Погоня за отцом - Рекс Тодхантер Стаут

Я приехал точно в назначенное время. Меня проводили к шезлонгам на краю обрыва под кленом и доложили, что мистер Джарретт сейчас придет. «Сейчас» растянулось ровно на двадцать две минуты – по одной минуте на каждый год, прожитый Эми. Будь я суеверен, то счел бы это за доброе предзнаменование. Когда наконец появился Джарретт, я сразу подметил, что выглядит он как раз на свои семьдесят шесть, хотя передвигается как пятидесятишестилетний. Когда же он подошел поближе и я заглянул в его глаза, то я дал бы ему все тысячу и семьдесят шесть. Джарретт сел, поставил ноги на скамеечку и лишь тогда раскрыл рот.

– Где они? – проскрипел он.

Вот тут-то я и сказал:

– Это была просто уловка. Никаких серебряных счётов у меня нет. Более того, я их никогда и в глаза не видел.

Джарретт повернул голову и прокричал:

– Оскар!

– Но зато у меня для вас есть кое-что другое, – добавил я. – Послание от вашей дочери.

– От моей дочери? Вранье!

– Не от Кэтрин. От Эми. Эми Деново. – Я бросил взгляд в сторону приближавшегося со стороны дворца Оскара. – Причем послание чрезвычайно личного характера.

– По-моему, у вас просто не все дома.

– С удовольствием побеседую с вами на эту тему, но только с глазу на глаз.

Оскар наконец добрался до нас и величественно застыл в двух шагах от Джарретта.

– Вы меня звали, сэр?

Джарретт ответил, не поворачивая головы:

– Я кое-чего хотел, но передумал. Проваливай!

Оскар повернулся и столь же величаво зашагал прочь.

– Я даже не подозревал, что у нас где-то еще сохранилось рабство, – произнес я. – В чем провинился этот бедолага?

– Кто вы такой? – рявкнул Джарретт.

– Я же назвался по телефону – Арчи Гудвин. Я работаю на частного сыщика по имени Ниро Вулф. А Эми просила передать вам следующее: поскольку ее мать погибла, ей хотелось бы разузнать хоть что-нибудь про своего отца.

– Я мог бы приказать вышвырнуть вас вон, – прошипел Джарретт, – но теперь дождусь, когда вы откроете карты, и вызову полицию. И я сказал, что у вас не все дома, потому что только сумасшедшему могло прийти в голову, что я способен уступить шантажисту. Вы ведь шантажист, не так ли?

– А что? – Я поерзал, устраиваясь в шезлонге поудобнее. – Вас и в самом деле не мешало бы пошантажировать, но Эми уже заплатила Ниро Вулфу задаток, так что мы работаем на нее. Правда, заплатила она из ваших денег. Во всяком случае, некогда ваших. Вы посылали эти деньги ее матери на содержание Эми.

– Продолжайте.

– Послушайте, мистер Джарретт, – я с трудом выдерживал его пронизывающий ледяной взгляд, – мы ведь могли с вами особенно не церемониться. Вместо того чтобы обратиться прямо к вам, я бы без особого труда покопался в вашем прошлом, но на это ушли бы деньги и время, а Эми было нужно только одно – отыскать вас. Письменную гарантию я вам дать не могу, но абсолютно уверен, что Эми ничего от вас не потребует – ни удочерения, ни чего-либо другого в таком духе. Возможно, она и хотела бы получить деньги. Так, черт возьми, у вас их в десять раз больше, чем вам нужно! И не думайте, что я просто ловлю рыбку в мутной воде. Про чеки нам все известно. Мы знаем, что отправляли их вы – все двести шестьдесят четыре штуки. Это подтверждается документами. И мы также знаем, что получала деньги по этим чекам Элинор Деново.

– Продолжайте, пожалуйста. Чего вы от меня хотите? И что нужно этому Ниро Вулфу?

– Ниро Вулфу не нужно ровным счетом ничего. Что касается меня, то я был бы только рад, если бы вы велели Оскару вызвать полицию. Когда они придут, вы заявите, что я вас шантажирую, а я откажусь отвечать на вопросы, и тогда им придется меня задержать. Они отведут меня для допроса в офис шерифа или в тюрьму штата. А дальше начнется самая потеха – в дело вмешается мой адвокат и знакомый репортер из «Газетт». Сегодня среда, а уже в пятницу десять миллионов читателей будут живо сочувствовать вам: надо же, двадцать два года человек свято выполнял свой отцовский долг, а тут – такие неприятности!

Он даже не моргнул. Я понемногу начинал понимать, почему старика не любят: люди справедливо считают, что собеседник должен хоть как-то реагировать на их слова.

Наконец Джарретт произнес:

– Эти чеки лежат в архиве «Сиборд бэнк энд траст компани». Кто вам о них рассказал?

Я покачал головой. Баллу сказал, что его вовсе не беспокоит, если Джарретту станет известно о том, кто его заложил, но я не собирался хоть в чем-то помогать ему.

– Это не имеет отношения к моему делу, – сказал я. – У меня есть другое предложение. Поскольку мы с вами, похоже, не слишком поладили, я мог бы привезти завтра Эми. Она очень милая девушка. Как вы, должно быть, знаете, она окончила колледж Смит, очень недурна, хорошо воспитана, и… – Я замолчал, поскольку Джарретт вдруг зашевелился.

Он неспешно сполз с шезлонга, выпрямился и устремил пронизывающий взгляд на меня:

– Я совершенно ничего не знаю ни про какую Эми, ни про Элинор Деново. Если деньги по чекам получала какая-то Элинор Деново, мне это абсолютно безразлично. Если же вы посмеете опубликовать эту дикую чушь, я с вас шкуру спущу. – С этими словами он круто повернулся и направился к дому.

Я продолжал сидеть в шезлонге, любуясь изумительной долиной реки Гудзон. Вскоре притопал Оскар и занял наблюдательный пост в тени дерева с длинными узкими листьями.

– Как называется это дерево? – спросил я, но Оскар не соизволил ответить.

Я был бы, возможно, не прочь позабавиться и поторчать тут еще часок-другой, чтобы определить, хватит ли у Оскара терпения стоять без дела, но мне чертовски хотелось пить, а чутье подсказывало, что вряд ли он покинет свой пост, чтобы принести мне воды. Так что, бросив последний взгляд на живописные окрестности, я с независимым видом прошагал мимо Оскара, едва не отдавив ему ногу, к месту, где был припаркован мой «херон».

Извилистая подъездная дорожка с асфальтовым покрытием протянулась на добрых четверть мили и заканчивалась двадцатифутовыми каменными колоннами. В ее конце я свернул налево и примерно через милю направо, а через двадцать минут, включая посещение придорожного ресторанчика, где выпил кружку пива, я был у съезда на Таконик-парквей