Нет человека – нет проблем! - Марина Серова

Воспользовавшись моментом, я спрятала под диваном принесенные методички, в шкаф между бельем сунула гранаты, подождала, пока Зеленый пришел в себя, и спокойно поинтересовалась:

— Ну что, размялся или продолжим?

— Да чтоб ты сдохла, — процедил Зеленый, дотронулся до подбитого глаза, вздрогнул и, грязно выругавшись, сплюнул кровь с осколками зубов.

— Прямо герой из былин Бесстрашный! Еще раз повторяю, будешь говорить или мне запихать всю твою «дурь» тебе же в глотку, потом переломать конечности и бросить с привязанным к пузу включенным утюгом?

Представив себе все это, Зеленый с горечью сказал:

— Если я расскажу, то долго не проживу! Какая, на хрен, разница?

Я достала из внутреннего кармана бумажник, вынула из него свернутый вчетверо лист, распечатанный на ксероксе — цветную фотографию Никиты, — и сунула Зеленому под нос.

— Что, боишься этого бандита?

Зеленый пытался удержать на лице непроницаемую маску, только меня не проведешь. Бандюга даже перестал дышать при виде фотографии.

— Не волнуйся, я за него крепко взялась, и скоро ему будет не до тебя, — продолжала я.

— Ты хоть знаешь, кто он такой? — со скорбным видом взглянул на меня Зеленый, словно на полоумную.

— Конечно, знаю, это Никита Тимофеевич Селиванов, начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Домашний адрес или другие подробности биографии интересуют?

Зеленый смотрел на меня с удивлением довольно продолжительное время и молчал. По глазам было видно, что крепко задумался.

— Ты из ФСБ или из разведки? — наконец выдал он.

— Ты что, меня допрашивать вздумал, мелкая шпана? — криво улыбнулась я.

— Короче, так, — решительно начал Зеленый, — если я расскажу о том деле, ты не станешь ничего со мной делать, не тронешь «дурь», не разрушишь мою квартиру и не стукнешь на меня ментам!

— По-моему, справедливые требования, — пожала я плечами, достала портсигар, выудила из него сигарету, а портсигар положила на стол напротив Зеленого. Скрытая в портсигаре камера заработала, фиксируя происходящее, одновременно записывая звук. — Говори, Гена, я согласна на все.

— Врешь, поди, — прищурился Зеленый. — Последние твои шуточки едва не стоили мне жизни.

— У тебя что, есть выбор? — с угрозой спросила я и для убедительности крутанула барабан револьвера о бедро.

— Лады, колюсь, — со вздохом пробормотал Зеленый. — Я подписался на это дело с таджиками. Мирон обещал хорошие бабки. Потом меня на улице взяли, в машину посадили. Там сидел этот. — Он указал пальцем на помятую фотографию. — Он мне сказал, что, если я не сдам Мирона, — мне конец.

— Ты что же, сразу сдался? — ухмыльнулась я.

— Посмотрел, как бы ты с ним побазарила, — едко заметил Зеленый. — В общем, я просек расклад и решил сдать Мирона, тем более что мент обещал, что Мирон после дела не выживет. Я, блин, и сам ждал, что после дела не выживу, но меня мочить не стали.

— Меня интересуют деньги, которые Мирон должен был отдать за товар, — сказала я.

— Я бабок не видел, — ответил Зеленый. — Мирон сказал в машине Хохлу, что с бабками все путем, но самих их в натуре я не видел, вот тебе крест. Меня менты потом долго прессовали — где деньги, где деньги? А что я скажу? Может, они сами их сперли.

— Хорошо, — кивнула я. — Того мента, что тебя убеждал, видел еще с тех пор?

Помедлив, Зеленый решил, что терять нечего, и ответил:

— Видел. Неделю назад подкатил ко мне на улице и велел найти покупателя на пять кило «герыча». Думает, это как делать нечего. Прикинь, да? На пять кило!

— Нашел? — спросила я, припоминая, что именно пять килограммов фигурировало в деле с таджиками.

— Нет, — расстроенно фыркнул Зеленый. — Этот черт звонит чуть ли не каждый день, спрашивает, нашел — не нашел? Достал уже, падла. Сказал, что сдаст меня Мусе. Попал, короче, под кровавый замес.

— Ну, видишь, Гена, как торговля наркотиками вредна для здоровья? — спросила я, отключив камеру и пряча ее в карман кожаного френча.

— А, пошла ты к такой-то матери, — безразлично махнул рукой Зеленый. — Чую, жопа мне.

— Ну раз чуешь, не буду вам с жопой мешать. — Удерживая его под прицелом, я отошла к арке, вошла в коридор и, повернувшись, зашагала к входной двери.

Спустившись по лестнице на площадку первого этажа, я позвонила в квартиру номер два, откуда накануне выглядывала пожилая любительница кошек. «Глазка» в двери не было, поэтому хозяйка настороженно спросила с другой стороны:

— Кто там?

