От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - Валерий Даниленко

Мы здесь слышим отгоски заявлений, которые противоречат внутридисциплинарной установке автора этих слов. Дело в том, что он был хоть и умеренным, но убеждённым интерналистом в науковедении. Что это значит? Это значит, что он, не гипертрофируя внутридисциплинарный подход к описанию истории науки, в конечном счёте ставил на первый план не внешнюю, а внутреннюю историю науки – историю, как он говорил «чистых идей».

Выдвижение внутридисциплинарного подхода к изучению истории науки Д. Сартон выводил из относительной независимости науки от окружения. Он писал: «Кажется, что наука в целом растёт наподобие дерева. В обоих случаях зависимость от окружения достаточно очевидна, тем не менее главная причина роста – давление, побуждающее к росту, стремление к росту – находятся внутри дерева, а не снаружи…» (там же. С. 67).

Подчёркивая приритет внутренней истории науки над внешней, Д. Сартон указывал: «Цель истории науки – объяснить развитие научного духа, историю человеческой реакции на истину, историю постепенного обнаружения истины, историю медленного освобождения наших умов от темноты и предрассудков» (там же. С. 64).

Мысль о выдвижении в науковедении на первый план внутренней («абстрактной») истории науки и передвижении на второй план внешней («политической») истории науки была для Д. Сартона принципиальной. Вот почему он повторял её на все лады. Чтобы покончить с нею, я приведу последнюю его цитату, в которой он учит историка науки, как он должен описывать эволюцию науки: «Он должен держать в уме и использовать как руководство цепочку чистых идей, таких, какими они могут быть реконструированы, когда все ошибки уже в прошлом и исправлены, но он никогда не должен забывать скромного происхождения наших наиболее смелых теорий и многочисленных превратностей их существования» (там же. С. 59).

Итак, для историко-научной концепции Джорджа Сартона характерны три черты:

• дисциплинарный синтетизм – рассмотрение истории науки не как совокупности её отдельных, разрозненных, не связанных между собой её дисциплин, а как единого комплекса всей её дисциплинарной структуры;

• крайний кумулятивизм – рассмотрение истории науки как эволюционного процесса, в рамках которого революционных скачков не происходит;

• умеренный интернализм – выдвижение на передний план внутренней истории науки и передвижение на задний план её внешней истории.

В справедливости первой и последней из выделенных особенностей историко-научной теории Д. Сартона сомневаться не приходится. Я написал много книг по истории науки. Я писал их с той же установкой, что и Д. Сартон. Нелепо излагать историю лингвистики, например, сводя её к описанию внешних условий, в которых она развивалась.

Что касается крайнего кумулятивизма, то в этом пункте американский науковед глубоко заблуждался: эволюции науки без революционных скачков не бывает. Вся проблема лишь в том, чтобы не ошибиться в определении авторов этих скачков.

2.1.1.2. Карл Поппер (ранний)

Карл Поппер (1902–1994) родился и жил до присоединения Австрии к Германии в Вене. Опасаясь преследований со стороны гитлеровских властей как еврей, он эмигрировал в 1937 г. в Новую Зеландию, а с 1946 г. и до самой смерти он жил в Лондоне. Вот почему его обычно называют английским учёным.

Творческую деятельность К. Поппера можно поделить на три периода – ранний, средний и поздний. Основной работой первого из них стала книга «Логика научного открытия», первое издание которой вышло в 1935 г., главными книгами второго периода стали «Нищета историзма» (1943) и «Открытое общество и его враги» (1945), а третий период отмечен работой «Объективное знание. Эволюционный подход» (1972).

В этом параграфе нас будет интересовать только первый период в творчестве К. Поппера, однако прежде я не могу не сказать несколько слов о втором.

К. Поппер был ярым антимарксистом. Его критика марксизма держится на очень простом постулате: никаких законов общественного развития, о которых писали К. Маркс и Ф. Энгельс, не существует. Эти законы – их досужие вымыслы.

В человеческой истории, по К. Попперу, нет никаких закономерностей, связанной со сменой одной формы собственности на другую или с борьбой классов. В ней действуют лишь отдельные индивиды. От них и зависит, по какому пути они направят общество, в котором они живут, – рациональному или иррациональному, демократическому или тоталитарному. От воли отдельных людей также зависит, с точки зрения К. Поппера, в каком обществе они хотят жить, – открытом или закрытом. Характеристике этих типов обществ и посвящена книга К. Поппера «Открытое общество и его враги». Она вышла в Лондоне ещё в 1945 г., но оказалась пророческой. В те далёкие годы её автор стал пророком современной глобализации.

