Морские были - Гелий Хорьков

Решение было передано капитанам судов. Ежедневно гидрографы флотилии измеряли уровень воды в реке и тенденции его изменения. И вот наступил день, когда вода в реке поднялась настолько, что стало возможным попытаться провести первый караван.

Построилась длинная кильватерная колонна и, прижимаясь к берегу, медленно поползла вверх по реке. Сначала ждали взрывов на судах каждую минуту, потом осмелели. Суда садились на мель, скребли днищем по дну реки, но ни одно из них на минах не подорвалось.

До самого Белграда вели тральщики флотилии суда с горючим и продовольствием. Когда караван подошел к причалам города, его встречали не только представители властей, но и толпы народа.

Выполнив проводку судов, тральщики приступили к тралению опасного участка реки. Закончили эту работу они уже в послевоенные дни. Советские флотские минеры уничтожили сотни мин и различных фугасов, с честью выполнив свой интернациональный долг.

С тех пор многие стали называть этот участок Дуная Русским фарватером. И настолько прижилось это название, что позднее перекочевало и в официальные документы — лоции реки Дунай, лишний раз подтвердив тем самым дружбу между народами Югославии и нашей Советской страны.

Глава пятая. Потомкам в пример

«…Потомству в пример!» Эти слова высечены на памятнике, который находится на Матросском бульваре в Севастополе. Он поставлен в память героического боя парусного брига Черноморского флота «Меркурий», в честь подвига его экипажа и командира ка-нитан-лейтенанта А. Казарского.

…14 мая 1829 года восемнадцатипушечный бриг «Меркурий» встретился с турецкой эскадрой, насчитывавшей несколько линейных кораблей. Турецкий адмирал выделил два из них для уничтожения или пленения русского корабля. Сто восемьдесят четыре пушки крупного калибра против восемнадцати малокалиберных!

Турецкие корабли подошли к «Меркурию» с двух бортов. Командиру брига было предложено сдаться на милость победителя. В ответ раздался залп на оба борта. Русские комендоры сумели в самом начале боя сбить часть парусов сначала на одном, а затем и на другом вражеском корабле. На них вспыхнули пожары. В результате корабли неприятеля отстали, и «Меркурий» вырвался из вражеского окружения. Его экипаж восстановил часть сбитого огнем противника такелажа, и корабль благополучно вернулся в Севастополь.

Узнав об этом бое, царь повелел наградить его участников, а впредь иметь в составе русского флота боевой корабль с именем «Память «Меркурия» и согласился поставить памятник в честь этого события со словами: «Казарскому. Потомству в пример!».

Прошли годы… Многие славные страницы были вписаны в историю русского и советского флота. Увековечились подвиги «Варяга» и «Корейца», миноносца «Стерегущий» и эсминца «Гром», эсминца «Азард» и вооруженного волжского колесного парохода «Ваня-коммунист».

Началась Великая Отечественная война. И уже на пятый ее день совершил подвиг экипаж черноморского лидера эскадренных миноносцев «Москва», которым командовал капитан-лейтенант А. Тухов. Выполнив поставленную боевую задачу, он подорвался на мине, но также, как когда-то «Варяг», сражался с врагом до последней возможности и ушел под воду с гордо развевающимся Военно-морским флагом.

10 августа 1941 года сторожевой корабль «Туман» Северного флота, до войны обычный рыболовецкий траулер, вооруженный двумя сорокапятимиллиметровыми пушками и пулеметами, под командованием старшего лейтенанта Л. Шестакова и комиссара старшего политрука П. Стрельника вступил в бой с тремя новейшими по тому времени вражескими эскадренными миноносцами. «Туман» погиб, но выполнил поставленную перед ним задачу: связал боем корабли противника и не допустил их к нашей морской коммуникации. Он скрылся под водой с поднятым на мачте сигналом: «Погибаю, но не сдаюсь!»

В мае 1943 года на выполнение боевого задания отправилась из Кронштадта подводная лодка Щ-408 под командованием капитан-лейтенанта П. Кузьмина. Преодолев несколько минных заграждений, она вышла на Западный Гогландский плес, где должна была зарядить аккумуляторную батарею. Вражеские корабли не дали ей выполнить это. И тогда, полностью израсходовав электроэнергию, Щ-408 всплыла. Но не для того, чтобы сдаться в плен, как подумали вражеские моряки. Она всплыла для последнего боя… Он длился два часа. Советские моряки потопили два катера противника, но и подводная лодка получила гибельные повреждения. Она погрузилась, не спустив Военно-морского флага.

