Варвар - Денис Кащеев

Увлекшись, Крим и не заметил, как миновали два часа. Однако его электронный учитель помнил об этом. Картинка перед глазами неожиданно погасла, и высветилась надпись: «Спасибо. Перерыв. Снимите шлем». Пришлось повиноваться.

С нетерпением ожидая продолжения, Крим даже не стал выходить из кабинки, но когда через пять минут он вновь надел шлем и включил урок, историю сменил курс физики. Впрочем, разочароваться ему не пришлось: сеанс оказался не менее интересным, так что по прошествии следующих двух часов он покинул кабинку с плохо скрываемой неохотой.

Пятерка уже ждала его.

– Что-то ты, друг, заучился, – бросил Мэрфи с неожиданным оттенком порицания в голосе.

– Мне слишком многое надо пройти, – вынужден был оправдываться Крим. – У меня были очень плохие тесты, и Фрэнк сказал…

– Забудь о Фрэнке, – перебил его Хорст. – Здесь я жрец, я отвечаю за группу. И меня вполне устроит, если на очередном тесте ты просто выползешь из пятидесяти. Не это главное. Физика с химией сами по себе важны, но в космосе ты выживешь и не зная точной формулы полипропилена. А вот что ты станешь делать без связи? Так что айда наверх. Тема сегодняшнего прикладного занятия – устройство передатчика дальнего радиуса действия и его настройка в полевых условиях.

Как вскоре выяснилось, Мэрфи вообще почитал стоящими лишь прикладные предметы, готовящие академиков к нелегкой походной жизни пирата-рейдера – рукопашный бой, обращение с различными видами оружия, овладение боевой и транспортной техникой, тактику действия абордажных групп при захвате корабля. И в пятерке все разделяли мнение своего жреца. Ведь куда интереснее красться по полутемным коридорам полигона, сжимая в руке почти что настоящий учебный бластер, доказывать в спортзале, что ты сильнее других, вслушиваться в музыку космоса на уроке по средствам связи – чем просиживать часы в тесной кабинке с металлической сферой на голове!

Шторр, однако, думал иначе. Он, правда, вновь разочаровался в истории – похожие короли и князья вели похожие войны и подавляли похожие восстания, похожие министры готовили похожие реформы, похожие герцоги плели похожие заговоры. Крим никак не мог понять, каким образом вся эта мешанина древних событий может увеличить или уменьшить его любовь к Терре.

Зато физика, химия, биология – особенно адаптационная генетика – оказались куда увлекательнее, чем можно было ожидать. С них Мэрфи приходилось чуть ли не силой вытаскивать Шторра из кабины на очередную стрельбу по мишеням в тире. Прикладные предметы нравились Криму гораздо меньше. Это была школа выживания за счет других, именуемых врагами. А кто те враги? Силли?

– Да ты, Крим, похоже, не по адресу попал, – не выдержал однажды даже всегда уравновешенный Мэрфи. – Тебе надо в какую-нибудь женскую группу. Тычинки с пестиками пересчитывать – их удел.

– А в чем дело? – Шторр положил на стол бластер, перезарядку которого только что закончил, и повернулся к жрецу. – У меня плохие результаты?

– Результаты, прямо скажем, не блестящие, – Хорст взял бластер Крима и демонстративно щелкнул задвижкой предохранителя, переводя ее из боевого положения в нейтральное. – Вот, мелочь, казалось бы, но в космосе такая мелочь может дорогого стоить, – бросил он. – Впрочем, для начала твои результаты меня более-менее устраивают, – продолжал Мэрфи. – А вот что не устраивает – так это твое отношение к делу. На занятия приходишь последним, ведешь себя так, словно это не тебе нужно, а мне или вон, скажем, Петре, – заслышав разговор, вся пятерка собралась вокруг. – Ни разу не видел, чтобы ты проявил инициативу, вызвался сделать что-то сверх программы – разве что в спортзале иногда задерживаешься, да и то только по общей подготовке. Это, конечно, тоже хорошо, но не то, понимаешь, не то. В то же время из гипнокабины тебя за уши не вытянешь. Странно все это, тебе не кажется?

– У меня слишком большое отставание, – проговорил Крим. – На последнем промежуточном контроле пятьдесят процентов удалось наскрести только по математике. Фрэнк этого не поймет.

– А я не пойму, если ты и дальше будешь отлынивать от прикладных занятий! Математика твоя никуда не убежит. Бери пример со своих товарищей. Винсент, серия номер пять!

Словно ожидавший этой команды, Винсент Эррера, невысокого роста смуглый паренек, схватил со стола бластер, одновременно сняв его большим пальцем с предохранителя, и дважды выстрелил, почти не целясь – туда, где в глубине полигона виднелись контуры мишени, затем отступил на шаг, упал на колено и выстрелил еще раз, еще отступил, мягко сполз на пол и выстрелил лежа, поджал ноги – и вот он уже снова стоит на них. Бластер – со смененной обоймой и поставленный на предохранитель – лег на стол.