Что имел в виду К. Поппер под «открытым обществом»? Общество, открытое для западной модернизации. Но это и есть современная глобализация.

Возвращаясь в первый период творчества К. Поппера, мы должны вспомнить о его книге «Логика научного открытия», которую он написал в 31 год. Он изложил в ней свою теорию научной фальсификации. С тех пор с нею и носятся как с писаной торбой.

Суть попперовской теории фальсификации состоит в утверждении, что любая теория только в том случае может претендовать на статус подлинно научной, если она может быть опровергнута. Вот так! Выходит, чем больше та или иная теория приближается к объективной истине, тем меньше у неё шансов претендовать на статус подлинно научной теории, поскольку её слишком трудно опровергнуть. Явный абсурд!

На рубеже 50/60 гг. на арене американского науковедения всплыл Томас Кун. Он запустил в подзабытую книгу К. Поппера, о которой идёт речь, несколько критических стрел, главной мишенью которых стала теория фальсификации. О теории фальсификации К. Поппера он, в частности, писал: «Если бы каждая неудача установить соответствие теории природе была бы основанием для её опровержения, то все теории в любой момент можно было бы опровергнуть» (Кун Т. Структура научных революций. М., 1975: http://leftinmsu. narod. ru/library_files/ books/Kun. html).

Но наибольшую критику в адрес К. Поппера позволил себе его ученик Имре Лакатос (1922–1974). Большую часть жизни он провёл на своей родине – Венгрии. Из-за преследования евреев во время войны из Аврума Липшица он превратился в Имре Лакатоса (лакатош по-венгерски слесарь). Во время войны стал коммунистом. Окончил университет в Дебрецене (1944), аспирантуру в Будапеште (1945–1946) и Москве (1949). В МГУ его руководителем была та самая С. А. Яновская, которая в 1935 г. отговорила Л. Витгенштейна остаться жить в СССР. Во времена культа личности М. Ракоши И. Лакатос был репрессирован и провёл три года в заключении (1951–1953). В 1958 г. эмигрировал в Англию.

В работе «Фальсификация и методология научных исследовательских программ» (1970) И. Лакатос сталкивает лбами кумулятивиста К. Поппера с антикумулятивистом Т. Куном. Сам он принял сторону кумулятивизма, однако от принципа фальсификации, как он истолковывался К. Поппером, он по существу камня на камне не оставил.

И. Лакатос, в частности, иронизировал: «Если мы вслед за «фальсификацией» ещё и «элиминируем» теорию, то вполне можем элиминировать истинную теорию или сохранить ложную» (http://www. bibliofond. ru/view. aspx?id=114156).

Что же произошло с теорией фальсификации К. Поппера в дальнейшем? Она живёт и процветает до сих пор. Вряд ли сейчас можно найти учебник по философии науки, где бы теория фальсификации К. Поппера не красовалась. Её основательно причесали и облагородили. Она стала выглядеть очень привлекательной. Я изложу её сейчас так, как это обычно и делается.

На первое место в своих науковедческих работах Карл Поппер выдвинул проблему демаркации (отделения) научных знаний от ненаучных. Он предложил решать её с помощью метода (или принципа) фальсификации (опровержения). С помощью этого метода он предлагал подвергать то или иное утверждение индуктивной проверке, что позволяет судить об его истинности или ложности.

Суть принципа фальсифицикации сводится к тому, чтобы опровергнуть общие высказывания, имеющиеся в той или иной гипотезе или теории. Продемонстрируем это на примере высказывания Все деревья теряют листву зимой. Для проверки истинности этого предложения, казалось бы, надо обследовать все деревья с данной точки зрения. На самом же деле истинность этого высказывания опровергается (фальсифицируется) примером лишь с одним деревом, листья которого зимой не опадают.

Вот как красиво теперь преподносится теория фальсификации Карла Поппера. Между тем у самого её автора дело обстояло не столь красиво. Один из членов знаменитого Венского кружка Отто Нейрат (1882–1945) вовсе неслучайно окрестил её иррациональной.

На чём держится попперовская теория фальсификации? На отождествлении опровергаемости и научности. По К. Попперу выходит вот что: чем больше в той или иной теории фактов для опровержения, тем больше в ней научности. Как здесь не согласиться с О. Нейратом? Иррационализм здесь налицо.