Если ты простишь - Анна Шнайдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого мне стало сложнее слушать, что говорит Лера, потому что я начал разглядывать её лицо и длинную изящную шею как произведение искусства, точь-в-точь как разглядывал бы ту картину в Третьяковской галерее.
Я снова машинально потрогал кольцо, которое много лет назад надела мне Лида. И тут же обратил внимание, что у моей собеседницы нет кольца, но есть след от него.
К счастью, нам как раз настало время идти назад, поэтому можно было больше не думать, что всё это значит для меня. А ведь двумя неделями раньше, до того, как Лида сбежала в закат, я бы не предложил этой незнакомке пойти попить кофе. Точно нет, потому что все годы супружества с Лидой я избегал любые двусмысленные ситуации. Даже с бизнес-партнёрами-женщинами не встречался тет-а-тет, всегда брал кого-то ещё на переговоры или назначал встречи в максимально неподходящих для флирта местах.
Естественно, я не попросил у Леры номер телефона. А она не спрашивала мой. Только поблагодарила за информацию и ушла.
И хорошо. Я чувствовал неловкость и неуместность произошедшего, потому что в моей голове за наслаждением эстетикой и отсылками к великим произведениям искусства явно скрывалось что-то ещё, более приземлённое и давно забытое.
Я только что впервые за одиннадцать лет на крошечное мгновение разрешил себе испытать физическое влечение к какой-то другой женщине помимо Лиды.
Нет, это всё не для меня! Прошло недостаточно времени.
И труп моего брака ещё не остыл.
19
Вадим
«В начале было слово». И слово это — пятница. Но каждую неделю встречаться слишком жирно, и стала пятница «третьей пятницей». А потом и сократилась просто до Третьей. Да, так мы и стали говорить: «До встречи в Третью».
Кто такие «мы»? Четыре старых друга, которые раз в месяц встречаются, чтобы без посторонних людей, в том числе без своих женщин, в сугубо мужской компании поиграть в покер, продегустировать бутылочку чего-нибудь экзотического и редкого, выкурить сигару и обсудить всё подряд, о чём обычно говорят мужчины.
Я отвёз Арину домой после танцев, оставил свою машину у дома и вызвал такси, потому что в этот вечер распитие алкоголя было неизбежным.
У загородного дома в вычурном псевдоготическом стиле меня встретил Виктор — холостой хозяин этого архитектурного недоразумения. Подкалывать друга насчёт проекта, по которому он построил дом, стало обязательным элементом каждой нашей встречи. Впрочем, нас обоих это устраивало. Он не обижался и остроумно парировал каждую мою нападку.
Виктор — убеждённый холостяк, большой любитель женщин и просто харизматичный сукин сын, чем всячески пользуется всю жизнь. Несмотря на далёкий от молодёжи возраст, он вовремя разобрался с криптовалютами и переключился с инвестиций в классические ценные бумаги в этот тренд двадцать первого века. На нём и сделал себе состояние, о котором предпочитает умалчивать. Как и о количестве перенесённых венерических заболеваний, зачастую идущих в комплекте с его образом жизни. Ведь о количестве женщин, с которыми спал, Виктор охотно рассказывает при первой же возможности. В прошлую Третью их было где-то около ста пятидесяти.
Удивительно то, что успехом у женщин Виктор пользовался во все времена: как будучи неказистым бедным студентом, так и являясь порядком облысевшим пузатым миллионером. Сила харизмы, не иначе. Однажды я спросил у него, почему он не хочет создать семью. Виктор ответил не раздумывая, что семья не сделает его счастливым, зато он точно сделает эту семью несчастной. Больше я не задавал таких вопросов.
Впрочем, не могу сказать, что Виктор на моей памяти сам когда-нибудь выглядел по-настоящему счастливым. Но получать удовольствие от жизни он явно умел, что и демонстрировал каждый раз, доставая для наших встреч бутылку какого-нибудь эксклюзивного дорогого алкоголя.
В этот вечер он разливал нам бельгийский эль «Vieille Bon-Secours» стоимостью около тысячи двухсот долларов за огромную двенадцатилитровую бутылку. Питьё оказалось действительно неплохим, но аромат лимона, карамели и аниса всё-таки на любителя. Поэтому после дегустации я переключился на виски со льдом.
Сразу после меня приехал Артур, директор по развитию небольшого, но активно растущего банка. Женатый отец двоих мальчишек-старшеклассников. Почти безгрешный человек, с его слов никогда в жизни не изменявший жене, с которой прожил уже почти двадцать лет. Одна проблема не давала ему покоя — в последнее время Артур перестал хотеть свою супругу, а на все её потуги заинтересовать мужа у него возникало ещё большее физическое отторжение. Но Артур не любит рассказывать о своей личной жизни, как и я. Один раз только поделился с нами, потому что ром, привезённый Виктором с Кубы, развязал ему язык.
Последним приехал Сашка. Вечно опаздывающий и самый болтливый и экспрессивный персонаж в нашем квартете. В свои сорок два года он одевается как подросток, только что вышедший со скейт-парка, чем постоянно удивляет людей, с которыми встречается по работе. У Сашки доля в семейной строительной компании, поэтому он активно бездельничает уже много лет. Однако Сашка отлично ведёт переговоры, поэтому его отец и прочие партнёры по бизнесу терпят Сашкину пассивную вовлечённость в ежедневные проблемы их конторы.
Подобный полезный навык привёл Сашку и к одному сомнительному успеху в личной жизни.
Уж кто-кто, а Сашка всегда рассказывал нам про свою жизнь даже то, чего нам и вовсе не хотелось бы знать. Но заткнуть его сложнее, чем жерло активного вулкана. Тем не менее Сашка отчего-то давно не упоминал про отношения с женой, которой он изменял, и неоднократно, пока она об этом не узнала. Тогда он, проявив те самые недюжинные навыки ведения переговоров, добился прощения, да так, что у их пары даже родился второй ребёнок.
Когда Лида мне изменила, я сразу подумал про Сашкину жену. И сегодня, не рассказывая своей истории, хотел узнать у него, как всё-таки им живётся вместе, спустя столько лет после его измен и её прощения.
И когда мы уже обсудили и политику, и байки со своих работ и шёл уже третий час игры в покер — в воздухе клубился дым кубинских сигар, а алкоголь давно сделал своё дело, судя по расслабленным позам и замутнённости глаз, — я спросил Сашку:
— Дружище, а как у вас с Мариной? Нормально всё?
Друг тяжело вздохнул. Недобро посмотрел на меня — но я понимал, что вряд ли