– Восемь секунд, – констатировал Мэрфи. – И все четыре выстрела – в десятку. Судьба Терры не в руках Фрэнка и Силке Шульц, – Хорст вновь обращался к Криму. – Нравится это нам с тобой или нет, она сегодня зависит от Миркуса Вебера, Александра Вирного и вот него, Винсента. Таких, как Винсент, как Луис, как Петра. Мы – мирная планета, и да, нам нужны и физики, и биологи. Но пробил грозный час, и важнее для Терры стали солдаты, способные защитить то немногое, что у нас еще осталось. Математики, экономисты и историки не спасли Конфедерацию от флота Империи. Но мы учли наши ошибки. И я сделаю из вас настоящих защитников Терры – что бы там себе ни думал Фрэнк!

Мэрфи перевел дух и окинул взглядом жадно внимающую ему пятерку.

– Все, перерыв окончен. Приступить к занятиям.

16

И все же Крим не был согласен с Мэрфи. Спору нет, земляне должны уметь себя защитить, но то, к чему готовил группу Хорст, было совсем из другой оперы. Разве захват мирного лайнера – это защита Терры? Стрельба в помещении, имитирующем пассажирский салон – это оборона?

Своими сомнениями он попытался осторожно поделиться с товарищами по пятерке, но понимания не встретил.

– Выбрось все это из головы, – посоветовал Луис Винальда, маленький, щуплый с виду парнишка, по которому и не скажешь, что в группе это был лучший специалист рукопашного боя, уступающий в этом вопросе только самому Мэрфи. – Хорст лучше знает, что мы должны делать – на то он и жрец.

– Мы же не для собственного удовольствия захватываем эти чертовы лайнеры, – попытался аргументировать свою позицию Ричард Лопес, самый рассудительный в пятерке. – Мы берем там только то, что нужно Терре, без «охоты» Возрождение так и осталось бы мечтой.

Спрашивать мнение Винсента Крим не стал – и без того знал, что услышит в ответ. Эррера боготворил Мэрфи, буквально в рот тому смотрел, и уж конечно, мнение Хорста заранее становилось и его мнением. Да и другим ему особо нечего было возразить. Действительно ведь, база целиком зависит от успешных рейдов «Викинга». Если запасы продовольствия оставались более или менее стабильными – за счет вторичной и последующих переработок, то резерва ядерного топлива для электростанции практически не было, а казна – хранилище на самом нижнем уровне – хотя и пополнялась регулярно новыми сокровищами, для реализации программы Возрождения их по-прежнему было недостаточно.

Да, «охота» была необходима, и Крим готов был бы согласиться с этим, если бы не жестокие и бессмысленные массовые казни, которыми она неизменно сопровождалась. Судьба «ликвидированных» кешлян никого здесь, похоже, не трогала. Для Винсента, Луиса, Ричарда, Петры, как и для Мэрфи, это были абстрактные враги, коварные и кровожадные убийцы Терры, смерть которых – более чем скромная плата за учиненное ими злодеяние. Для Винсента, Луиса, Ричарда, Петры – но не для Крима. Он, живший среди кешлян, знал их с другой стороны – не ангелами, но и не сплошь монстрами, обычными людьми, среди которых есть и плохие, и получше, и Чибб, и Силли. Но пытаться объяснить это землянам, видевшим на экранах корабля, как исчезла в стоне взрыва их родная планета?.. Нет, это было бы более чем бесполезно.

Впрочем, жесткий ритм жизни землян и не оставлял особого места для идеологических споров.

Выходных дней база не знала, не было как такового и времени, предназначенного для отдыха – речь не о сне, на который отводилось восемь часов в сутки, и не о спорте – занятия им считались обязательными для всех. Прибавить к этому короткие перерывы между учебными часами – только-только успеешь перевести дух, время приема пищи, а питание на базе было трехразовое – и не останется ни минуты свободной. В комнату на девятом уровне, где, как считалось, он жил, Крим приходил только спать.

Впрочем, он не жаловался. На базе все равно не было развлечений, которым стоило бы уделить драгоценное время – «Каждая минута должна работать на Возрождение!». А то, что она могла предложить – спорт – его вполне устраивало.

Спортивные сооружения занимали на базе почти целый уровень – двенадцатый. Чего здесь только не было – и гимнастические залы, и сектора для легкой атлетики, и бассейн с настоящей водой – безумное по местным меркам расточительство, на которое, тем не менее, шли. Были и не совсем понятные вещи. Так, огромный почти пустой зал, застеленный мягким синтетическим ковром, именовался «футбольным полем». Здесь ставилась цель попасть круглым белым кожаным мячом в продолговатый четырехугольник с сетью, ограниченный тремя металлическими трубами и полом, чем и занимались две команды по десятку человек в каждой, причем только один из них имел право брать мяч, казалось бы, единственно нормальным способом – руками. Крим как-то попробовал поучаствовать в этой забаве – Эррера уговорил. Это был какой-то кошмар: мяч не слушался, отскакивал от ноги к сопернику, а в довершение всего попал ему в лицо, надолго отбив охоту повторить опыт.