Обратный отсчет - Кен Фоллетт

– Это не телефонный разговор. Если б мы могли увидеться в один из ближайших дней…

– Я хочу услышать ответ сейчас.

– Ладно, давай встретимся завтра, и я обещаю, что все тебе объясню.

Она уже была готова согласиться, но потом вспомнила, какую ужасную вещь он совершил.

– Ты делал свои дела у меня за спиной, в больнице, где я работаю. Так что или ты скажешь мне правду прямо сейчас, или я вешаю трубку и иду в ФБР.

Угрожать мужчинам – опасное занятие, в такой ситуации они часто становятся упрямыми. Но Вилли знала, что в ЦРУ терпеть не могут и одновременно боятся, когда ФБР вмешивается в их дела, особенно если Управление действует на грани закона, как чаще всего и бывает.

Энтони вздохнул:

– Боюсь, тебе будет трудно мне поверить.

– И все-таки попытайся.

– Ну ладно. Дело в том, что Люк – шпион.

– Не болтай глупости.

– Он работает на Москву и многие годы снабжал Советы секретной информацией. Как, по-твоему, им удалось запустить на орбиту свой спутник, в то время как наш еще не вышел из стен лаборатории? Да потому, что у них были результаты не только собственных, но и наших разработок.

– Энтони, мы с тобой оба знаем Люка двадцать лет. Он не способен на предательство.

– Люди меняются. Не забывай, во время войны он во Франции сотрудничал с коммунистами. Конечно, тогда они были на нашей стороне, но, видимо, и после победы его связи с ними не оборвались.

Потрясенная услышанным, Вилли села на кровать.

– У тебя есть улики?

– У меня есть доказательства – совершенно секретные чертежи, которые он передал агенту КГБ.

– Но даже если это правда, зачем уничтожать его память?

– Чтобы спасти ему жизнь. ЦРУ собиралось его убить.

– Разве нельзя было просто судить его как шпиона?

– И показать всему миру, что наша контрразведка никуда не годится, раз она позволила Советскому Союзу годами пользоваться нашими космическими секретами?

– Так что же произошло?

– Я убедил их попробовать осуществить этот план. О том, в чем он виновен, не известно никому, кроме директора ЦРУ и президента. И моя задумка могла сработать, если б только Люк поверил, что его амнезия наступила в результате чрезмерного употребления виски. Он и сам бы забыл, какие секреты выдавал русским. Он сейчас у тебя?

– Нет. – По спине у Вилли пробежал холодок.

– Мне необходимо с ним поговорить, прежде чем он еще больше себе навредит.

– Я не знаю, где он, – солгала Вилли.

– Надеюсь, если б тебе что-то было известно, ты не стала бы от меня это скрывать?

– Конечно, стала бы. Ты сам только что сказал, что ваша организация собиралась его убить. С моей стороны было бы глупо сообщать тебе, где он находится, даже если б я это знала. Но я действительно не знаю.

– Слушай, Вилли. Ты должна понять: никто, кроме меня, не может ему помочь. Если хочешь его спасти, передай, чтобы он мне позвонил.

– Я об этом подумаю, – пообещала она.

20.30. Дрожащей рукой Люк положил трубку на рычаг.

– Что она сказала? – спросил Берн. – У тебя вид, как у привидения.

– Энтони заявляет, что я советский агент. В ЦРУ уже планировали мое устранение, но Энтони убедил их, что достаточно лишить меня памяти. По-твоему, он говорит правду?

– Нет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я сам работал на советскую разведку. И кстати, это ты положил конец моей шпионской карьере.

Люк смотрел на него, ничего не понимая.

– Это было во время войны, – объяснил Берн. – Французское Сопротивление разделилось на сторонников генерала де Голля и коммунистов. Рузвельт с Черчиллем не желали, чтобы у коммунистов был шанс одержать победу на послевоенных выборах, поэтому оружие и боеприпасы союзники поставляли только голлистам.

– И как я к этому относился?

– Ты хотел только одного: поскорее разбить немцев и вернуться домой. Но я пытался бороться с несправедливостью.

– Каким образом?

– Когда нам в очередной раз должны были сбросить оружие, я предупредил коммунистов, чтобы они могли перехватить груз. – Берн горестно покачал головой. – Но они завалили операцию. Как только приземлился парашют, они напали на наш отряд и ты сразу догадался, что нас кто-то предал. Подозрение, естественно, пало на меня.

– И что я сделал?

