Странный новый мир - Самат Айдосович Сейтимбетов

внедряли сети всеобщего контроля? Неужели там не творилось насилия? И вдруг Михаил понял, в кои-то веки сам себе ответил на бесконечные вопросы – манопы, ну конечно! Но это же означало, что он не в полной мере владелец своего же устройства и он тут же привел самому себе аналогию из своих же времен, про компьютеры, поисковые запросы и слежку корпораций-гигантов, ту же адресную и задолбавшую всех рекламу.

— Тебя одолевают мысли о преступлениях и бунте против системы?

— Да, - поджал губы Михаил.

— Неудивительно, что эта тема была так популярна в твои времена, - Татьяна, похоже, сделала себе пометку, в цифровом виде, конечно.

Зачем вообще пометки, подумал Михаил, если все и так записывается? И кто смотрит эти миллиарды часов человекодел? Роботы, вроде Иски? Или они анализировали все на лету, в онлайне?

— А сейчас нет?

— И сейчас популярна, - не стала отрицать Татьяна, - но эту энергию стараются направить в конструктивное русло. Если человек не прикладывает к чему-то усилий, он и не ценит полученного, так было и так пока и есть. Поэтому в нашем мире не дают ничего на халяву, кроме ОЖМ, так как мы же не звери какие-то, истреблять своих же сограждан.

— Погоди, но как же новое воспитание? Образование?

— А ты поинтересуйся возрастным составом ожмиков, - посоветовала Таня и захрустела воздушным печеньем, словно лопала пузырики. – Ты, кстати, практически ровесник того первого поколения, что рождалось уже в новом мире.

— То есть этому новому миру всего лишь тридцать лет, не слишком много.

— Конечно, еще рано о чем-то говорить, - пожала плечами Таня, - но ты все ждешь моих слов, что новый мир лучше старого, что он идеален, и тогда ты стал бы возражать, выискивая недостатки?

Михаил замялся с ответом.

— Так вот, человеком движут мощнейшие инстинкты, идущие из глубины времен, но это не значит, что человек должен становиться их рабом, - продолжила Таня спокойным, беззаботным тоном. – Век за веком человечество становилось лучше, добрее, гуманнее, через кровь, смерти, слезы и пот, пот тяжелого труда над собой и другими. Труд создал из обезьяны человека, так говорили в твое время?

— В мое время говорили уже иначе, - со вздохом признался Михаил, вдруг вспомнивший деда.

— Посыл остался прежним, труд и добровольные запреты, ограничение самого себя во имя совершенствования. Не только себя, но и тех, кто придет после нас. Знаешь, что движет людьми?

— Жажда продолжения рода?

— В том числе. Желание бессмертия, хотя бы в своих потомках. Желание, чтобы о тебе помнили, желание увековечить себя, желание забраться, не на пальму, конечно, а на пирамиду, стать выше других.

— Ты так спокойно говоришь об этом, - нахмурился Михаил.

— Думаешь, это великий и ужасный секрет? Нет, это все проходят и разбирают в школах, никто не делает тайны из подобных манипуляций обществом во имя улучшения его же и знаешь что?

— Что? Всем плевать?

— Нет, система работает, не идеально, но работает. Люди соревнуются и карабкаются, забираются выше других, продолжают род, прославляют свое имя, а вместе с этим делают лучше и мир в целом, всех вокруг. Также, как в твое время, только с иным вектором усилий, но и в твое время понимали и применяли многое из того, что используется сейчас.

— Да? – озадаченно спросил Михаил.

Не интересовался он этой темой, ходил и занимался электрикой, смотрел фильмы, пил пиво, ну жил, как все, и считал, что все нормально. Не исключено, конечно, что Таня тоже лазила за справками в сеть, благо манопа позволяла проделывать подобное незаметно, но все же. Одно дело быстро применять гугл-фу или яндекс-до, и другое разбираться в теме, не заглядывая во всемирную паутину.

— Работа как игра, представление ее не как нудной утомительной необходимостью, а чем-то таким, что тебе по душе, например. И вот, пожалуйста, люди горели работой, да и сгорали на ней же, добровольно, как и говорилось, спиральное развитие, повторение того, что уже было, но в иной, новой форме.

— Ты говоришь, что ничего не дают на халяву, а как же то, что вы тут возитесь со мной? Или все оправдано благодаря вашему социальному эксперименту?

— Михаил, - она выглядела очень разочарованной, словно он прилюдно испортил воздух или еще чего похуже.

— Татьяна, - постарался ответить в тон, но не вышло.

— Я же сказала, человечество становилось добрее, гуманнее, но теперь это слово немного устарело, ведь гуманизм относится к людям, без учета инопланетян. В результате в наше время слово стало даже звучать немного оскорбительно, расистски, если переводить на твое время. Да, никто не устраивает всеобщую халяву, но это не значит, что мы стали жадными нелюдями, которые никому ничего не дают, нет. Мы не впадаем в крайности - помнишь наш разговор о любви и сексе? – и в этих вопросах. Балансируем на лезвии бритвы.

— А как же ваш гуманизм… алиенизм?

Татьяна невольно хихикнула.

— Живизм тогда уж, - сказала она. – Общепринят нейтральный термин «живые», и то, идут споры, из-за парочки рас на кремниевой основе.

— А как же ваш живизм соотносится с войнами и кто там у Земли во врагах?

— Очень просто, - спокойно ответила Татьяна. – Отдельный человек может любить или ненавидеть кого угодно из инопланетян, пока это не мешает обществу и не угрожает ему. Но если на Землю или другие планеты, или корабли нападают, то это что?

— Угроза обществу, - сообразил Михаил.

— Именно, и устраняется она именно как угроза обществу.

— Но ведь у вас нет армии!

— Кто тебе сказал такую глупость? – синие глаза распахнулись вширь. – Любой общественно активный человек в наши дни – боец, воин!

Глава 9

Михаил летел – падал вместе с высаживающимся на одну из планет систем Гаммы Ориона или Альфы Тигра, он как-то пропустил мимо ушей. Разумеется, не по-настоящему, в виртуальности, просто повторяя запись, но все равно, внутри его крепкого и уже здорового тела что-то екало и обрывалось. В новом мире не стали мудрствовать лукаво и обозвали подобное Мобильной Пехотой, как у Хайнлайна, потому что именно ее десант и напоминал. Каждый сам себе боевая единица в бронескафандре, оснащенном оружием, и при этом все вместе, благодаря связи и цифровым системам.

Огромная зелено - бурая планета и скафандр