Третий фронт - Федор Вихрев

Видно прищурится, и задать вопрос у меня получилось, так как он сразу поскучнел и быстренько срулил.

А я подумал, окинул «хозяйским глазом» лагерь и пошел проверять выставленные мной караулы с карабинами. «Серега-салобон» и немолодой уже пехотинец нареканий не вызвали, а вот милиционера пришлось «вздрючить» чтобы пялился не на новую технику, а осматривал свой сектор наблюдения. И что если он этого делать не будет — его такого раззвиздяя возьмут по-тихому «в ножи» враги, а потом отрежут голову. И атакуют наш «табор».

После «внушения» прошел и посмотрел «дозоры», в котором должны были быть отосланные ранее без оружия. Никто из пехотинцев не дезертировал и не спал. Что порадовало. Но и напомнило, что «стволов» на всех у нас очень уж мало… Хотя там «махра» вроде «Максим» приволокла откуда-то и «МГ-шку»…

А по возвращении в лагерь доложил Нике обо всей проделанной сегодня работе и полез в кузов грузовика с обмундированием переодеваться. Моя «перенесенная» одежда была не по сезону и не для леса.

Олег

После ковыряния с техникой, где мне пришлось вспомнить немало из того, что я знал о танках пока народ с «мутным» общался ко мне Ваня подошел и ненавязчиво так говорит

— Товарищ капитан, а ведь вы не совсем капитан то. Знания у вас специфические.

— Догадался? — спросил я — Военинженер 2-го ранга я. — Просто пока капитаном зови. Быстрее это. А то случись, что ты мое звание пока выговоришь поздно будет…

Саня

Я разбирался с броником, когда в стороне не подходя близко, остановился один из танкистов и кашлянул

— Что случилось, боец?

— Товарищ командир! Ну не хочет он заводиться! Мы уже и карбюратор промыли, и свечи почистили…

— Пойдем, зажигание, что ли покрутим… — отозвался я — знать бы, куда крутить.

Мы дошли до танка, вокруг него суетилось несколько пехотинцев, наводя маскировку. Что удивительно, они не мешали копавшимся в танке.

— Провода свечные целы? — Задал я первый вопрос

— Так точно.

— Тогда, наверное, угол сбился. Какой порядок работы цилиндров? Давайте первый в верхнюю мертвую точку.

— Товарищ лейтенант — вдруг распрямился один из танкистов — тут провода на двух цилиндрах местами переставлены! Если б Вы не вспомнили, про порядок работы, никто б не заметил, бросить бы пришлось…

Да уж, я то про порядок по другому поводу думал, но этого парня надо запомнить — далеко пойти может, если не убьют.

Док

Почти одновременно с Сергеем прибежал Саня с несколькими пехотинцами. Правда, деталей об оркестре у него не добились. Усмехнувшись и пообещав самый баянистый из всех возможных баянов, они укатили на тягаче. Фалангер между тем экспроприировал и мента в сапёры, выставил охранение. Увы, практически безоружных — на всех оружия элементарно не хватало — с приказом в случае чего без геройств по-тихому уходить к лагерю.

А затем послышался шум мотора тягача и мы ахнули. Потому что кроме ещё одного Т-26 на этот раз нормального танкового вида, с одной башней и орудием к нам приближался… Ну, как этот колесный БТР называется, я не знаю, но выглядит он впечатляюще. То, что надо для разведки и передового дозора! Правда поверх креста у него была изображена звезда, но её и затереть можно. Да уж, вот это что называется, повезло. Пока все сгрудились вокруг нового 26 — го я полез посмотреть на внутренности нового БТРа. Да, любят немцы удобства! Конечно, до Пумы или Ахзарита не дотягивает, но по сравнению с 26 — небо и земля! Порылся немного ещё внутри и обнаружил даже банку краски — так что чем звезду затереть имеем. Правда вот белой краски — навести заново крест, я не обнаружил… ну хрен с ней, грязью замажем — кто там разглядит — есть крест или нет. В конце концов, мы в России или где? А любой немец знает, что в России много грязи на дорогах. Да никакому встречному немцу в голову не придёт, что БТР захвачен.

Размышляя подобным образом, я вылез из немца и, подозвав двух не занятых парней из новеньких, поставил им боевую задачу по перекраске машины. Народ всё крутился вокруг нового «двадцать шестого», пытаясь сообразить, что не так с его движком, который упрямо не хотел заводиться. Несколько человек уже натягивали над ним масксеть. «Ну, правильно, о маскировке забывать нельзя» — подумал я и оглянулся, подыскивая себе занятие. Да, вроде бы все при делах. Фалангер, Олег, Сергей и Санёк занимаются с танком, вместе с кучей новичков из команды Олега (танкисты), водилы тоже там… Двое из команды Фалангера возятся с сапёрным имуществом, молодой что-то говорит, мент слушает… Степан отдыхает, вернувшись с охранения…

Так, а это что такое? Тот самый подозрительный рядовой из новых, единственный из всей колонны умудрившийся не потерять сапоги, налетел на двоих перекрашивающих «моего» немца и пытается вырвать банку с краской, которой уже замазали почти всю звезду. Аккуратно, кстати, замазали.

