Брат, останься в живых - Владимир Колычев

Точку Никита поставил нажатием на спусковой крючок пистолета. Он выстрелил точно в Эдуарда...

Очнулся он от грохота небесного грома. Хлесткие капли дождя били по лицу, вспахивали насквозь промокшие волосы. Но страшнее всего были вспышки молний, длинными рваными линиями разрывающих темные небеса до самой воды...

Эдуард лежал на промокшем песке пляжа у самой воды. Впереди океан, позади качающиеся на ветру пальмы. Но это чужой остров. Здесь не было ни единого признака цивилизации... Ночь, тропический ливень, жуть жуткая... А может быть, это и есть ад, в который отправил его жаждущий возмездия Никита. Может, это и есть ад... Скорей всего так оно и было. Ведь перед тем как лишиться чувств, Эдуард успел почувствовать, как пуля ударила в грудь. Если бы его просто ранили да перевезли на другой остров, в груди бы осталась дырка. Но нет ничего. Только маленькая зудящая ранка...

Дождь лил всю ночь. К утру тучи стали расходиться, выглянувшее солнце разогнало их совсем. И ветер успокоился. Даже на душе у Эдуарда полегчало. Он уже понял, что за ранка была у него на груди. След от иголки, которой выстрелил в него Никита. Это был самый обыкновенный транквилизатор, каким охотники-натуралисты усыпляют зверей. Его просто-напросто усыпили и перенесли на другую половину острова. Достаточно будет пересечь остров наискосок, чтобы вернуться в цивилизацию, в которой, как хотелось надеяться, не будет места Никите. Он беглый преступник, он вообще никто, чтобы заявлять в полицию о покушении на свою жизнь. Не станет он этого делать. Поэтому Эдуарду ничто не помешает вернуться к нормальной жизни – разве что пара-тройка километров, которые он должен будет преодолеть через райские кущи тропического сада...

Но стоило Эдуарду зайти в эти кущи, как его окружили полчища малярийных комаров. Такого на его острове не наблюдалось. Но, может быть, сильный дождь вернул это, в общем-то, привычное явление для тропических островов... Эдуард набрался смелости продолжить путь. Но всю его решимость слизнул упавший на ногу огромный черный паук.

Эдуард в ужасе остановился. И с еще большим ужасом вдруг обнаружил, что к нему ползет крупный и страшный скорпион. И не один... Их было много. А с веток свисала желто-зеленая, страшная, как сама смерть, змея. Она тянулась и шипела, обнажая огромный рот, из которого выскакивало раздваивающееся на конце жало... Эдуард и не помнил, как преодолел он в обратном направлении пройденное ранее расстояние. В себя он пришел на пляжном песке возле шумящего моря. Здесь не было ни змей, ни скорпионов, ни комаров...

Он немного успокоился. И снова отправился в путь. На этот раз он собирался обогнуть остров по берегу. Идти пришлось недолго. Где-то через полчаса он вышел к месту, где провел страшную ночь и откуда стартовал в поисках цивилизации.

Не было никакой цивилизации. Ни дома, ни бассейна, ни самых современных очистных сооружений. Ни любовницы, ни охраны, ни прислуги... В полном одиночестве он находился на необитаемом острове – в одном исподнем, без средств к существованию. Ни ножа, ни топора, ни способностей добывать себе пищу. Вокруг – бескрайний океан, а рядом чудовищные джунгли, кишащие жуткими созданиями... Это действительно был ад. Наказание за смертные грехи, которые он совершал за здорово живешь...

Глава шестая

Белые березки в зеленых одежках, соловьиная трель, шум ветра в камышах, плеск воды на реке... Так примерно и представлял себе Никита новую деревенскую жизнь, в которую его занесло по собственной воле. Здесь не было кокосовых пальм, зато росли яблони и вишни, и мексиканских пигов здесь не найдешь, которых хлебом не корми, дай только поваляться в кожуре гнилых бананов; зато при желании можно обнаружить обычную свинью под русским дубом в поисках прошлогодних желудей. Монастыри, церкви, бревенчатые дома. И аборигены здесь не обвешаны пальмовыми листьями. Нормальные люди деревенской закваски. Не всегда добрые, но всегда покладистые, если здороваются с тобой, то от всей души, если посылают – то от всего сердца... Это и есть пусть и не везде мытая, но такая притягательная для русской души Россия...

Поплавок дернулся, на пару мгновений застыл и стремительно ушел под воду. Рыба на крючке – подсекай и вытаскивай. Никита выдернул из воды небольшую плотвичку. Быстро снял ее с крючка и замахнулся, чтобы забросить обратно в реку.

– Не надо! – запротестовал Дениска. – Матроскин любит!

