(не)винное зачатие - Амелия Борн

- Роспись будет позже. Съездим с Давом в загс, когда здесь пройдет церемония, - сообщила она мне, что-то набирая в телефоне. 

- Почему не сначала загс? - удивилась я в ответ. - Обычно делают наоборот.

- Потому что я хочу красивую церемонию! Ты видела прогноз погоды? 

Она повернула телефон экраном ко мне. 

- Через два часа здесь будет лить, как из ведра. Еле удалось уговорить Дава сделать так, как я хочу. Может, к черту шатер и попробуешь найти ресторан? 

- На семьдесят человек?! - вскрикнула я. Кажется, кто-то переоценил мои способности. 

- Да. Заплатим больше. Хотя, подожди. Шатер вроде промокнуть не должен. Как дела с тортом? 

- Его привезут сюда часов в восемь вечера. 

- Хорошо. Мы успеем его разрезать и ночью у нас самолет. 

У меня закружилась голова от всего этого хоровода. Пришлось закрыть глаза и потереть виски пальцами, но Агата Эдуардовна была увлечена собой и моего состояния не заметила. 

- Куда самолет? 

- В небольшое путешествие, - кисло ответила Агата. - На Сицилию. На два дня. Потом у Давида работа, он поедет на какие-то свои чертовы виноградники! 

Она развернулась и снова побежала к гостям, а мне стало горько опять. Только не от желания увидеть жениха и невесту целующимися, а очень даже наоборот. 

Давида я заметила через несколько минут, когда все было готово для церемонии: дорожка расстелена, арка поставлена, за столом дожидался регистратор. Подумать только! Штерну было так нужно скорее жениться на Агате, что он готов был перевернуть весь процесс с ног на голову! 

Давид, как будто зная, что я смотрю на него, чуть повернул голову и встретился со мной взглядом. Пришлось быстро отвести глаза и сделать вид, что я увлечена делами. А когда Полянский подвел дочь к краю дорожки, а Давид подошел к арке, возле которой должен был ждать будущую жену, стало вообще не до гляделок. Несмотря на то, что на лице Дава было написано все, что он думает по поводу этого фарса (мне очень хотелось называть эту свадьбу именно фарсом, хотя бы мысленно), я понимала, что предполагаемый отец моих детей (или одного ребенка), сегодня станет мужем другой. Лелик, который тоже ждал вместе с женихом, подмигнул мне, я улыбнулась в ответ. Это тоже не укрылось от внимания Давида. Потом заиграла музыка, и все гости затихли. Полянские - дочь под руку с отцом - неспешно зашагали к арке. Агата была ослепительно красива в своем платье! Несмотря на то, что все делалось наспех, невеста выглядела настоящей королевой. Мне так не выглядеть никогда, хоть нацепи на меня самый роскошный свадебный наряд! И почему я вообще об этом думаю?! 

Подведя дочь к жениху, Лелику и свидетельнице со стороны невесты, Полянский отошел к гостям, чуть заслонив мне обзор. Оно и к лучшему! Зато голос регистратора я слышала так, как будто он звучал у меня в голове. Какие-то пафосные речи о том, что семья - это навсегда, какие бы громы и молнии ни обрушивались на головы будущих новобрачных во время совместной жизни. 

Гром и молния! Ну надо же, завернула! А минутой позже стихия обрушилась уже на мою голову, потому что случилось неожиданное. 

- Если здесь присутствует кто-то, кто может что-то сказать против этого союза, и кто считает, что эта свадьба не должна состояться, самое время его услышать! 

И я услышала. Божечки! Это был голос дяди! 

- Я! Я здесь присутствую и готов сказать все, что имеется против этой свадьбы! 

Нет-нет! Только не это, пожалуйста! Сердце сделало кувырок, застряло в горле. Я выглянула из-за спины Полянского, и дядя Саша, заметив это, вытащил меня из толпы гостей прямо на дорожку! 

- Вот эта причина! Моя племянница, которая носит под сердцем детей от Давида Штерна! 

Мир закружился перед глазами, я пошатнулась, но никто этого не видел. Никто, кроме жениха, который пересек расстояние между нами в два шага и в последний момент подхватил меня на руки. 

И я, падая в блаженную темноту, успела подумать только одно: какое же эпичное окончание эпичной свадьбы! 

Глава XVII. Давид

- Давид, это правда?! 

Голос Агаты, окрашенный в истеричные тона, звенел где-то прямо над моим ухом. И в этот момент хотелось лишь отмахнуться от него, как от назойливой мухи. 

Я поднял глаза. Отовсюду на меня пялились любопытствующие физиономии, которым не было никакого дела до женщины на моих руках. Они с праздным интересом ждали, что я отвечу своей невесте. Жаждали скандала, о котором потом можно будет говорить месяцами. 

Я мог солгать. Откреститься от всякой связи с Пчелкиной. Агата бы мне поверила. Потому что она была достаточно самоуверенна для того, чтобы считать - на такую, как ее помощница, я бы никогда не покусился. 

Одна маленькая ложь, и я получу свой завод. Отвезу Агату в загс, подальше от выскакивающих из кустов сумасшедших родственников, и наконец женюсь на ней. 

Но, пожалуй, истина состояла в том, что если бы я этого хотел, то и ловить Пчелкину в ее фееричном полете не стал бы. Нет детей - нет проблемы. 

- Это правда, - подтвердил я. 

Ну, вернее, полуправда, но не выкладывать же им тут все интимные подробности? О том, кто что пил, откуда падал, и куда чего совал. Тем более, что я и сам половину этих деталей не знал. 

- Ты… ты… - Агата натурально задыхалась. Что и неудивительно - в таком тугом корсете я бы вообще уже сдох. 

Следовало бы подойти к ней и объясниться. Но, во-первых, у меня на руках был ценный груз, а во-вторых, я чувствовал себя сейчас истуканом. Застыл в одной позе, так и держа Пчелкину на руках. Ну ни дать, ни взять, прямо Пьета. Ну, знаете, та статуя, где Дева Мария держит на руках Иисуса и плачет. Впрочем,