— Что здесь происходит, товарищи бойцы? — спросил я приблизившись.

— Товарищ старший лейтенант, да вот налетел этот… — сказал, было один из солдат.

— Да как вы смеете закрашивать опознавательные знаки Красной армии! Под трибунал пойдёте старший лейтенант! — повернулся ко мне непонятный рядовой.

— И с каких это пор красноармеец угрожает трибуналом командиру Красной Армии? — спросил я «рядового». На поляне мёртвая тишина.

— Я не красноармеец к вашему сведению. Я полковой комиссар Шульгин из штаба ЗапОВО. И с этого момента я принимаю командование этим отрядом!

Круто!

— Потрудитесь объяснить, что вы делали в колоне пленных среди красноармейцев? Где ваша форма и документы? — спросил я. Хотя какая на хрен разница, что он скажет. Выбросил он документы или сжёг. От формы избавиться тоже не проблема. Только сапоги вот оставил. Впадлу ему было босиком…

— Вяжем его парни! Провокатор это! и Диверсант — проорал Саня и бросился на «комиссара», но добежать не успел, я при помощи одного из маляров уже свалил «мутного».

Ника

— Товарищ, прав! — начала я, осторожно подходя к взъерошенным мужикам. — Он ведь добра всем хочет? Правда, товарищ комиссар? А добро, как известно, выражается в том, чтобы нарисовать красные звезды везде, где надо и где не надо тоже и под фанфары дружными колоннами пойти в плен к фашистам! А там, можно и скосить под рядового, до поры до времени — это называется военной хитростью. А то же самое, но без его ведома — предательством Родины…

— Я комиссар Красной Армии, а вы — пособники фашистов! Это вас надо под расстрел.

— Командование Красной Армии, наверное, дает разные приказы комиссарам и красноармейцам. Красноармейцам — сражаться с Гитлеровской Германией вторгнувшейся на территорию Советского Союза, а комиссарам — всячески способствовать немцам?

— Ты женщина! Что за бред ты несешь? Я выполняю свой долг перед Родиной.

— Абсолютно верно выполняешь! — я даже кивнула, глядя, как солдаты столпились вокруг полянки и внимают нам. — Сейчас ты хотел взять командование подразделением, о целях и задачах которого, ты не имеешь ни малейшего понятия. И следующий же твой приказ выведет эту часть под огонь фашистов. А уж звезды на немецкой технике их очень впечатлят. Тут даже в плен брать не будут! Расстреляют не глядя. Ты этого добивался! — внезапно заорала я. — Сколько колонн ты уже подвел под расстрел? Почему скрывался среди красноармейцев! Где ТВОИ ромбы?

— Я… я — перепугался «мутный». — Я еще…

— Ещё?! Ещё никого? Чей приказ выполнял?

— Родины! — закричал тот в ответ.

— Где же твоя родина? Там или здесь? Ты уже снял с себя ЕЕ знаки! И ты говоришь про Родину?

— У меня выбора не было…

— Выбора? Быть расстрелянным самому или привести под расстрел других? И ты выбрал жизнь? Ты купил ее ценой жизни этих мальчишек? Или наших жизней?

Я краем глаза увидела, как начали отворачиваться солдаты. Мои мужики нагло ухмылялись. Ну, все, репутация у комиссара ни к черту. Можно дальше и не колоть. И так стоит на коленях чуть ли не плачет.

— Пожалуйста, не расстреливайте меня. Я искуплю… Я жить хочу…

Мужчины, стоящие на коленях в соплях и слезах вызывают у меня инстинктивное чувство брезгливости.

— Можете выносить приговор, — тихонько сказала я Фалангеру, — проблем уже не будет…

Змей

Мы с Тенгу продолжали наматывать круги вокруг лагеря, задачу-то нам никто не отменил. Мы как раз вышли по нашим следам к дороге, когда Тенгу насторожился. Я прислушался, с дороги послышались голоса. Тихо и аккуратно мы просочились на опушку. Мля! На дороге из нескольких грузовиков выпрыгивали немцы, не меньше сотни. Одно хорошо, из тяжёлого оружия только пулемёты, штук шесть. Быстро отползти, и бегом в лагерь. Вбежав в лагерь, я рванул к Нике