно усложнял себе жизнь, - с трудом сдерживая смех, объяснил Гарри.

Слизеринец обескуражено замолчал и, подумав, сменил тему.

- Завтра я уеду в Лондон. Похороню отца в Малфой-мэноре - если, конечно, мне отдадут тело государственного преступника. Потом надо будет как-то уладить текущие дела. Так что как минимум неделю меня не будет в Хогвартсе.

- Жаль, - искренне сказал Гарри.

- Жаль? - Драко пронизывающе глянул на Гарри. - А что бы ты делал, Гарри, если бы я здесь остался? Зачем бы я был тебе нужен?

Гарри задумчиво прищурился. Он и сам не знал… сказать так точно не сумел бы, точнее, сформулировать.

- Ответишь мне, когда я приеду, - усмехнулся Драко и поднялся на ноги.

- Хорошо, - улыбнулся Гарри. - И… удачи тебе, Драко.

- Спасибо, Гарри, - с совершенно непроницаемым лицом Серебряный Принц Слизерина развернулся и пошёл к зАмку.

Гарри с улыбкой, достаточной для постановки диагноза «клинический дебил», смотрел вслед изящной чёрной фигуре, увенчанной копной светлых волос, как короной.

Глава 5.

С утра во всех газетах было по огромному заголовку о наглом нападении Пожирателей Смерти и о беспредельной храбрости и умении Авроров, убивших целую толпу, к сожалению, сопротивлявшихся при задержании («ну да, кто бы мог подумать, что они не бросят палочки и не сдадутся сами!») приспешников Вольдеморта. В том числе печально известных Люциуса Малфоя и Августуса Руквуда. Приводились наспех скомпонованные сведения об обоих, мимоходом, как обычно, проезжались по Гарри (ну как же можно писать о Вольдеморте и Пожирателях и не упомянуть Мальчика-который-всех-спасёт!). У Руквуда не было детей, поэтому газетчики с Ритой Скитер во главе отрывались на Драко Малфое. Фотографии «наследника бывшей правой руки Того-кого-нельзя-называть» были везде, и на большинстве из них Драко показывал доставшим его до печёнок репортёрам оттопыренный средний палец. Данный факт позволил им предположить, что сын унаследовал от отца все дурные черты характера и, несомненно, встанет на ту же кривую дорожку, что привела Люциуса Малфоя к смерти от рук доблестных Авроров Министерства. Гарри скривился и отбросил «Пророк». Они все ничего не понимают! Абсолютно ничего!

- Вот это да! Так хорьку и надо! - возликовал Рон, сворачивая газету.

- Рон, как ты можешь радоваться чужой смерти? - с отвращением спросил Гарри. Рон непонимающе уставился на лучшего друга.

- Но, Гарри, это же Люциус Малфой умер! И тебе разве жаль, что задницу этого наглого хорька больше не будет прикрывать всемогущий папочка?

- Да, жаль, - Гарри резко встал, едва не опрокинув стул, его всего трясло от с трудом сдерживаемого гнева. - Кто бы ни умер - это плохо. Так нельзя, чтобы люди умирали, Рон, понимаешь?! Один Вольдеморт должен умереть, либо я, либо оба вместе! ВСЕ остальные жертвы - лишние и бессмысленные, Рон, как ты не можешь понять?!!

Гарри вдруг понял, что он кричал во время этой обличительной речи, и в Большом Зале установилась мёртвая тишина, и все глаза жадно устремлены на него. О, чёрт… Гриффиндорец почти выбежал из Зала, его шаги по каменному полу в гробовой тиши гулко отдавались в ушах.

Ничего, пусть свыкнутся с мыслью, что можно иметь немного другую точку зрения. Пусть поймут, что он не пойдёт убивать Волдю, как жертвенный баран… он пойдёт туда как думающий баран, ага… потому что так или иначе, он всё равно туда пойдёт. Гарри завернул в незнакомый коридор и сбавил скорость. Пусть хотя бы свыкнутся с мыслью, что Золотой Мальчик сделан не из сахара и тоже умеет - и будет! - действовать окружающим на нервы. И то хлеб. «Драко, Драко… Как просто было писать тебе гадости летом, не зная, что ты займёшь все мои мысли… Может, написать тебе что-нибудь ободряющее теперь? Это можно…»

Поплутав с полчаса по неизученной части Хогвартса, Гарри вернулся в Гриффиндорскую башню, где никого не было. Не успел Гарри порадоваться такому удачному сложению обстоятельств, как вспомнил, что, вообще-то уже пятнадцать минут как начался урок Трансфигурации. Без сомнения, МакГонагалл видела его за завтраком - да весь зал пялился, чего уж там - и придумать отговорку будет очень сложно. Не говорить же правду.