Сердце Абзалета - Ойзин Макганн

— Вы еще не видели самого главного! — многозначительно усмехнулся Далджин.

Он протянул руку, взял щепотку горящего порошка, и — сказочный огонь засиял у него прямо на кончике пальца!

Все были поражены.

— И совсем не горячо, — сказал Далджин. — Этот порошок горит холодным пламенем.

Каждый из присутствующих тут же бросился искать деревянную щепку или осколок камня, чтобы соорудить себе светильник. Таким образом скоро они вооружились импровизированными факелами, которые светили гораздо ярче настоящих.

— Отлично, — сказала Найялла, — теперь давайте снова обследуем это подземелье сверху донизу! Наверняка мы что-то пропустили. Как насчет того коридора, в который мы попали с самого начала?

— Я внимательно осмотрел его, — отозвался Нуган, — и ничего не нашел.

— Все равно, — продолжала Найялла, — логично предположить, что эти комнаты — лишь малая часть какого-то огромного подземелья.

Микрин задумчиво смотрел на груду железных обломков в центре комнаты. Чутье кузнеца подсказывало ему, что здесь что-то не так.

— Да это же обломки лестницы! — пробормотал он, хлопнув себя ладонью по лбу.

Приподняв факел, он стал светить по сторонам. Прямо на потолке обнаружился лаз, который вел куда-то вверх и исчезал в темноте.

— Ну что, — усмехнулся он, — кто хочет попробовать туда забраться?

До отверстия в потолке было не меньше пяти метров. Чтобы достать до потолка, пришлось бы выстроить пирамиду из трех человек.

Рудокопы прихватили с собой несколько мотков крепкой веревки, но у них не было ни одного крюка или багра. Тогда Микрин и Найялла вытащили магические инструменты и принялись вытягивать свои тела. Микрин, на теле которого еще виднелись ссадины и ушибы, морщился отболи. Затем, вскарабкавшись на спину мужу, Найялла встала ему на плечи и, выпрямившись, посветила факелом в отверстие в потолке. Кое-как ей удалось перебросить веревку через каменный уступ, а другой конец спустить вниз.

Через некоторое время один за другим все смогли подняться по веревке в отверстие в потолке и оказались на верхнем ярусе подземного жилища. Яркие факелы осветили круглые помещения с колоннами, покрытыми ржавчиной, а также какие-то странные, похожие на небольшие деревья растения, укоренившиеся около стен.

Нуган заметил в глубине комнаты еще что-то диковинное, подошел рассмотреть получше и от неожиданности вскрикнул: это был скелет.

— Господи, — выдохнул он, отскакивая назад как ошпаренный, — что это такое?!

Подошли остальные.

— И правда скелет, — покачал головой бригадир. — Только не человека. Такого я никогда не видел…

Огромный череп с громадными глазными впадинами. Две пары длинных рук, которые раздваивались у локтя и оканчивались двумя кистями с тонкими чуткими пальцами. Короткие ноги; вдвое короче, чем у человека, а ступни маленькие и весьма изящные. Здесь же лежали лоскуты истлевшей ткани — видимо, остатки богатого одеяния.

— Кажется, это один из здешних обитателей, — промолвил Микрин.

— Однажды я видела изображения этих людей, — наморщив лоб, пробормотала Найялла. — У моего брата были старинные свитки с похожими рисунками. Честно говоря, я думала, что это все легенды и сказки…

— Какие такие легенды? — заинтересовался бригадир.

Глава 7

СГОВОР С ЧАРОДЕЕМ

Его величество Лирап-Луддич Третий удобно устроился в кресле-качалке на крыльце своего хорошо замаскированного среди лесов жилища. В свете фонаря, подвешенного к потолочной балке, вождь с восхищением рассматривал бронзовый медальон, который только что доставила особая пернатая почта.

— Ай да Гарпраг! Узнаю его работу! — зычно гаркнул вождь, надевая цепочку на шею. На его груди уже позвякивала целая коллекция подобных драгоценностей. — Значит, к нам пожаловали мьюнане. Как вам эта вещица, папаша? Действительно ценная или так, ни то ни се?

— Не доверяй мьюнанам, — закхекал старый монарх, сидевший по правую руку от сына. Сжимая несколькими оставшимися зубами мундштук курительной трубки, старик с наслаждением потягивал кисловатый дым.

— А по-моему, восхитительная безделушка. Хотя бы на этот раз не спорьте, папаша.

— Общаясь с этими проходимцами, нельзя доверять даже собственным глазам.