Много героических подвигов совершено в годы Великой Отечественной войны, которые можно поставить потомкам в пример. О некоторых из них и повествуется в этой главе.

Было это осенью 1941 года. Враг рвался к Мурманску. Снабжение фашистских войск шло через порт Петсамо. И для того, чтобы сорвать его, в Варангер-фьорде действовали наши подводные лодки и надводные корабли.

В тот вечер в густых сумерках наступавшей полярной ночи к выходу в море готовились два торпедных катера. Экипажи проверили и подготовили оружие и технику, прогрели моторы и собрались на пирсе. Не спеша посасывали цигарки и перебрасывались короткими, негромкими и, как всегда это бывало перед выходом на боевое задание, ничего не значащими фразами. Ждали идущего старшим группы катеров начальника отдела боевой подготовки соединения капитан-лейтенанта М. Моля.

Он вышел из здания штаба в сопровождении оперативного дежурного. Подойдя к выстроенным для встречи катерникам, Моль внимательно осмотрел каждого из них и затем негромко, но так, чтобы было слышно всем, объявил:

— Приказом, командира бригады нам поставлена задача: искать и топить корабли противника в Варангер-фьорде. Море штормит. Поход будет трудным. Пойдем на полный радиус действия до полного расходования топлива. Головным идет катер ТКА-12 Шабалина. Я иду на головном. Связь скрытыми светосигнальными средствами. Вопросы есть?

Вопросов не было, и, еще раз оглядев сосредоточенных, со строгими лицами моряков, Моль скомандовал:

— По катерам!

Задержавшись у сходни, он выслушал последние напутствия и пожелание успеха оперативного дежурного, который в заключение напомнил ему о том, чтобы не атаковать, в Варангер-фьорде подводные лодки. Это объяснялось тем, что у одной из «малюток», действовавшей в том районе, истекло время ее пребывания в море. Но подводная лодка до сих пор на базу не вернулась. Не было от нее и никаких сообщений по радио.

— Помню, — нахмурившись, ответил Моль.

Затем ловко перескочил на борт катера и дал команду отходить от пирса.

Море встретило катер ветром и штормовой волной. Над мостиками крохотных кораблей с шумом летели потоки воды. Но катера упорно шли вперед. Командование флотом не случайно разрешило им выйти в море в такую погоду. Нужно было окончательно проверить возможность использования торпедных катеров типа Д-3, которые начали строить перед самой войной, в суровых северных условиях.

Вскоре катера вышли в назначенный район и начали поиск кораблей противника. Прошел час, другой… Никаких кораблей и судов не встречалось. Подходило время ложиться на обратный курс. И в этот момент на холмистой поверхности моря показалось темное пятно, а затем начал вырисовываться контур не то небольшого катера, не то рубки подводной лодки, идущей в сторону полуострова Рыбачий. На катерах прозвучал сигнал к атаке. Они легли курсом на обнаруженный силуэт. Уже стало ясно, что идет подводная лодка. Чья? Может быть, и не следовало ломать над этим голову — атака подводных лодок не была предписана в боевой задаче. Но тогда могло случиться и так, что враг беспрепятственно пройдет к нашим берегам. Все находившиеся на мостиках торпедных, катеров напряженно всматривались в приближавшийся силуэт.

— Вроде не наша, товарищ капитан-лейтенант, — обратился к Молю боцман, разглядывавший обнаруженный корабль в бинокль.

Моль и Шабалин и сами все больше утверждались в мысли, что обнаружен враг. Такого ограждения рубки не было у наших «малюток». Что же делать? Нельзя было терять ни секунды: если это противник, то он вскоре обнаружит катера и уклонится от атаки или просто нырнет на глубину. А дистанция позволяла стрелять, стрелять почти наверняка…

Шабалин настороженно следил за каждым движением губ командира группы, боцман уже застыл у торпедного аппарата, готовый дать залп. Преодолев сомнения, Моль приказал стрелять! Две торпеды, подняв всплеск, врезались в волну и помчались к цели. Прогремел взрыв, и над поверхностью воды поднялся нос погружавшейся в пучину лодки…

Катера прошли над местом, где бурлил выходящий из глубины воздух и расплывались масляные пятна. Нужно было найти какой-либо предмет, подтверждавший, что потоплена именно вражеская подводная лодка. Но в этот момент показались силуэты катеров противника. Топливо было на исходе, его хватит только на обратный путь. Моль приказал ложиться на курс к своим берегам, а радист тем временем передал сообщение о потоплении подводной лодки.