Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик - Джон Стотт

Современные течения в Протестантских церквах

О Римско–католической церкви, пожалуй, хватит. А что можно сказать о церквах, принявших учение Реформации? К сожалению, Протестантские церкви в середине XX столетия не высказываются по этому вопросу ясно и бескомпромиссно. На самом деле, мы стали свидетелями аномального явления: в то время, как Католическая церковь начинает признавать учение Реформации о высшем авторитете Писания, Протестантские церкви, по всей видимости, начинают отходить от своего исторического причала.

Например, на Консультационном совете по единению церквей, собравшем в Соединенных Штатах восемь различных протестантских деноминаций, имеющих в своем составе около двадцати четырех миллионов членов, было заявлено: «Мы не можем больше опираться на Писание как единственный источник Божественной истины, но должны оказывать большее признание удивительному богатству накопленных христианских традиций». Это запутанное утверждение способно легко ввести в заблуждение. Признавать удивительное богатство накопленных христианских традиций — это хорошо и правильно. Но для этого вовсе не нужно прекращать «опираться на Писание как единственный источник Божественной истины».

Я рад сообщить, что официальная позиция Англиканской церкви гораздо лучше. Хотя в англиканских кругах иногда говорят, что Писание, предания и разум составляют «одну нить, скрученную втрое», которая сдерживает и направляет церковь, и хотя в церкви есть те, кто считает эти три «составляющие» равными по авторитетности, тем не менее, официальные положения продолжают утверждать высший авторитет Писания, уделяя преданиям и разуму довольно важное место лишь в его толковании. Так, например, доклад, изданный в 1958 году Ламбетской конференцией и посвященный Библии, содержал в себе такое вот ободряющее высказывание: «Церковь находится не „над" Писанием, а „под" Писанием и вот в каком смысле: канонизация Библии состояла не в том, что церковь наделила авторитетом те или иные книги, а в том, что она признала их авторитет, изначально им принадлежавший. А почему? Эти книги несли в себе свидетельство апостолов о жизни, учении, смерти и воскресении Господа и апостольское толкование этих событий. А церковь должна всегда подчиняться этому апостольскому авторитету»[75].

Несколько практических выводов

До сих пор мы размышляли о библейском принципе (утвержденном Иисусом во время Его спора с фарисеями) и рассматривали примеры из истории (почерпнутые из официальных церковных документов, древних и современных). Теперь необходим практический вывод для того, чтобы привязать наше обсуждение церковного принципа авторитетности к реальности сегодняшнего дня. Я хотел бы предложить вам три соображения насчет того, какое место принадлежит преданиям и традициям.

Во–первых, мы должны провести еще более четкую грань между Библией и преданиями. У большинства христиан есть ряд излюбленных убеждений и привычек; некоторые из них мы, может быть, переняли у родителей, а некоторые — еще с детства усвоили как нечто принятое в нашей церкви. Многие из нас приняли это без особых рассуждений, все сразу. И евангельские верующие в этом смысле не являются исключением. Например, для нас «не прикасайся», «не вкушай», «не дотрогивайся» (Кол. 2:21) часто превращаются в «не кури», «не пей», «не танцуй». Я не хочу здесь обсуждать, следует нам все это делать или нет. Я просто хочу сказать, что в Писании не содержится четких указаний по поводу этих привычек. Значит, эти запреты относятся к разряду «преданий евангельских старцев»; они не являются частью Божьего Слова. Ни один христианин не может уклониться от обязанности подумать, прежде чем придерживаться библейских преданий и принимать ответственное решение по каждому из этих вопросов. После этого он свободен либо воздерживаться от той или иной привычки, либо нет, действуя по своему разумению. Но он не имеет никакого права навязывать свои убеждения другим людям или осуждать тех, кто с ним не согласен. Нам нужно вновь и вновь повторять самим себе то, что повторял Христос, обращаясь к фарисеям: «Писание обязательно для всех, а предания — по выбору каждого».