Луддич Третий глубокомысленно покачал головой. С некоторых пор состарившийся отец утратил звание верховного вождя. Его старческое тело было обезображено жестокой подагрой: лодыжки, колени, плечи, локти — словом, все суставы распухли и превратились в сплошной нарыв. Он больше не выходил из дома, предпочитая любоваться своими бывшими владениями с крыльца королевского особняка, расположенного на высоком холме. Он все еще любил перебрать струны на гуслях, но его крючковатые пальцы потеряли чувствительность, и вместо музыки получалось бессмысленное бренчание. Это было печальное зрелище. Сердце Луддича Третьего разрывалось от жалости, когда он глядел на развалину, в которую превратился отец.

Сам Лирап-Луддич находился в расцвете сил. Если бы не обезьянья сутуловатость, сложение молодого вождя можно было назвать атлетическим. Развитые руки и плечи, железные мускулы. Он мог бы гнуть подковы. Никаких признаков артрита и подагры — болезней, которые передавались из поколения в поколение и были бичом всего племени рэнсников. От отца Луддич Третий унаследовал не только черты лица — низкий лоб и сросшиеся брови, но также отменную проницательность и коварство.

Получив долгожданную власть из рук старого монарха, молодой вождь мечтал прославиться таким правлением, о котором бы помнили в веках и слагали легенды. Ему предстояли большие испытания. Главная угроза исходила от норанцев, которым уже удалось потеснить мьюнан, но в здешних лесах им придется несладко: племя рэнсников скорее пойдет на смерть, чем уступит свои земли северянам…

— Ваше величество, вы позволите?

— Что такое? — одновременно встрепенулись молодой и старый монархи.

— В чем дело? — продолжал молодой вождь, сознавая свое превосходство.

На пороге, почтительно сжимая в руках шапку, стоял Спирой, один из сыновей верного Крадипа. Жилистый и кривоногий, как его отец, Спирой сильно шепелявил из-за не в меру выдающихся вперед неровных зубов. Для лесного человека его кожа была чересчур уж зеленой, и ходили слухи, что его прабабка была из рода Тракстенов. Впрочем, Лирап-Луддич не придавал значения слухам и считал Спироя чистокровным рэнсником.

— Стражники доложили, что ваше величество желает видеть какой-то священник.

— Ты сказал «священник»? Я не ослышался? — недовольно проворчал молодой вождь. — Это еще что за птица?

Старый вождь неодобрительно покачал головой.

— Не могу знать, — пожал плечами Спирой. — Его имя Калайялл Гарс. Кажется, из браскианцев. Сказал, что будет говорить только с вашим величеством.

Дожидаясь ответа, Спирой растерянно переводил взгляд с молодого монарха на старого, не зная, кого теперь считать главой клана.

Лирап-Луддич быстро покончил с этой неопределенностью.

— Что ж, зови, — кивнул он, выпятив подбородок. — Поглядим, с чем он пожаловал.

К холму, на котором располагалась резиденция Луддичей, подъехали два грузовика. Священника провели по крутой лестнице — прямо в дом.

Прежде чем осмотреться, Калайялл Гарс достал баллончик со сжиженным воздухом и, откупорив его, сделал глубокий вдох. Дом, покрытый дублеными кабаньими кожами, стоял в самой лесной чаще посреди сырой, клубящейся туманом долины. В маленьких окошках теплились огоньки. На веранде сидели два рэнсника: один — беспомощный старик, похожий на скелет, перебирающий скрюченными пальцами струны гуслей, другой — молодой и сильный мужчина, наряженный в грубо выделанные кожи, но встретивший вошедшего гордым и властным взглядом.

Калайялл Гарс мгновенно сориентировался, кто здесь настоящий монарх, и, почтительно поклонившись старику, сразу обратился к молодому вождю.

— Позвольте засвидетельствовать мое глубочайшее уважение вашему величеству и вашему клану, — начал он. — Я скромный монах-пилигрим, прибыл в ваши края со священной миссией — очистить землю от злых духов. У меня к вам взаимовыгодное предложение.

— Какие еще злые духи? — хмыкнул Луддич Третий. — И с какой стати вы ищете их на нашей земле?

— О, речь идет о чрезвычайно опасном духе, ваше величество! Это такой зловредный дух, который не успокоится, пока не будет властвовать над всей землей.

— Откуда же он взялся?

— С Абзалета, с проклятой горы, — воскликнул Калайялл Гарс, потрясая в воздухе сжатыми кулаками. — Впрочем, теперь с горы снято проклятие, — продолжал он. — Я об этом позаботился. Я изгнал из земных глубин злого духа, но оказалось, он обладает невиданной силой. Он ищет себе новое пристанище и не успокоится до тех пор, пока я не нанесу ему последнего удара.