Вне времени, вне игры - Анна и Сергей Литвиновы

Спасти самого себя

Тот, кого все считали Эдиком, старался сделать все возможное, чтобы уберечь себя (или его?) от ужасной судьбы, с ним приключившейся. Однажды ночью его вдруг посетила страшная мысль: а что, если ему, почему-то вдруг вселившемуся в тело легендарного футболиста, будет в дальнейшем в проживании в нем отказано? Вдруг в один прекрасный день он снова очнется в своем двадцать первом веке и Игорем Сырцовым? А Эдик снова превратится в Стрельцова – без знания своей будущей судьбы, которое оказалось ему столь чудесным образом даровано? Сейчас, в пятьдесят шестом, он еще может не остерегаться девчонок и вина. Потому что точно помнит: в конце ноября пятьдесят шестого года начнется Олимпиада. И он – то есть Эдуард Стрельцов – сто процентов примет в ней участие. И станет чемпионом. (Хотя золотой медали не получит.) А вот дальше рисковать нельзя. И его судьба теряется во мраке. Одно известно непреложно: выпивка и бабы его до добра не доведут. Но! Это знает он. Но как передать это знание Эдуарду? Как сообщить ему, Стрельцову (если у него вдруг отшибет память о будущем), чего надо бояться?

Что сотворить? Написать ему письмо? С пометкой: вскрыть тогда-то? Да, но когда вскрыть? Если б он, гость из двадцать первого века, помнил, когда с самым знаменитым центрфорвардом прошлого произойдет тот нелепый, несчастный, перечеркнувший всю его карьеру случай! Но он – нет, не помнил. Непонятно когда – между Олимпиадой в Мельбурне в пятьдесят шестом и чемпионатом мира в пятьдесят восьмом. И что оставалось делать? Писать письмо самому себе каждый месяц? Потом, когда время будет подходить, рвать его и писать новое – еще на месяц вперед? А кому его передавать? Маме? Но ведь Эдик дома далеко не каждый месяц бывает: сборы, выезды, матчи. Все время кочует! Пожалуй, не успеет вовремя прочесть? Может, Козьме каждый раз конвертик оставлять? Он парень надежный, ржать и предавать не будет. Но все равно: даже Козьма запросто может сказать: ты, мол, Стрелец, случайно, не того? И так после его разговоров (например, про «Карнавальную ночь» и про Сталина в Мавзолее) посматривает косо.

Наконец, ему пришла в голову колоссальная идея: татуировка! Надо написать что-то Эдику на теле, чтобы он навсегда и безоговорочно знал, чего ему делать ни в коем случае нельзя. Спросил у Козьмы: как тут у вас можно татушку набить? Тот воззрился, как на ненормального. Во-первых, спрашивает, у кого это «у вас»? Пришлось юлить, что имел в виду здесь, на сборах, вдали от дома. Но тот все равно за свое: ты что, шизанулся? Это совсем не стильно, зачем тебе это надо, одни только зэки наколки в зонах делают! Он послушал Иванова да подумал: и впрямь, зачем я буду Эдику тело его портить, если у них тут, в середине двадцатого века, это совсем не принято? Да и что писать: НЕ ПЕЙ – на груди? Или БОЙСЯ БАБ – на пальцах руки? Смешно будет, да и кто советам татуировок следует! Например, НЕ ЗАБУДУ МАТЬ РОДНУЮ. Многие зэки это на теле набивали – и многие из них матерей своих успешно забывали!

И тогда он все-таки решился: нужно передать самому себе письмо. И написал, конверт запечатал, отдал Козьме. Сказал: «Я здесь предсказал результаты Олимпиады. Вскроем вместе, когда из Мельбурна вернемся». А там и впрямь написал свой «прогноз», вернее, выказал свое знание. Это поможет, если конверт распечатывать настоящий Стрельцов будет. Конечно, подивится, как можно предсказать точные результаты полуфинала и финала. Да еще написал, что Эдик в самом последнем матче играть не будет, поэтому золотую медаль не получит. После такого начала, которое точь-в-точь совпадет с тем, что и впрямь случилось, любой прислушается к советам, которые последуют дальше. Сырцов в своей депеше в будущее нацарапал следующее: «Ты видишь, Эдик, как точно я угадал все, что случилось? Поэтому прими мой совет: держись подальше от бутылки и девчонок. По крайней мере, не пей вместе с девками и ни в коем случае не домогайся даже минимальной силой!» Будем надеяться, думал он, что Стрельцов воспримет его совет.

Секретный проект олигархов

Варя знала: в цифровую эпоху каждый человек и каждое дело оставляют следы. А усыновление будущего футболиста Сырцова произошло, слава богу, в цифровую эпоху – в девяносто восьмом. И девушка продолжила свои разыскания вокруг фирмы «Гелиос-М», которая в свое время нашла для будущего игрока приемную мать. Она уже знала, что компания оказалась неестественно богатой: около ста пятидесяти миллионов долларов поступило за кризисный год на ее счет!

