Воскресенье - Эрмис Лафазановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто?
— Что значит кто, — заметил Божо, — я же сказал, мой отец.
— Как это возможно? Хотя, почему бы и нет.
— Во время религиозного интермеццо, такая была тогда мода, мой отец очень полюбил возиться с замками. Научился их чинить. Много он открыл замков и много дверей. Он вскрывал и чинил замки бедным крестьянам; ученикам одиноких женщин; пьяным друзьям; открывал замки, которые никогда не запирались и которые никто никогда не открывал; замки сейфов и замки автомобилей. Открывал замки на школах и детских домах… потому что для слесаря все двери одинаковые. Многие в истории цивилизации были слесарями, вот и он хотел стать одним из них… Отец ругал его: ты из духовной семьи, зачем тебе заниматься мирскими вещами. Но тот все нет и нет… Прилежно и усердно учился, любил слушать чудесный звук запираемого и отпираемого замка. Щелк… щелк. Любил смазывать замки и даже ласкал их. Настоящий слесарь тот, кто в звуке замка слышит нежное женское сердце. Так говорил отец, он хотел стать настоящим слесарем. И поэтому обучался слесарному делу. А потом он устроился на работу в государственную компанию, потому что частных тогда не было. Он много работал, пока не стал известным в городе мастером своего дела, таящим амбициозное желание устроиться слесарем в одно из правительственных учреждений. Но это ему не удалось. Пришла приватизация, и он открыл частную слесарную мастерскую. Но как ни странно, чем больше он работал частным образом, тем день ото дня становились меньше его амбиции, и его мастерская день ото дня становилась все меньше, а атмосфера в ней все удушливей. Кроме того, все больше и больше ставили автоматических и сенсорных дверей, вроде этой. И вот его мастерская начала загибаться, а вместе с ней вся семья. Работы было мало или вообще не было. А дома голодное семейство. — Что нам, ключи от замков грызть? — кричала ему мама. В отчаянии отец взялся открыть кодовый замок для известного богача-бизнесмена, но не сумел. Опозорился. Он решил было ознакомиться с последними новинками слесарного дела в мире, читая заграничные журналы, но из этого тоже ничего не вышло, потому что он не знал английского. Он рассматривал только картинки из журналов, но ничего не понимал.
Ни один слесарь в мире не прославился, — сказал он себе однажды… ну, может, всего один… И решил оставить ремесло.
А потом вдруг где-то на переходе от одного тысячелетия к другому ему пришла в голову идея, и он открыто пожалел, что она не пришла к нему раньше, хотя отец давным-давно говорил ему о том же. Он развеселился, улыбка стала шире, и все заметили, что он уже не тот хмурый слесарь, каким его все знали, а веселый и милый человек.
Он объяснил: Я открыл в своей жизни много замков, начиная с таких, в которых девять механизмов и от которых девять ключей, до замков в учреждениях высших эшелонов власти; я видел много замков в своей жизни, таких, которые открывал легко, и таких, перед которыми замирал в восхищении. У меня большой опыт. Опыт человека, который знает, чего хочет от жизни. Все замки я открыл, лишь один не смог. И это замок на Господней двери, замок нашего любимого Бога Иисуса Христа. Ключ от него отпирает бесчисленные двери человеческого сердца. Поэтому я решил с сегодняшнего дня стать священником и продолжить светлую традицию наших предков. Велика была радость его уже почивших родителей.
Это было много лет назад. Слесарь оставил семью, оставил все замки мира и мирскую жизнь и облачился в монашеское одеяние, хотя был уже стар. У него была одна-единственная цель — достичь невероятного, того, чего жаждут все люди в мире, совершить величайшее чудо всех времен и цивилизаций — открыть замок Бога.
Ну да, ну да! Сказал я себе, услышав эту историю, но все же подбодрил собеседника:
— Прекрасная история, ничего не скажешь. Но значит ли это, что ты, Божо, несмотря на то, что представился охранником, продолжил традицию своего отца и теперь ты священник?
Божо улыбнулся, и Веда вслед за ним.
— Нет, я не священник, но в последнее время я все больше верю в Бога и все меньше в закон, даже если речь идет об уголовном праве.
— Значит, ты адвокат, но кто и когда видел человека, соблюдающего и писаные, и неписаные законы? Такой человек лопнул бы от гордости, а ты, Божо, не похож на того, кто вот-вот лопнет!
Я все еще не мог отличить правду от лжи.
Но позвольте мне вернуться к моему эссе про воскресенье, оно может считаться продолжением религиозных дискуссий, которые мы начали с Божо.
Про воскресенье
В какой день Бог начал создавать мир? В понедельник или в воскресенье? Любой, кто прочитал хотя бы первую страницу Библии, скажет, что вначале у дней не было названий, а был только их порядковый номер. Ладно. Но Господь работал шесть дней, а на седьмой сел отдохнуть. Но это еще не значит, что Он сел отдыхать в воскресенье. Нигде не написано, что Он отдыхал именно в этот день. Так в чем дело?
Если в неделе семь дней, а седьмой — воскресенье, то логично предположить, что первым днем был понедельник. Да, но это если глядеть с христианской точки зрения. Но что нам делать с тем фактом, что евреи отдыхают в субботу, а мусульмане в пятницу? Значит, по их мнению, первым днем была суббота или среда, но, конечно, это тоже неверно, потому что в других религиях Бог работал не шесть дней плюс один. Тем не менее, повсюду в мире, в Японии, в Китае, в Новой Зеландии и на Огненной Земле, неделя состоит из семи дней, и последний из них называется воскресеньем. Иначе невыгодно. Именно так, весь мир должен отдыхать в воскресенье, иначе нет никакой выгоды