— Следователь из прокуратуры. Мне нужно задать вам несколько вопросов, — ответила я. — Из тюрьмы сбежал опасный преступник. Я хотела показать вам фотографию, может, видели во дворе?

— Я во двор не выхожу совсем, — ответила бабка, явно не собираясь мне открывать.

— Может, в окно видели, какая разница, просто взгляните, — продолжала я гнуть свое.

— У меня плохое зрение, я ничего не вижу. Отстаньте от меня, — не уступала чертова старуха.

— Если не откроете, я вызову спецназ, и вам сломают дверь и потом обыщут квартиру, — пообещала я несговорчивой старухе. — Такое нежелание помочь работнику прокуратуры настораживает. Вы, наверное, преступника скрываете.

Дверь в квартиру открылась, однако цепочку старуха не сняла.

— Не надо спецназа, вы испугаете мою кошку, — попросила бабка, поблескивая в полумраке прихожей стеклами очков. — Покажите фотографию так, через щель, или дайте я посмотрю, а потом верну обратно.

«Хитрая бестия!» — мысленно восхитилась я, а вслух сурово сказала:

— Нет, не пойдет, гражданка. Я теперь должна войти к вам в квартиру, чтобы убедиться, что вы никого не скрываете. Или спецназ не только испугает кошку, но и потопчет все полы.

Поняв, что со мной спорить бесполезно, вредная старуха впустила меня в квартиру.

— Чтобы не пачкать полы, дальше заходить не буду, — сказала я, заметив телефон на столике в прихожей. — Возьмите фотографию, идите на кухню, там свет ярче, и хорошо рассмотрите в течение трех минут, так требует процедура, а я позвоню пока в управление. — Я потянулась к телефону.

— Только не по межгороду, — строго предупредила хозяйка квартиры.

— Местный, — заверила я. — Кстати, сообщите мне имя и фамилию. — Трубка была уже у меня в руке, а пальцы левой руки набирали телефон горячей линии ФСБ.

— Александра Ильинична Челюбеева, — сказала старуха громко и отчетливо.

— Спасибо, идите, — махнула я ей рукой, — разговор секретный.

С недовольным видом старуха ушаркала на кухню.

Голос в телефонной трубке мне вежливо сообщил, что я дозвонилась до дежурного горячей линии, и велел сообщить свои данные и адрес. По данным они пробивали номер телефона, чтобы определить, не шутник ли это какой звонит.

— Александра Ильинична Челюбеева, — представилась я дрожащим старушечьим голосом и назвала адрес. — Сынок, подозреваю, что мой сосед из двенадцатой — террорист. К нему постоянно ходят нерусские люди с бородами. Из-за двери слышится, что они молятся. А недавно подогнали грузовик и таскали какие-то коробки.

— Вы не запомнили номер грузовика? — спросил заинтересованно дежурный.

— У меня сейчас сериал начинается, мне некогда тут с вами лясы точить, — сердито буркнула я и положила трубку.

— Я его не узнаю, — вернувшаяся с кухни Александра Ильинична протянула мне фотографию Никиты.

— Ну на нет и суда нет, — улыбнулась я, забирая листок. — Спасибо, до свидания.

В спешке я покинула ее квартиру, сбежала по ступенькам и вышла на прохладный воздух. Уже совсем стемнело. Тысячи белых огоньков звезд глядели на меня сверху вниз с черного с синевой ночного неба. Истончившийся серп месяца давал на неосвещенную улицу немного света, и я, внимательно глядя себе под ноги, быстро пошла по улице подальше от розового дома. Надо было решать, что делать дальше: ехать сразу в Карасев или заехать к тете и обработать полученную информацию. Зеленый, благодаря моей помощи, теперь будет находиться в относительной безопасности от Никиты, в застенках ФСБ. Прошагав с квартал, я приняла решение ехать сначала к охранному агентству «Пантера», затем к тете обрабатывать информацию и обратно в Карасев.

Глава 6

За окном как из ведра лил дождь. Тяжелые капли, словно заправские барабанщики, стучали по металлическому подоконнику. Экран монитора погас. Допив остатки кофе, я посмотрела на диск, что держала в руках. На нем содержалась информация, способная серьезно подпортить карьеру Никиты Тимофеевича Селиванова, или же не только карьеру, но и жизнь. Тут попахивает сроком. Еще две копии этого диска лежали на столе рядом с клавиатурой.

«Что делать с информацией? — думала я, прикрыв глаза. — Сразу слить куда следует, а может, послать диск Никите, припугнуть, чтобы прекратить свою деятельность по преследованию мужа своей сестры?» До сих пор я не была точно уверена, кто послал тех горилл в больницу к Феофанову. Мочалов после моего визита никаким сообщникам звонить не стал, а бросился поднимать свои связи на борьбу с произволом прокуратуры. Потом ему сообщили, что в прокуратуре слыхом не слыхали о постановлении на его арест и не видели среди своих сотрудников следователя, соответствующего моему описанию. Мочалов сразу потребовал расследования по факту вымогательства у него денег. Виновный человек обычно так не поступает.