Капитан Кононова стала копать электронные архивы налоговой инспекции дальше. Оказалось, что главными донорами фирмы являлись семь разных ТОО и ИЧП, названия которых Варваре ни о чем не говорили (как и не слыхивала она раньше о «Гелиосе»). Пришлось пройти всю цепочку учредителей, соучредителей, компаний в офшорах, продаж и уступок долей, прежде чем она пришла спустя двое суток после начала своих изысканий к поразительнейшему выводу: деньги в фирму, занятую усыновлением, вкачивали самые известные и богатые российские бизнесмены того времени! Их список практически повторял перечень тех господ, что двумя годами раньше финансировали победу на президентских выборах Бориса Ельцина. А именно: одним из пайщиков-концессионеров был Владимир В-ов, владелец Ин***банка. Другим – хозяин «Лог***За» Борис Б-ий. Третьим – руководитель «Ме***епа» Михаил Х-ий. Четвертым – владелец М***банка Владимир Г-ий. Пятым – хозяин банка «Ст***ный» Александр С-ий. Их пятерых объединяло не только огромное (в конце девяностых) богатство, которым они обладали. Роднило пятерых олигархов то, что дальнейшие их судьбы сложились впоследствии, в нулевые годы, не слишком счастливо. Один был выслан из страны, затем практически разорился и, как говорят, повесился. Другой – посажен и отсидел в лагерях почти десять лет. Третий – разорился, а впоследствии умер. Ничем особо выдающимся не одарила в дальнейшем судьба четвертого и пятого. Их имена и былое влияние постепенно забылись.

Для чего пять крупнейших бизнюков того времени финансировали довольно скромную (если судить по офису) контору «Гелиос-М»? Чем она занималась еще – помимо того, что однажды помогла Антонине Сырцовой усыновить Игоря, в будущем самородка-футболиста? Это Варе и предстояло узнать.

Однако у странной фирмы была еще одна компания-донор. За ней, как удалось выяснить Варе, стоял Николай Павлович Корюкин. Структуры, ему подвластные, перечислили «Гелиосу-М» не так много по сравнению с прочими олигархами, однако изрядно в абсолютных величинах: более двадцати миллионов рублей. А Варя хорошо помнила, кто такой Корюкин. Этой фамилией ей прожужжал все уши журналист Андрюша Тверской. По его версии, Корюкин сейчас пребывал за границей и был одним из крупнейших игроков на черном рынке футбольных тотализаторов. Что связывало его с Б-им, В-ым и прочими олигархами, понятно не очень. Зато можно предположить, что делец мирового тотализаторного рынка повлиял в прошлом на судьбу футболиста Игоря Сырцова. А вдруг сам Сырцов узнал об этой связи? Выяснил тайну своего происхождения? Начал шантажировать Корюкина?

И тогда Варя снова поехала к центрфорварду в больницу.

Проклятие «Гелиоса»

Мама игрока встретила ее радостно.

– Что, пришел в себя? – обрадовалась Кононова.

– Нет, но врачи говорят, состояние его улучшилось.

– Ну, слава богу.

– У меня к вам еще несколько вопросов появилось, – молвила Варя. – Во-первых, слышали вы когда-нибудь о неком Корюкине Николае Павловиче?

Сырцова задумалась, старательно припоминая, потом покачала головой:

– Никогда.

– Скажите, а Игорь знает о том, что вы ему – неродная мать?

– Да.

– А вы рассказывали ему когда-либо в подробностях, как его усыновили? Хотя бы столь же подробно, как мне? Про компанию «Гелиос-М»?..

– Какую-какую? – перебила ее Антонина.

– Ту, что находилась в девяносто восьмом в Большом Петровском переулке и занималась сначала вашим обследованием, а потом усыновлением Игорька.

– Нет, не говорила ничего. Рассказала без подробностей: мол, взяла тебя из детдома, твои настоящие мать и отец неизвестны. Я вообще вам, считайте, первой про ту историю (не знаю почему) рассказала!

– И сын вас никогда ни о чем больше не расспрашивал?

– Нет, никогда.

– А может, вы слышали, что он сам пытался что-то выяснить?

– Я об этом ничего не знаю.

Напоследок Варя заглянула в палату к Сырцову. Тот по-прежнему лежал в отключке на спине, однако, даже на беглый взгляд, ему и впрямь стало лучше. В чем это выражалось, сформулируешь не сразу – но раньше общее впечатление было: лежит живой труп, недвижимый, без малейшего проблеска сознания или намека на сновидения на челе. А теперь Игорь походил скорее на мирно и глубоко спящего человека: он порозовел, а глазные яблоки иногда начинали перемещаться под веками, что свидетельствовало, что игрок видит сны.