Колдовской мир — 2 (Поворот): Бури победы - Андрэ Нортон

Капитан Сигмун торжественно проговорил:

— Это Скалга.

Я застыла. Приходилось признать, что он говорит серьезно. На этой поблекшей картинке легендарное чудовище, такое древнее, что упоминание о нем сохранилось лишь в немногих легендах. Я много беседовала с теми, кто бывал в Эскоре. В этой полузабытой земле сохранились древние легенды. Но Скалга не из Эскора, он даже не из легенд Древних.

Никто не знает, откуда первоначально пришли салкары, даже барды и пророки не могут этого сказать. У нас есть поверье, что мы тоже пришли через врата. Но было это так давно, что еще не были вырублены и уложены на свое место первые камни Эса. И мы не знаем, почему пришли. Жители Высокого Холлака утверждают, что ушли через врата, спасаясь от преследования врагов. И таким образом оказались в Дейле. Колдеры воевали друг с другом. Одна из воюющих сторон хотела использовать ресурсы нашего мира, чтобы установить собственную всемирную империю.

Но чаще те, кого считают пришедшими извне, появляются по одиночке или небольшими группами. Как лорд Саймон в свое время.

В легендах салкаров не говорится, что нас преследовали. Может, мы пришли сюда случайно, путешествуя в поисках нового. Но вернуться оказалось невозможно, и этому воспрепятствовало появление стражей. Слышавшие древние легенды знают имена этих стражей:

— Теффан, Лакит, Скалга… — я произнесла эти имена. Уже давно с этой строчкой не связывали никакого смысла. Это детская игра, считалка, когда определяют, кто должен выйти из круга танца.

Я увидела, как Сигмун кивнул. Свернув древний свиток, он положил его назад в шкатулку.

— Значит, мы приближаемся к вратам? — прошептала я, хотя знала, что он тоже может только догадываться.

— Возможно. Хотел бы я знать, существуют ли также Теффан и Лакит.

— Вода и огонь, земля и воздух, — начала я. — В сердце смерти зародыш жизни. Тот, кто держит…

Я успела дойти только до этого места в древнем тексте, как капитан схватил меня за руку и с силой сжал ее.

— Откуда ты это знаешь? — прошипел он сквозь стиснутые зубы, как воин, перед тем как обнажить оружие.

— Я… не помню!

Да, эти слова мгновенно оказались у меня на языке. Но когда они стали частью моей памяти, не могла сказать. Я много путешествовала. Я знаю Дейл, знаю пустыню. Даже немного знаю Арвон. Я гостила в залах дворцов, спала под открытым небом у костра вместе с другими путниками, собравшимися ради общения, к которому мы все стремимся, пока живем. Я с вниманием слушала рассказы купцов. Иногда даже плавала на кораблях салкаров, если клан не знал моей истории. Я слышала многих и знаю теперь больше, чем даже этот человек с жестким лицом, перед которым сижу и чьи пальцы до боли сжимают мне запястье.

Я не понимала, почему его так поразил отрывок ритуала. Он поднял другую руку и начертил в воздухе знак, понятный только посвященным. И тогда я догадалась, в чем дело. Сама не зная того, я произнесла пароль братства по оружию нашего народа. Хотя такие, как я, не должны его знать.

— Правда, не знаю, где я впервые это услышала, капитан. Я не претендую на отношения, которых у меня не должно быть.

Свободной рукой я нащупала под платьем амулет. Кто я такая, чтобы требовать прав кровного родства с кем-то? Но ведь Ганнора не отказалась дать мне этот свой знак.

Поверил ли он мне? Не знаю. Но он разжал руку, защелкнул замок на шкатулке и сунул ее в тень, откуда достал.

— Ты поступишь разумно, если больше не повторишь этого, — голос его звучал резко и холодно. — Если когда-то эти слова произнесли при тебе, это могло быть призывом к дисциплине. Итак, ты говоришь — Скалга. Но идет ли он за нами?

— Не могу сказать, капитан. Дальновидение имеет свои пределы…

Тут мне на глаза попался обломок доски. Я увидела чудовище не своим дальним зрением. Положив руку на доску, я, однако, не стала посылать мысль.

— Я могу видеть только при помощи этою, — призналась я.

— Пусть будет так, — отрезал он, и я предположила по его тону, что мне пора уходить. Я встала, продолжая держать в руке обломок доски.

Он не просил меня обратиться к другому моему дару. И я тоже не стала им пользоваться, поговорив с Орсией и Кемоком, которых очень заинтересовал мой рассказ о том, что подводное чудовище напоминает легендарное существо. Они мне рассказали о том, что встречали в Эскоре другие существа, которые раньше считались легендой.

Потребность Орсии в воде удовлетворили очень изобретательно. Две салкарские женщины принесли прочный брезент, который используют для починки парусов, сшили его с обоих концов пропитанными воском нитями. Потом мы проконопатили его изнутри, промазали смолой, так что получилось нечто вроде корыта длиной с тело Орсии. Из моря черпали воду и заливали в это корыто, а крогианка лежала в нем, обновляя свою жизненную энергию. Воду все время меняли.

Дни стояли прекрасные, дул попутный северный ветер. Мне казалось, что все идет слишком гладко. Таким длительным периодам везения я перестала доверять. Вполне возможно, что силы Тьмы играют с нами, как, согласно легендам, они делали и в прошлом. Они ждут и наносят удар тогда, когда нам труднее всего защититься.

Мы больше не испытывали дальновидение. Но Кемок часто рассказывал о том, что узнал в Лормте. Хотя он пришел туда только с одной целью: отыскать в невероятно древних записях указания на место, где он со своими братом и сестрой мог бы укрыться от гнева Совета. Там было множество и других записей. И теперь он часто качал головой: никто из нас не догадался поискать сведений о далеком юге. Возможно, эта часть нашего мира, как и Эскор, была ограждена от вторжения. Нам следовало бы лучше подготовиться к тому, что находится там, забытое всеми.

Подробно расспросив меня, Кемок отправился к капитану Сигмуну. Тот по требованию Кемока показал ему свиток. Но руны, потускневшие от времени, оказались на незнакомом языке, и Кемок мало что узнал. Он спросил, может ли оставить у себя свиток и использовать его в дальновидении, но получил такое решительное «нет», что, я думаю, и сам удивился. Что касается меня, то я старалась не попадаться на глаза капитану, чтобы мы больше не могли общаться.

Хорошая погода, все усиливающаяся южная жара заставляла людей чаще выходить на палубу; салкары чинили одежду, ремонтировали оружие, вообще занимались мелкими делами, которые всегда найдутся. Орсия, выйдя как-то на палубу, показала женщине, делавшей пояс с нашитыми раковинами, новый рисунок.

Мне, единственной из нашего трио, нечем было заняться. Наконец, подгоняемая скукой, я взяла нож и принялась строгать расколотый кусок дерева, который Сигмун оставил у меня. Я, конечно, не резчик, но однажды зимовала в долине, где жила женщина, занимавшаяся резьбой. Из изогнутых корней она искусно вырезала самые разнообразные и необычные существа. От нее я узнала, как извлекать из дерева скрытое в нем изображение и увидеть в куске дерева то, чего не видят другие. Нож у меня был острый, и хоть начинала я неуверенно, вскоре руки мои привыкли к работе и стали искуснее. И получилось у меня изображение Скалги, каким я запомнила это чудовище по своему видению.