– Матроскин будет рад! – ангельским голоском пояснила Вероника.

– Ну, если Матроскин...

Полосатый кот знаменитой русской дворовой породы уже тут как тут. С хитрым прищуром глянул на обреченную рыбешку, лениво заурчал и стремительно выпрыгнул, хватая на лету добычу.

– И нам пора уже обедать...

Одной рукой Никита взял за руку Дениску, другой – Веронику. Пора идти домой. А удочку можно оставить прямо на берегу. Потому что эта часть берега как бы закреплена за его домом. Чужие здесь, как правило, не ходят. И дом совсем рядом – метров двадцать вверх по зеленому пологому откосу. Красивый дом – бревенчатый, с коричневой черепичной крышей...

Этот дом в живописной деревеньке на берегу Волги нашел Валера. Сам лично этим вопросом занимался, чтобы не посвящать в свои планы посторонних. Деревня, вернее, село. До Москвы километров двести. Но все же нашелся москвич, который решил построить себе здесь дачку. И ведь построил. Участок – почти полгектара земли с небольшой березовой рощицей у самой реки. Двухэтажный дом из цилиндрованного бревна, не самая дорогая, но очень удачная внутренняя отделка из дерева и пластика, гараж, банька. И главное – индивидуальная канализация с биологической очисткой... Никите казалось, что в этой жизни он мог смириться с чем угодно, но только не с отсутствием удобств. Вернуться в Россию, чтобы ходить в дощатый туалет типа сортир, – уж лучше остаться на островах...

Москвич построил элитный, по здешним меркам, дом, но скоро понял, что место не совсем удачное для дачи – не близко до столицы и обратно. Решил продать дом, а покупателей-то нет. Дорого. А тут Валера как манна небесная...

Хороший дом, хорошее место. Тишь да гладь. И даже гимназия в районном центре, до которого всего-то пятнадцать километров езды по сносной дороге. А первое сентября уже не за горами...

Чем не нравились Никите острова, так это тем, что там не было школы. Но Марта сама учила детей грамоте, сама проходила с ними подготовительную и школьную программу. Никита уже был с ней в гимназии, договорились, чтобы Дениса взяли во второй, а Веронику в первый класс. А по выходным они будут учиться в церковно-приходской школе. Никита одобрял эту идею. Сам он – грешник, так хоть дети пусть воспитываются в святости...

Но пока что на дворе еще лето. И у детей, и у него с Мартой – каникулы. А скоро наступят медовые семейные будни. Внешне ничего не изменится, как жили Никита и Марта, как муж и жена, так и будут жить. Только штамп в паспорте появится. Чистая формальность, не более того.

Они бы уже зарегистрировались в загсе, но у Валеры вдруг случилась срочная командировка. Какие-то проблемы в далекой Англии. Как только он их решит, так сразу же вернется, и они все вместе отправятся в загс, а потом будут пить водку согласно русским свадебным канонам... Впрочем, со свадьбой Никита не спешил. Ведь в любом случае Марта принадлежит ему одному. И ему так хорошо с ней, что лучше и быть не может. А претендентов на ее руку он не боится. Да и откуда им взяться, этим претендентам?

Еще и месяца не прошло с тех пор, как они покинули Вест-Индию. А кажется, что все это было давным-давно. А иногда даже казалось, что это не сам Никита, а какой-то другой, похожий на него человек расстрелял транквилизаторами охрану Скворцова и его самого. Дальше проще – бесчувственное тело вывезли за двести морских миль на действительно необитаемый остров, так эту сволочь и оставили. Чтобы поразмыслил на досуге о грешности своего никчемного бытия...

Скворцов сейчас чирикает вместе с попугаями на тропическом острове. А Никита балдеет от русской природы на берегу красавицы Волги. Так и живут...

– Ну, наконец-то! – Марта вышла на порог в белом переднике поверх уютного домашнего платья.

И сама она уютная. Милая и любимая... И на кой черт им сдались эти острова, когда здесь так хорошо?.. Работы по дому, правда, много. Но это приятные хлопоты. Там, на Багамах, работать не хотелось. А здесь все в охотку. Потому что это свой дом и не абы где, а на русской земле...

– Обед уже стынет. Мойте руки – и за стол...

Никакой экзотики на столе. Обыкновенная деревенская еда – борщ со сметаной, голубцы, компот из свежей вишни, пахучий ржаной хлеб... Но любое из этих блюд во сто крат вкусней и желанней, чем фирменный багамский соус из языка овцы, буйволиного хвоста и свиных копыт, брр. И вместо рома на десерт очень хорошо пошла рюмочка холодной водочки. «Русский размер» – самое что ни на есть лучшее для русской души...