Семейная жизнь Федора Шаляпина: Жена великого певца и ее судьба - Ирина Баранчеева

Церемония венчания совершилась в полдень. Коровин держал венец над головой невесты, Рахманинов — над головой жениха. Задача эта была не из легких, если учесть гигантский рост Шаляпина. И хотя Рахманинов и сам был не маленького роста, однако не выдержал до конца и надел Шаляпину венец на голову.

В церковной книге села Гагино осталась запись о бракосочетании Федора Шаляпина и Иоле Торнаги. В сведениях о женихе записано: «Вятской губернии и уезда Вожгальской волости деревни Сырцевой крестьянин Федор Иоаннов Шаляпин, православного вероисповедания, первым браком. Лета жениха — 25». В графе о невесте: «Итальянская подданная Иола Игнатиева Лопрести[14], католического вероисповедания, первым браком. Лета невесты — 25».

Ниже указаны поручители: «По женихе — коммерции советник Савва Иоаннов Мамонтов и сын титулярного советника Валентин Николаев Сабанин; по невесте — статский советник Симеон Никонов Кругликов и художник Константин Алексеев Коровин».

«По окончании венчания мы пошли к священнику — на улице все еще лил дождь, — продолжает Константин Коровин. — В небольшом сельском домике гости едва поместились. Матушка и дочь священника хлопотали, приготовляя чай. Мы с Шаляпиным пошли на кухню, разделись и положили на печку сушить платье.

— Нельзя ли, — спросил Шаляпин священника, — достать вина или водки?

— Водки нет, а кагор, для церкви, есть.

И мы, чтобы согреться, усердно наливали в чай кагору. Когда двинулись в обратный путь, священник наделил нас зонтиками…»

У Путятино им преградили путь крестьяне, протянув поперек дороги ленту. Девушки пели, славя жениха и невесту. Мужики просили с молодых выкуп на водку. А в Путятино гостей уже ждал свадебный пир «на восточный манер».

«Все уселись на огромном ковре, расстеленном на террасе. В больших вазах и кувшинах стояли букеты полевых цветов», — вспоминала Иоле.

Вино лилось рекой, были тосты и поздравления, и неизменные крики «горько!»

«…Все были веселы, беззаботны, пили по традиции шампанское и затеяли концерт, — пишет в своих воспоминаниях Е. Р. Рожанская-Винтер. — Сергей Васильевич (Рахманинов. — Примеч. И.Б.) играл танцы из балета Чайковского „Щелкунчик“. Коровин пел арию Зибеля из „Фауста“, карикатурно копируя исполнительниц этой партии. Мамонтов забавлял шуточными рассказами. Затем пели хором, ходили ночью по освещенным луной аллеям нашего сада и разошлись почти на рассвете».

Не обошлось, конечно, без «шуток» Шаляпина. Он чуть не до смерти напугал бедного паренька, сторожившего сад Татьяны Любатович, прикинувшись разбойником. Перепуганный мальчишка влетел на террасу дома, крича:

— Разбойники!

Все переполошились и выскочили на улицу. Иоле в белом платье, казавшемся прозрачном при лунном свете, с трудом выговаривая от волнения русские слова, в беспокойстве повторяла:

— Господи! Гдэ Фэда, что с ним?

Шаляпин был в восторге.

Поздно ночью молодые отправились в свою комнату, но спать им в эту ночь так и не пришлось. «Поутру, часов в шесть, у окна моей комнаты раздался адский шум, — вспоминал в книге „Страницы из моей жизни“ Шаляпин, — толпа друзей с С. И. Мамонтовым во главе исполняла концерт на печных вьюшках, железных заслонках, на ведрах и каких-то пронзительных свистульках…

— Какого черта вы дрыхните? — кричал Мамонтов. — В деревню приезжают не для того, чтоб спать. Вставайте, идем в лес за грибами!

И снова колотили в заслоны, свистели, орали. А дирижировал этим кавардаком С. В. Рахманинов».

После этого радостного, незабываемого дня жизнь в Путятино несколько затихла, потянулась череда обыкновенных, ничем не примечательных дней. Шаляпин с женой заняли комнату в главном доме, Рахманинов остался в егерском домике один и засел за сочинение Второго фортепианного концерта.

Вечера становились длиннее, дни короче. Приближалась осень, и с ней скорый отъезд в Москву. Среди прочего Шаляпин продолжал разучивать с Рахманиновым партию Бориса Годунова. В конце августа в Путятино уже происходили спевки этой оперы…

А для Иоле начиналась новая жизнь… Балетная карьера — со всеми ее триумфами и неудачами — уходила в прошлое. В тот момент она не жалела об этом. Она была счастлива. Все ее надежды, все устремления теперь были связаны с ее дорогим мужем. Одна душа и одна плоть… Теперь ему одному — и уже навсегда! — принадлежало все ее существо.

Но было в воспоминаниях об этом светлом, чудесном дне их свадьбы и нечто такое, что оставляло какое-то смутное беспокойство, тревожное ощущение чего-то угрожающего и непредвиденного… Когда Иоле вслед за женихом подходила в церкви к иконе, от пламени свечки у нее вспыхнула и загорелась фата. Это был дурной знак.

Глава 4

ГОСПОЖА ШАЛЯПИНА

(1898–1906)

Наверное, если бы Иоле Торнаги можно было спросить, какая картина из всей мировой живописи ей ближе всего, она бы ответила — «Святое семейство» Рембрандта. В бедной комнате полумрак… Мирно спит Христос-младенец, над ним заботливо склонилась, держа в руках Святое Писание, мать. Отец-плотник скромно мастерит что-то в углу. И ангелы Господни взирают на эту картину простого человеческого счастья, неся в темную каморку свет вышней любви, охраняя тихий сон младенца и покой его родителей…

Собираясь замуж за Шаляпина, Иоле мечтала о такой семье. Шаляпин будет трудиться на благо искусства, она будет ему помощницей, верной женой, заботливой и доброй матерью его детям. И так они красиво и достойно проживут всю жизнь, пройдут по ней вместе, пока Господь Бог не призовет их к себе.

Выйдя замуж за Шаляпина, Иоле стала российской подданной и приняла православие. Все у них с Шаляпиным должно было быть общим. Она хотела быть с ним и в горе, и в радости.

Теперь ее звали Иола Игнатьевна Шаляпина — так на русский манер перекроили ее итальянское имя и имя ее отца Иньяцио, превратившееся в отчество.

К браку Иола Игнатьевна относилась по-христиански. Чистая супружеская любовь, самоотверженная и бескорыстная, когда двое становятся как «плоть едина», была для нее самым светлым и прекрасным в мире, высшим предназначением человека. Она верила, что они с Шаляпиным создадут хорошую, дружную семью, наполненную теплотой и любовью, заботой друг о друге, чего они оба были лишены в детстве.

Первые месяцы семейной жизни были по-настоящему прекрасными. Предсвадебные тревоги ушли в прошлое. Шаляпин был внимателен к жене, в тот короткий отрезок времени они жили только друг для друга.

В это время чету Шаляпиных часто видят гуляющими по московским улицам и бульварам — огромного Шаляпина и его маленькую женушку, которая была настолько ниже его, что даже не могла взять его под руку и просто клала руку к нему в карман.