Ночь греха - Джулия Росс

– Зачем же вы направились в такое место?

Джек улыбнулся. Она, конечно, никогда не сможет понять, что сколько бы он ни описывал скалы и небеса, сколько бы ни рисовал ей картины одиночества и необъятности, это все равно ничего не объяснит. Взгляд ее ограничен провинциальным опытом. Скажи он ей, что летал на Луну, его рассказ имел бы для нее столько же смысла. Но при этом Джек почувствовал странное желание заставить ее понять цель своих исканий, пусть это и кажется невозможным. Поскольку терять особенно нечего, совершенно сознательно решил он, пусть так и будет.

– Если хотите – из-за романтической причуды, – сказал он. – Веками люди торговали ценными вещами между Турецкой Азией и Китаем, хотя на пути лежат огромные пространства пустоты. Древний Шелковый путь проходит по краю Такла-Макан. Другой дороги с Запада на Восток нет, кроме этих едва заметных троп. Мне хотелось пройти по ним, как Марко Поло. Мне хотелось пройти по тем местам, где существование человека на нашей планете проявляется только в медленной и тяжелой поступи верблюдов, связанных одной веревкой, точно бусины на нити небытия.

– Верблюдов?

– Верблюдов и иногда ослов, их упряжь украшена кисточками из разноцветного шелка. Для лошадей такое путешествие слишком трудно, разве только для выносливых маленьких китайских лошадок. Караваны текут тонкой струйкой лишь по руслам древних троп. Никто не может сойти с дороги, не поплатившись за это своей жизнью.

– Но вы все же пошли в пустыню?

– Мне хотелось сойти с дороги.

– Зачем?

– Поохотиться на драконов, – сказал он.

– И там вы находили окаменелости, – отозвалась она через мгновение. – Этот необыкновенный зуб. Почему он так важен? Вы можете мне рассказать?

Конечно, ока немедленно вернулась к этому миру, к конкретному – отступила от той реальности, о которой он толкует, – просто потому, что не способна ее видеть. Он не станет возражать. Именно этого он и ожидал, и это дает ему возможность чувствовать себя свободным.

– Вы ведь не думаете, что все окаменелости важны? – насмешливо сказал он. – Ваш мистер Трент, конечно же, не согласился бы с таким утверждением.

– Артур считает, что солнце встает и садится на древних костях, но он не пошел бы ради них на убийство.

– Не будьте так уверены, – сказал Джек. – А теперь тише! Кто-то приближается.

Энн снова напялила на голову шляпу. Какой-то человек ехал навстречу верхом, ведя за собой связанных друг за другом груженых пони. Он дотронулся до своей шапки, проезжая мимо них, но большего внимания на них не обратил.

Фермер Осгуд сосал свою трубку. Он кивнул в ответ, потом стегнул кнутом, и чалая потрусила вперед.

Энн взглянула на его руки, державшие поводья. Сердце екнуло. Бронзово-загорелые, красивые руки. Он натер их землей, но формы их не изменились. Четко вылепленные, с сильными сухожилиями и твердым, жестким рубцом на ребре каждой ладони. Интересно, откуда у него это? Свидетельства мужской силы, но это не мозоли, которые приобретаются черной работой, ведь он как-никак джентльмен.

Робко, из-под прикрытия шляпы, Энн взглянула на его лицо. Несмотря на весь маскарад, профиль у него был четкий и холодный. Ничто не могло скрыть этой пронзительной красоты костяка, чувственного изгиба ноздрей и губ.

Красивый. Очень красивый! Это простая деревенская одежда и мука на волосах виноваты в том, что она почувствовала себя в безопасности. Она разговорилась со странной легкомысленной свободой, потому что он, кажется, ничего не имел против, потому что она никогда больше не увидится с ним наедине, но лорд Джонатан путешествовал по невообразимым пустыням, чтобы охотиться на драконов.

Энн не понимала, что он имел в виду, но его слова отозвались в ее голове, расшевелив какой-то странный, полузабытый трепет. В детстве она, уютно устроившись на коленях у няни, испытывала трепет, когда слушала причудливые сказки: об удивительных путешествиях в страны чудес, страны фей, великанов, изумительных животных; о глупых испытаниях, которые кончались сокровищем, победой и рукой принцессы. Только после встречи с Артуром она попыталась сосредоточиться полностью на рациональном, как оно и полагается, конечно же, если следовать истинным заповедям своей веры.

Дикий Лорд Джек, сказал он; Джек, самый младший из братьев, который кочевал из сказки в сказку в поисках счастья и всегда побеждал.

Так что теперь она наконец-то узнала, кто он: не архангел, не разбойник, даже не просто герцогский сын, хотя это и само по себе фантастично. Он – герой.

Энн мысленно улыбнулась абсурдности своих мыслей. Он герой как святой Георгий[2]! И он кажется таким чистым и далеким. Она никогда еще не думала о мужчине, что он красив, но только смотреть на него – все равно что пить из холодного, темного родника, хотя она даже не подозревала, что ей хочется пить. А слушать его! Она не понимает, о чем он говорит, но готова слушать его голос – он пробуждает в ней скрытое, почти забытое чувство восторга.

«Ты для моих мыслей что пища для жизни»…

– Я что-то не так сделал или не то сказал? – Лорд Джонатан усмехнулся.

Кровь бросилась ей в лицо.

– Я никогда не видела таких людей, как вы, – сказала она. – Вы… завораживаете. Вы заставляете меня думать о тиграх.

– О тиграх?

– Очень неприлично иметь такие фантазии, я знаю, и еще неприличнее говорить о них вслух – хотя разве в этом есть что-то дурное? – Лицо у нее пылало, но Энн упорно продолжала: – Я думаю, что вы говорили мне правду, насколько вы на это способны. А теперь я выскажу вам свои истинные мысли, рискуя оказаться перед вами глупой. Но почему бы и не высказать? Если человек попадает в такое необычное положение, почему бы не воспользоваться его преимуществами?

– Мы договорились, что вы можете забыть об осторожности, мисс Марш. Однако разве вы когда-нибудь видели тигров?

– Нет, но мне кажется, что они очень страшные и красивые…

Джек остановил коляску. Над холмами сгущались низкие облака. Стояло полное безветрие, полный покой, словно весь мир окутала сырость.

Он окинул взглядом ее лицо, потом остановился на глазах. Энн смотрела на него в упор, преодолевая смущение, зная, что может утонуть в этих глубинах. Сердце у нее под корсетом гулко билось, жар распространился, как солнечный свет, по ее бедрам, животу и грудям. Приятный жар, от которого закружилась голова, наполняя ее странным восторгом.

– Тигр всегда охотится в джунглях в одиночку. Он бросается на свою жертву сзади, без предупреждения. Тигр никогда не играет по правилам, – заметил Джек. – Вы хотите сказать, что со мной все-таки не чувствуете себя в безопасности?