Моя вопреки (СИ) - Адлер Алекса

− Да, — всё-таки говорит правду. Очко в её пользу.

Меня так и подмывает еще раз уточнить, действительно ли она думает, что именно неразумность гонит беспризорных детей всех возрастов прочь от системы и, по сути, рабской участи. Но подозреваю, что её ответ будет прежним. Это устоявшаяся норма общества. Все, кто остаётся вне защиты домов и семей, становятся, по сути, собственностью империи. Бесправной собственностью.

Так принято. И это не сломать одним махом.

Но… я попробую аккуратно изменить.

В Аша-Ирон все общество разделено на большие и малые дома, на семьи. Помимо Высоких Домов, стоящих у власти и включающих в себя огромное количество младших ветвей, существует ещё и множество подчиняющихся им Малых Домов. На всех планетах империи, во всех её уголках. Такая себе форма феодально-общинного строя. Одиночкам очень сложно выживать в подобном обществе. Практически невозможно. Но и прецедентов, когда дети становятся отказниками, случается не так уж и много в процентном соотношении к огромному населению империи.

Но всё же, так бывает. И бывают дети сироты, которых не принял под своё крыло ни один дом, ни одна семья. Обречённые, если не умереть на улице, то стать рабами, выпустившись из сиротского приюта.

Рия Иошши пришла просить у императрицы, чтобы та внесла пожертвование на нужды таких вот приютов. Но мне хочется сделать больше, раз уж у меня имеется такая возможность.

Мужья разрешили мне действовать на своё усмотрение в таких вопросах и даже в средствах не ограничивают. Доверяют. Это греет, но и возлагает на плечи огромную ответственность.

Как с этим вопросом.

Мне хочется дать детям выбор. И тогда, возможно, станет меньше детских смертей, потому что сироты не будут бежать от помощи имперских социальных служб. Но и в своём стремлении помочь, можно сделать только хуже. Тут нужно очень тщательно всё взвесить.

− Я готова принять участие в сборе средств, высокородная рия, − изображаю выверенную улыбку. — Но у меня есть некоторые условия.

Для начала я хочу попытаться расширить программу обучения, которое проходят дети в таких приютах. Ведь основная проблема в том, что им прививают только навыки рабов. Без вариантов. Их учат, что вверить свою судьбу в чужие руки — единственно возможный способ выжить.

Каким бы приют ни был, какой бы профессии несчастных ни обучали, им не дают знаний об их правах, о возможностях получить более значимое образование, о том, как они могут избежать рабской участи, как могут зарабатывать и сами себя обеспечивать. Улица, несмотря на все свои опасности, даёт в этом плане гораздо больше.

Так ещё и, подозреваю, многим выгодно такое положение дел. Я читала, что некоторых детишек богатые господа выбирают себе в услужение ещё задолго до окончания ими приютской школы. А может и не только в услужение.

По сути, это живой товар. Оставить всё как есть, после того, как мою племянницу чуть ли не сделали игрушкой для чьего-то богатенького сынка? Пусть и не в Аша-Ирон? Нет, не могу.

Но внедрять изменение в существующую систему без подготовки и тщательного анализа я, как человек очень осторожный, считаю глупым и опасным. Для этих несчастных детей в первую очередь. Поверхностных знаний, полученных мною, пока готовилась к этой встрече, явно мало, чтобы считать себя экспертом.

Поэтому я требую у ошарашенной рии, чтобы она предоставила мне полный список приютов, с которыми работает её благотворительная организация. Также список всех контактных и руководящих лиц. И прошу высказать своё личное мнение о работе этих приютов, их благосостоянии, о том, насколько добросовестно сотрудники выполняют свои обязанности.

− Мне бы хотелось немного реорганизовать работу этих учреждений, − сообщаю я с максимально невозмутимым, тщательно отрепетированным видом. Склоняю голову набок: — И мне хочется понять, могу ли я рассчитывать на вас в этом вопросе, рия Иошши. Станете ли вы моей соратницей, или мне стоит поискать кого-то другого на эту роль?

Кажется, мне удалось вышибить высокородную даму из колеи.

