Гончий бес - Александр Сивинских

Главным культурным событием для Императрицына в этот день оказался приезд панк-группы «Русское Поле Революций» или коротко «Рупор». Марк, услышав название, помимо воли улыбнулся — вспомнилась юность. Песни «Рупора» ему тогда нравились безумно, он с упоением орал в компании сверстников «Всё идёт по рельсам!». Пока однажды папа не растолковал ему, что любимая группа маскирует анархизмом ксенофобию, а сам Годов — явственный антисемит. Марк ничего такого за кумирами не замечал, но разве станешь спорить с папой?

Репортаж вела молоденькая круглолицая корреспондентка, взволнованная так, будто ей предстояло лишиться невинности с командой чернокожих баскетболистов.

— Все мы знаем, — трещала она, сверкая глазами, — что с лидером группы Игорем Годовым связана таинственная история. Три года назад весь музыкальный мир потрясла его ранняя смерть. Напомню, рокеру перевалило лишь немного за сорок. Поползли слухи о его алкоголизме, наркомании и даже связи с сектой самоубийц. Похоронен он был тихо, в закрытом гробу. А в прошлом месяце Годов вдруг «ожил», объявил, что собирает группу вновь и намерен устроить концертный тур по России. Первое выступление должно состояться как раз сегодня. Здесь, в клубе «Точка» — вот он, за моей спиной. Входных билетов выпущено всего триста шестьдесят шесть штук. Неудивительно, что грядущий концерт окружает ореол загадочности. Фанаты до рукоприкладства спорят, настоящий Игорь Годов или дешёвая подделка. Когда к клубу прибыла наша бригада, как раз случилась драка. К счастью, она быстро прекратилась.

Корреспондентка, выпалив вступительный блок информации практически на одном дыхании, запыхалась. Отдышалась, она продолжила:

— До начала концерта ещё есть время, и мы попробуем пообщаться с почитателями таланта Игоря Годова. Молодой человек! — подскочила она к какому-то парню, — можете ответить на пару вопросов?

Парень повернулся к камере лицом, и Марк едва не поперхнулся попкорном. Это был тот самый нудист из ГЛОКа! Только на сей раз под ручку с дамой и одетый. Из-за от-ворота его куртки выглядывала морда йоркширского терьера.

Фишер, рассыпая попкорн, надавил кнопку записи.

Корреспондентка, млея под взглядом «нудиста», начала задавать какие-то глупые вопросы. Тот отвечал в тон. Его дама (по возрасту годящаяся едва ли не в матери) с каждым словом кавалера мрачнела всё сильнее. Терьер высунул язык, как будто дразнясь.

Наконец репортаж, до неприличия похожий на флирт в прямом эфире, прервался. Марк остановил запись и помчался наверх.

Сильвия Голдэнтач принимала одну из наиболее сложных на взгляд Фишера асан. Она стояла на голове, скрестив по-турецки задранные вверх ноги. Дыхание её было тихим и ритмичным, глаза закрыты.

— Сильвия! — рявкнул Марк, наплевав на субординацию. — Бросайте свою йогу. Я нашёл того парня.

Мисс Голдэнтач плавно опустила ноги на пол.

— Какого парня, Фишер?

— Нудиста из ГЛОКа. Он на рок-концерте. Промелькнул в новостях. Если выедем прямо сейчас, наверняка успеем перехватить по окончании.

— Как мы поедем, по карте? Или вы знаете город?

— Нет, — сказал Марк. — Но я знаю, как здесь вызываются такси.

Такси попалось скверное. Старая «Волга», пропахшая выхлопными газами и какой-то острой едой, с засаленными чехлами на сиденьях. На зеркале заднего вида болтались игральные кости размером с небольшой арбуз. Рукоятки опускания боковых стекол отсутствовали. Из проигрывателя звучала заунывная арабская музыка.

Водителем был плешивый живчик восточной наружности. Он вёл себя (и машину) как человек, сверх меры обколотый инъекциями мужских половых гормонов. Сидел вполоборота, рулил одной рукой, смотрел чаще на Сильвию, чем на дорогу, и расточал целые охапки цветистых комплиментов. Скорость при этом держал высокую, а на дорожные знаки и других участников движения обращал внимания не больше, чем на собственный запах изо рта. Пакистанцы и индийцы, работающие таксистами в США, по сравнению с ним казались просто ангелами.

Марк, занявший переднее сидение, трусил просто ужасно. Однако из врождённой деликатности сделать замечание не решался. Зато решился Декс, и грубо. Не зря, видно, ходил слушок, что он, как и мистер Джи связан с куклукс-кланом.

— Прекрати пялиться на мисс Голдэнтач, чёртов сэндниггер! — рявкнул он. — Следи за дорогой. И сбавь скорость!

