Русская жизнь-цитаты 1-7 октября 2022 - Русская жизнь-цитаты
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Facebook,"Простите, а как это? --> ""Регионы войдут в границах, существовавших «на день их образования и принятия в РФ», указывается в законопроектах. Как пояснил глава комитета Госдумы Павел Крашенинников, ДНР, ЛНР и Запорожская область присоединятся в границах бывших украинских областей"" (сообшает РБК) --> Но эти ""регионы"" на ""день образования"" имели одни границы, на ""день принятия"" - другие, а в составе Украины - третьи.",Facebook,https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=pfbid029KQWc2X3ioLMVPDTWvyWJJ2ujwaV5SBWfKCVVWTzjYPtPSadfSNMS2y5AdPoA83ql&id=100010075774814,2022-10-04 02:03:29 -0400
Facebook,"Зюганов назвал НАТО ""четвертым Рейхом"", который обрушился на ""наше славянском братство"".",Facebook,https://www.facebook.com/kirill.shulika/posts/pfbid033TymwgGF5HqNphDmDYxqXwfDwCJhqrr6K2i7JN79sDD9z8tDrS847fywbA9YhTbQl,2022-10-04 02:13:59 -0400
Facebook,"""В Екатеринбурге повестки о мобилизации разносят заводчане, получившие бронь на оборонном предприятии. Выдают по 35 штук на человека и отправляют на обход по квартирам"".",Facebook,https://www.facebook.com/ppryanikov/posts/pfbid0g6Sr1rZVMMrVxxH3FAGBCrqJTwxSyHmAg2ZEDTLnK8y6YRDGNt2FFSa7kcyvvqUCl,2022-10-04 02:14:04 -0400
Facebook,"Из самонаблюдений Тихо перестал общаться (в интернете) с одной из лучших подруг детства, которая поддерживает позицию РФ в преступной войне с Украиной. Пытался себя уговорить: ""Ну, можно же на другие темы общаться, нас же столько связывает в прошлом, ее родители когда-то были очень близкими друзьями моих родителей"". Но – нет, не могу... Просто физически не получается... Кстати, может быть, и хотел бы. Но – увы. До такой точки дошло (у меня с людьми), когда – или/или.",Facebook,https://www.facebook.com/lekmanov/posts/pfbid0CevkQNorDmBX7W3r9fphMMZtJJ2qdww5cC7vSsK7XfHFZPWbfbGZxvnsB1RDG7Hbl,2022-10-04 02:14:27 -0400
Путинизм как фашизм. Почему и для чего необходимо сказать это сегодня,"Путинизм: самая краткая история фашизации В середине 2000-х, когда Владимир Путин только триумфально переизбрался на свой второй президентский срок, автор этих строк уже был активным участником левой политической сцены в Москве. На многочисленных демонстрациях, которые в те далекие времена власти еще разрешали проводить в самом центре российской столицы, одним из самых популярных слоганов был «Единая Россия — фашистская страна!». Молодые социалисты и анархисты, повторявшие этот слоган, безусловно считали такую характеристику необходимым преувеличением. В первые годы власти Путина еще существовали относительные гражданские свободы и независимые медиа, оппозиционные кандидаты могли участвовать в выборах, а профсоюзы хоть и редко, но могли провести забастовку. Тем не менее, опасная комбинация укрепляющейся персональной власти, массовой деполитизации и широкого распространения шовинистических и расистских взглядов была вполне очевидна. Политическая карьера Путина и природа его популярности с самого начала была связана с войной. В конце 1999 года, когда Борис Ельцин объявил Путина своим преемником, российские войска уже вели полномасштабную «контр-террористическую операцию» в Чечне. Сокрушительная победа Путина на президентских выборах в марте 2000-го года впервые обозначила то, что близкие к власти политологи назвали «путинским большинством». Объединяющими эмоциями этого электорального большинства были разочарование, усталость и страх: разочарование от демократии, с которой связывалась политическая и социальная нестабильность, усталость от бедности и экономической непредсказуемости, и подогреваемый медиа страх перед террористической угрозой со стороны «исламских радикалов», густо замешанный на неприязни к «кавказцам», «заполнившим наши города». Показательно, что изначально это характерное для всей последующей эволюции путинизма «сплочение вокруг флага» совсем не было направлено против Запада. Наоборот, Путин последовательно изображал карательную операцию в Чечне как часть крестового похода против «международного терроризма», начатого после 9/11 Джорджем Бушем-младшим. Внутренняя политика носила характер, удивительно близкий по своим основным чертам западному неоконсервативному проекту: активная приватизация публичного сектора и неолиберальные реформы законодательства сопровождались усилением полицейского контроля и патриотической риторикой «национального единства» перед лицом внешних вызовов. Так, уже в первые годы власти Путина были приняты новый Трудовой кодекс, существенно ограничивавший права работников, новый Жилищный кодекс, создавший возможность для приватизации городского пространства, а также принята плоская шкала налогообложения в 13%, превратившая Россию в настоящий рай для крупного бизнеса. В то же время стремительный рост цен на нефть обеспечил возможность роста зарплат и пенсий при неизменном сохранении бездефицитного бюджета. Именно тогда были заложены основы парадоксального сочетания неолиберализма и государственного капитализма, характерные для всего путинского проекта: прибыльные кампании, связанные с природными ресурсами, постепенно переходили под прямой или косвенный государственный контроль, тогда как публичный сектор (в первую очередь, образование и медицина) был объектом постоянных «оптимизаций» и внедрения принципа «самоокупаемости». Так называемые «олигархи» — то есть собственники огромных предприятий, построенных в советское время, — при Путине лишились прямого политического влияния, которое они имели во времена Ельцина, зато получили колоссальные возможности для участия дальнейшей приватизации и неограниченного обогащения (в том числе, за счет распределения государственных заказов). Не менее важно то, что режим, с его опорой на фантомное «путинское большинство», фактически поделился своей легитимностью с крупным бизнесом, порожденным первоначальным накоплением 1990-х. Если во времена Ельцина среди россиян доминировало восприятие приватизации советских предприятий как несправедливое и криминальное, Путин смог представить его как «перевернутую страницу», любая попытка пересмотра которой неизбежно привела бы к социальному хаосу и распаду страны. До начала 2010-х путинизм основывался на массовой деполитизации, связанной с ростом потребления, наслаждением «стабильностью» и сосредоточенностью на частной жизни. В этот период он представлял себя не столько как консервативный, сколько как «пост-политический» (в терминологии Жака Рансьера) — то есть как чистый менеджмент, эффективной работе которого противопоказаны вторжения политических страстей и лозунги уличных демагогов. В такой атмосфере в 2008 году, после окончания двух первых сроков Путина, по его предложению все тем же «путинским большинством» президентом был избран невзрачный Дмитрий Медведев. Какая разница, как зовут президента, если стиль менеджмента останется неизменным? Все изменилось в конце 2011 года, когда Путин объявил о желании вернуться на президентский пост, обозначив таким образом поворот режима в сторону явной персоналистской власти. В конце 2011-го — начале 2012-го Москву и другие крупные города страны потрясли многотысячные демонстрации протеста против фальсификаций на парламентских выборах в пользу путинской партии «Единая Россия», а фактически — против авторитарного режима в целом. Эти протесты обозначили вызов политизации, который не оставлял возможности для воспроизводства «пост-политической» и технократической модели режима. Избирательная кампания Путина в начале 2012 года была окрашена совсем в другие тона: оппозиционные демонстрации были представлены как происки внешних и внутренних врагов, стремящихся подорвать единство страны и навязать ей ложные ценности. Путин