Хватанув ртом воздух, она явно порывается что-то мне сказать, возможно, уверить в своей компетентности, но замирает, переводя дыхание. Склоняет голову, тщательно анализируя услышанное. В этом все ашары. Они не роботы. Но та скорость, с которой они берут свои эмоции под контроль, иногда просто поражает.

Стального цвета кожа, белые волосы и слегка заостренные уши делают рию похожей на дроу из нашего земного фэнтези. Холодная красота, острый, как бритва, взгляд. Тем занятней сейчас смотрится крайнее изумление на её лице.

Прикрыв чёрные глаза, она усмехается, едва заметно качая головой.

− Признаться, я несказанно удивлена, моя императрица. Но, конечно же, все ваши условия выполню в кратчайшие сроки. Моё личное мнение приложить к списку, или вы желаете услышать его устно?

− Буду благодарна за обе формы. Думаю, двух дней будет более чем достаточно, чтобы подготовить всю информацию. Вам сообщат, когда я смогу вас принять.

По правилам этикета эта фраза является негласным сигналом к окончанию беседы. Поэтому рия Иошши, правильно истолковав мои слова, поднимается. И, поблагодарив за встречу и оказанное доверие, покидает террасу, на которой мы беседовали.

− Что скажешь, алмо Ниба? — поворачиваю я голову к стоящему за моей спиной ранвишу. — Насколько она была искренней в своих словах и реакциях?

− Мне сложно судить именно об искренности, — осторожно замечает тот. — Эмоции не настолько… однозначны. Но могу сказать, что вы её сильно поразили, моя императрица. И вызвали смесь эмоций весьма близких к уважению. Про приюты рия Иошши говорила очень убеждённо, как и о своём стремлении сделать жизнь этих детей лучше. А ваши слова про реорганизацию её искренне заинтересовали.

— Это очень хорошо. Спасибо, — улыбаюсь ранвишу.

— Вы меня для этого позвали? — с детским любопытством смотрит он на меня.

— Не только. Я хотела спросить, не согласишься ли ты и дальше выступать моим помощником на таких встречах? Или это будет для тебя слишком тяжело? — в мире, где любые эмоциональные порывы принято прятать и давить чуть ли не в зародыше, мне очень полезно будет знать, что же всё-таки чувствуют мои собеседники. И если от ментальных воздействий давно научились закрываться, поскольку существуют на-агары, то с эмпатами высшим ашарам вряд ли часто приходилось сталкиваться.

— Я… могу попробовать, — несмело улыбается ранвиш. И это именно тот ответ, который мне очень хотелось услышать.

С того дня, как я успокаивала его в тёмной гардеробной, уже много воды утекло. Одо Ми-ичан всё-таки сумел синтезировать достаточно хорошее успокоительное, чтобы наш гость смог более-менее комфортно себя чувствовать в императорском дворце. Но самое значимое то, что бедняга решился просить у моих сэ-аран об имперском подданстве. И хоть те обещали выполнить его просьбу после последнего суда, Ниба уже начал позиционировать себя подданным Аша-Ирон.

— А что вы скажете, рия Сора? — поворачиваюсь я теперь уже к своей наставнице.

— Скажу, что вы очень изменились за этот месяц, моя императрица, − улыбается она. — Столько взвешенного и продуманного расчёта в беседе, что вас уже вполне стоит опасаться. Что же касается приютов… будьте очень осторожны в своих действиях. Я же правильно понимаю, что вы нацелились на то, чтобы дать детям-отказникам возможность выбора в будущем? — и, видя мой утвердительный кивок, она продолжает, осторожно подбирая слова: − Существование приютов в том виде, в каком они существуют сейчас, очень многим выгодно, поэтому ваши нововведения скорее всего встретят сопротивление. Но рия Иошши вполне может стать вашей соратницей в этом деле. Довольно преданной в своих рамках.

На большее я пока-что даже не рассчитываю. Этого достаточно, чтобы сдвинуть дело с мёртвой точки. А там посмотрим.

Глава 13

«Ты говорила, чш-ш-што тебе и моё мнение интерес-с-сно», − с ноткой возмущения напоминает Чотжар, когда спустя пару часов мы втроём с ранвишем, не считая молчаливых телохранителей, возвращаемся в жилое крыло дворца.