— Зачем кричишь, а? Разговаривай спокойно, здесь культурные люди сидят, — обиженно заявил таксист и повернулся к Марку. — Что он сказал? Плохо понимаю по-иностранному.

— Просит ехать медленней и соблюдать правила движения. Вы опасно водите.

— Боится, что ли? Рядом с такой женщиной сидит и дрожит как заяц. Не мужчина! — заключил водитель и добавил что-то на неизвестном Марку языке.

Дальше он вёл машину чуточку осторожней. Однако обиду всё же затаил — это выяснилось в конце поездки. Таксист наотрез отказался подождать хотя бы полчаса. Никакие деньги его не интересовали. Даже Сильвия, пытавшаяся уговорить гордеца с привлечением своих чар, оказалась безуспешна.

— Нэт! — отвечал он, демонстративно закуривая. — Нэт. Нэт. Нэт.

— Зачем вы унижаетесь перед этим ублюдком, мэм? — сказал всё ещё злой Декс. — Пусть проваливает.

Мисс Голдэнтач уже и сама сообразила, что взять такси в центре города не составит труда. Она почти швырнула водителю тысячерублёвую купюру и открыла дверцу. Марк и Декстер были уже снаружи.

— Вон этот клуб, — сказал Фишер и показал рукой. — Рядом с театром.

— Подойдём ближе, — скомандовала Сильвия.

Подошли. Марк заглянул внутрь и спросил у секьюрити, не окончился ли концерт. Тот сказал «ещё нет» и намекнул, что при желании сейчас можно пройти без билета. За каких-то двести баксов с человека. Фишер представил толпу пьяных фанатов, гром русского панк-рока, и отказался. Да и шанс перехватить «нудиста» при выходе представлялся более реальным.

Они расположились полукругом, приготовив телефоны. Марк контролировал на-правление, ведущее от «Точки» к автобусной остановке, Декс устроился возле автостоянки, а Сильвия присела на скамейку непосредственно около клуба. Их терпение было воз-награждено сравнительно быстро. Уже через четверть часа из клуба вышла дама, сопровождавшая «нудиста» во время телевизионного интервью, и направилась к автостоянке. Судя по торопливой походке, она была чем-то озабочена. Самого парня с ней почему-то не было.

Марк двинулся к «Точке», на ходу вызывая Декстера, а когда тот отозвался, показал на даму знаками:

— Следи за этой женщиной. Сфотографируй её машину, а в первую очередь номер!

Декс кивком показал, что всё понял. В ту же секунду из дверей клуба показался «ну-дист», сделал несколько шагов и остановился, разглядывая рекламный монитор на противоположной стороне улицы. Мисс Голдэнтач поднялась со скамейки. Марк ускорил шаг.

«Нудист» был безмятежен. Марк и Сильвия подошли к нему одновременно. Фишер взял его за руку (рука была твёрдой, словно бейсбольная бита) и предпринял попытку за-ломить её за спину полицейским приёмом. Парень оказался поразительно силён и без проблем вырвался.

— Что надо? — резко спросил он. Уже в следующий миг его лицо изменилось: глаза сузились, губы сжались. Парень узнал Фишера.

— Мы должны поговорить, — сказал Марк. — Обязательно должны поговорить.

Он вновь потянулся к «нудисту». Это было страшной ошибкой. У того как будто вы-росла из груди третья конечность — рыжая, лохматая, увенчанная зубастой пастью. Острые точно пила зубы полоснули Марка по кисти. Хлынула кровь. Фишер закричал от боли, а «нудист» в два прыжка одолел расстояние до двери клуба и скрылся внутри.

Сильвия и подоспевший Декс кинулись за ним. Марк выудил здоровой рукой носовой платок, замотал рану. В клубе послышались крики и брань. Проклиная собственную судьбу, Марк поспешил на помощь соратникам.

Обстановка приближалась к критической. Охранник и Декс орали друг на друга, лег-ко перекрывая доносящиеся из концертного зала звуки рока. Декстер размахивал револьвером, секьюрити — дубинкой.

— Убери свою чёртову палку! — надрывался один. — Никто не смеет замахиваться на Сильвию, долбаный ты ублюдок!

— Махом спрятал пушку! — вторил другой. — Махом, я сказал!

Мисс Голдэнтач, злая как фурия, смотрела то на них, то куда-то направо.

Из глубины клуба подбежали ещё двое парней в форме. Один с дубинкой, другой с уродливым, но грозным четырехствольным пистолетом. Ситуацию нужно было спасать. И немедленно. Фишер буквально повис на вооруженной руке Декстера, моля бога, в которого не верил, чтобы револьвер стоял на предохранителе.

Яхве был благосклонен к своему неразумному чаду. Револьвер не выстрелил Марку в живот. Более того, Декс опомнился и сунул его в карман.