Недотрога для дракона. Боевая академия (СИ) - Полина Никитина

— Пусти меня, — мой голос неестественно спокоен.

Совершенно нет сил кричать, ругаться и спорить. Равнодушие окутывает меня ледяной волной, закрывая в прочный, непробиваемый кокон.

— Могла хотя бы “спасибо” сказать, — железная выдержка дракона даёт трещину. — Я полночи не спал, выясняя личности нападавших.

— Ага, — киваю и неожиданно резко выдираю руку из его пальцев. Движение отзывается вспышкой боли от ногтей и до плеча, но я лишь прикусываю губу, чтобы не выдать слабость.

— Монстр! — рявкает мне вслед куратор.

Хотелось бы ускорить шаг и отвязаться от этого нахала, но не получается. Ноги тащат меня вперёд со скоростью гусеницы, и Тэйрану хватает всего несколько шагов, чтобы меня нагнать.

— Я привык, что меня слушают, — капризно высказывает мне дракон.

Надо же!

Жаль, у меня нет времени. Мысль, возникшая на построении, требует немедленного осуществления. А Каллахан мне мешает.

— Чего тебе надо, а? — вздыхаю, глядя в его тёмные, мерцающие зрачки, в которых отражается моё слегка искажённое лицо.

Под глазом что-то темнеет — то ли тень, то ли синяк. Надо будет найти зеркало и привести себя в порядок.

— Ведёшь себя так, словно это я на тебя напал! — возмущается куратор.

— А ты догадливый, — усмехаюсь против воли. Уголок губ, тот, что слева, саднит. К счастью, нос, в который пришёлся первый удар, уже не болит.

Не сломали, и то хорошо.

— Я бы никогда не натравил на тебя других, — незнамо зачем начинает оправдываться дракон.

— Верю, — пожимаю плечами, — ты и сам неплохо справлялся. Уложить лицом в землю девчонку на построении без возможности отбиться — это же так по-мужски.

— Это боевая академия, — мрачнеет на глазах Тэйран, продолжая со мной дуэль на взглядах. — Здесь девчонок нет. Есть только боевики, и ты это прекрасно знала. Хочешь разделения по полам и реверансов — к твоим услугам любая другая академия королевства.

Поджимаю губы, понимая, что он прав. Здесь нет девчонок и парней. В боевых условиях никто не станет щадить нас только потому, что мы женщины. Враг не выбирает, кого убить, а кого оставить в живых.

Но даже тут есть одно “но”. Веское такое, об которое разбиваются все его аргументы. И я, разумеется, его высказываю:

— Ты спровоцировал нападавших. Делал всё, чтобы вбить клин между мной и другими студентами. Они лишь хотели порадовать тебя, устранив проклятую Мон-Стерр. Довести начатое тобой дело до конца.

Очередь Каллахана кривить губы. Яркие, чувственные, они сжимаются до двух тонких ниточек. На скулах проявляются желваки, кадык нервно дёргается, а пальцы стискиваются в кулаки.

Дошло, наконец?

Прекрасно, значит, я могу идти.

Мне удаётся пройти два десятка шагов, пока за спиной вновь не слышится торопливая поступь и хриплое драконье:

— Куда идёшь? Первой парой практика у магистра Фэлтона на полигоне. Тебе запрещены физические нагрузки. Возвращайся в лекарскую!

— А я не на практику, — на этот раз оборачиваюсь куда охотнее и с превосходством смотрю в красивую, но такую ненавистную физиономию куратора. — Я к ректору.

Краски мгновенно сходят с его лица. Кожа становится матово-белой, когда дело доходит до упоминания главы Королевской Боевой Академии.

— Зачем? Я сам всё решил. Ректор уже знает о возникшем конфликте и подписал шесть приказов.

— Хочу рассказать об угрозах куратора, которые привели к этой ситуации, — чёрт, улыбку никак не получается скрыть. И она действует на Тэйрана как удар в солнечное сплетение. — А если он решит замять ситуацию, то доведу дело до королевской канцелярии. Или не решит? Как думаешь?

— Не ходи.

Дракон тянет ко мне руку, но я неловко уворачиваюсь. Чувствую сладкий момент торжества:

— Сыночка не хочет злить папочку?

Каллахану отказывает выдержка. Рывком притягивает меня к себе, впечатывая лицом в шершавую ткань рубашки. От неё пахнет свежим мылом и тем самым одеколоном, древесным, с тёплыми нотками амбры. Позволяю себе маленькую вольность и вдыхаю его полной грудью, прежде чем отпрянуть.

Каллахан удерживает меня, положив ладонь на талию.

— Какая же ты стерва, Дарина Мон-Стерр, — его тихий шёпот с лёгкой хрипотцой щекочет волосы над ухом, вызывает мурашки на теле и отправляет их в кругосветное путешествие по коже. — Или мне называть тебя Дарина Ирвайн?

— Тебе лучше вообще никак меня не называть, — пытаюсь огрызнуться, но получается неважно. Близость подлого дракона заставляет колени подкашиваться, а сердце против воли бьётся чаще.

Мне совершенно не нравится эта реакция на чешуйчатого мерзавца, и я пытаюсь отстраниться, но он ещё плотнее вжимает меня в себя. Наверное, со стороны мы могли бы выглядеть влюблённой парой.

— Предлагаю тебе выбор: ты забываешь о случившемся вчера вечером. Ни одной из фамилий, прозвучавших сегодня на построении, ты больше не встретишь. А я позволяю тебе пройти общее тестирование, хотя мне невероятно жаль того, кто станет твоей боевой парой.

Упираюсь руками в его плечи и поднимаю голову вверх, чтобы он видел моё лицо, когда получит твёрдый отказ.

Вот ещё! Сначала издевается надо мной, а потом, так уж и быть, делает снисхождение?

Да кем он себя возомнил? Родство с ректором и непонятные отношения с деканом Блейз не дают ему право решать уйду я или останусь!

Однако стоит мне поймать его взгляд, я осекаюсь. Что-то в его глазах мне не нравится, как будто он знает то, чего не знаю я?

Разум запоздало подбрасывает версию, и я высказываю её вслух:

— Ты же видел цвета моей энергии. Ты выпускник, присутствовал не одном общем смотре. Знаешь цвета других и догадываешься, кто может стать моей парой, не правда ли?

Каллахан выпускает меня из капкана рук.

Чувствую, что могу свободно дышать, но какая-то крошечная частичка внутри меня испытывает сожаление, что он больше не касается меня. Со злостью заталкиваю её вглубь сознания и повторяю свой вопрос:

— Поэтому ты хочешь избавиться от меня? Это связано с моей боевой парой?

Глава 18

Тэйран Каллахан

Девчонка припёрла меня к стенке. Она умнее, чем я думал.

И сильнее.

И выносливее.

И храбрее, чем те уроды, которые сейчас подписывают у отца приказ об отчислении.

В голову закрадывается предательская мысль, что стоит дать ей шанс. Позволить занять место Эвы.

Но робкий голос разума сметает лавина болезненных воспоминаний.

Стискиваю зубы, морщусь и неохотно отвечаю:

— Монстр, не выводи меня из себя. На смотре сама всё поймёшь, если не тупая.

Нарочно грублю. Отец с детства прививал мне хорошие манеры, но что-то пошло не так.

Однако раз уж мне не отвязаться от родной дочки Рэйнальда Ирвайна, пускай она сама не захочет со мной сближаться.

— Ненавижу тебя, Каллахан, — предсказуемо шипит