Во–вторых, мы должны ценить предания такими, какие они есть, а не за те качества, которыми они не обладают. В своем стремлении утвердить высший авторитет Писания евангельские христиане часто относились к преданиям с презрением. Но нам не стоит презирать или отвергать их все без разбору. Некоторые из них являются церковными формулировками библейской истины. Символы веры и вероисповедания христианских церквей принадлежат именно к этой категории традиций. И они обладают великой ценностью. Более того, мы верим, что историческим развитием преданий руководил Сам Святой Дух. Профессор Джеймс Орр в своей книге «Развитие догмы»[76] доказывает, что, по мере того как шли столетия и церковь уясняла для себя доктрину за доктриной, хронологический порядок осознания этих доктрин одновременно был логическим порядком. Начала она с необходимых предварительных сведений и с Самого Бога, потом перешла к обсуждению взаимоотношений между тремя Личностями Троицы и двойной природы Христа. Далее последовали великие учения о человеке, грехе, благодати, искуплении и спасении. Разве мы погрешим против истины, если скажем, что в этом процессе постепенного осознания и уяснения видна рука Святого Духа? Нам нужно отказаться от богословского радикализма (стремящегося заменить «изношенные» категории древних формулировок на что–то совершенно новое) хотя бы потому, что он не оказывает должного уважения преданиям и традиции (в смысле исторического богословия), а значит, и действию Святого Духа. Однако ко всему сказанному необходимо добавить, что даже эти прославленные исторические предания не являются священными и неприкосновенными по сравнению с Библией. Ибо хотя Святой Дух участвовал в появлении на свет и того и другого, мы должны отличать Его работу откровения (в авторах книг Писания) от просвещения или озарения (в истолкователях Библии). Церковные символы веры и вероисповедания нельзя считать непогрешимыми. Их можно критически рассматривать и изменять по мере того, как Святой Дух проливает для нас новый свет на истины Писания. Единственными непогрешимыми формулировками истины являются формулировки самой Библии.

В–третьих, мы должны без колебаний подчинять предания Писанию. Это касается как церквей, так и отдельных верующих.

Каждая церковь должна постоянно менять себя, пересматривая свои традиции в свете Писания и по необходимости внося поправки. Это особенно важно, если церкви стремятся к объединению. Евангельские христиане придерживаются разных убеждений о сущности христианского единства, а также о том, нужно ли вообще ставить целью достижение явного и органического единства христианских церквей. Но все согласятся с тем, что никакое стремление к объединению не будет угодным Богом и полезным для церкви, если оно не содержит в себе и тенденции к изменениям. Истинное единство всегда будет единством в истине, а истина — это истина Библии. Если бы лидеры церквей сели вместе, открыв свои Библии, и четко отделили апостольские предания (то есть библейские) от церковных традиций (которые в Библию не входят), и согласились бы подчинить последние первым, то есть требовать от всех исполнения Писания, но оставлять друг другу свободу по отношению к традициям, — мы сразу смогли бы сделать серьезный шаг вперед.

Именно на таком разделении упорно настаивал профессор Оскар Кулльманн. «Существует… разница между апостольскими и церковными преданиями, — писал он, — и первые являются основанием для последних. Поэтому нельзя считать, что они равны»[77]. Это различие существует из–за уникальности апостольского служения, которое первая церковь безоговорочно признавала: «Закрепление христианского канона Писания означает, что сама Церковь в какой–то момент провела четкую и определенную границу между периодом апостолов и периодом церкви, между временем закладки основания и временем строительства, между апостольской общиной и церковью епископов, — другими словами, между апостольским преданием и преданием церкви. Иначе формирование канона было бы бессмысленным». Результатом такого разграничения, выраженного в закреплении канона, стало появление в церкви нормы, или критерия, позволяющего судить обо всех учениях, появившихся после смерти апостолов. Тем самым мы вовсе не отменяем служение учения в церкви; мы просто смиренно ограничиваем сами себя. «Окончательно закрепив канон Писания, церковь вовсе не отреклась от своего служения учения, но обеспечила будущее этого служения, дав ему высшую норму и авторитет».

Обязанность подчинять предание Писанию лежит не только на церковных общинах, но и на каждом отдельном христианине. Чувствуется настоятельная необходимость в том, чтобы все мы с еще большим смирением и усердием изучали Писание, стремясь подчинить весь свой разум, волю и жизнь тому, что Бог сказал в Своем Слове. Только так мы сможем научиться жить согласно тому, что сказано в Писании, и «не мудрствовать сверх того, что написано» (1 Кор. 4:6).