– Предложил мне заключить сделку: я немедленно рву все связи с Москвой, а ты хранишь молчание о том, что случилось. Мы оба сдержали обещание, но с тех пор уже не были такими друзьями, как прежде.

– Если б я был коммунистом, я бы вел себя по-другому.

– Вот именно.

– Значит, Энтони ошибается, – сказал Люк.

– Или лжет. А если он лжет, то возникает вопрос: в чем истинная причина, заставившая его довести тебя до амнезии?

– Это должно быть как-то связано с моим внезапным отъездом с мыса Канаверал. Видимо, мне стало известно что-то очень важное, раз я все бросил и полетел в Вашингтон. Наверное, я сообщил об этом Энтони, и он сделал так, чтоб я все забыл и тайна не вышла наружу.

– Но что такого страшного ты мог обнаружить?

– Думаю, для начала мне надо вернуться в гостиницу и просмотреть свои вещи. Возможно, я найду какую-нибудь зацепку.

– Уверен, что Энтони в твоих вещах уже порылся.

– Он мог что-то проглядеть.

– А дальше?

– Не считая гостиницы, ключ к разгадке можно искать только на космодроме. Я завтра же туда полечу.

– Переночуй у меня, – предложил Берн. – Чутье мне подсказывает, что ты в опасности и лучше тебе не оставаться одному. Отправляйся в «Карлтон», забери вещи и возвращайся сюда. А утром я подброшу тебя до аэропорта.

Люк улыбнулся:

– Ты ведешь себя как настоящий друг.

Берн пожал плечами:

– Нашей дружбе немало лет.

– Но, как ты только что сказал, после того случая во Франции она дала трещину.

– Это правда. – Берн смотрел ему прямо в глаза. – Ты держался со мной так, словно говорил: предавший один раз способен предать и дважды.

– Похоже, я ошибался, – задумчиво произнес Люк.

– Да, – сказал Берн. – Ты ошибался.

21.30. Как только желтый «кадиллак» Энтони затормозил у отеля «Карлтон», Пит выскочил из подъезда и поспешил к машине.

– Есть сообщение от Хорвица. Люк у Берна Ротстена.

– Ну, слава богу, – вздохнул Энтони.

– Когда он уедет от Ротстена, Хорвиц последует за ним на мотоцикле. Думаете, он направится сюда?

– Не исключено. Я пока подожду здесь.

В вестибюле гостиницы дежурили еще два агента. Если Люк воспользуется другим входом, они предупредят Энтони.

Немного спустя к отелю подъехало такси. Из него вышел Люк – в синем пальто и серой шляпе. Хорвиц на мотоцикле остановился у тротуара на противоположной стороне. Энтони вылез из машины.

Расплатившись с водителем, Люк посмотрел на Энтони, но не узнал его.

Люк заметил мотоциклиста, который ехал за его такси от самого дома Берна. Он понял, что за ним следят, и, входя в гостиницу, был настороже.

Вестибюль «Карлтона» напоминал шикарную гостиную, заставленную мебелью в старинном французском стиле. Оглядевшись по сторонам, Люк сразу выделил двоих мужчин, которые могли быть секретными агентами: один из них сидел на диване, второй стоял возле лифта. В своих повседневных костюмах они явно отличались от тех, кто намеревался провести вечер в дорогом ресторане или баре. Первой его мыслью было развернуться и уйти, но чего он таким образом достигнет? Люк приблизился к стойке портье и, назвав свое имя, попросил ключ от номера. И тут же услышал за спиной:

– Привет, Люк!

Люк вспомнил, что уже видел этого человека при входе в гостиницу – он зашел в вестибюль следом за ним.

– Извините, но я вас не знаю.

– Я Энтони Кэрролл. Наконец-то я тебя отыскал.

Люк насторожился. Энтони не был похож на человека, способного предать старого друга.

– Как ты мог это сделать? Ведь ты знаешь, я не шпион.

– Все не так просто.

– Ни Берна, ни Вилли твой рассказ не убедил, они не верят, что я советский агент.

– Им не все известно, – ответил Энтони.

– И что ж такое тебе известно, чего не знают они?

– Я тебе скажу, но нам лучше поговорить в другом месте. Может, у меня на работе? Это каких-нибудь пять минут езды отсюда.

– Нет. Давай поднимемся ко мне в номер.

Немного поколебавшись, Энтони согласился.

Они прошли к лифтам. Люк взглянул на цифры, обозначенные на прикрепленной к ключу деревянной груше: 530 – и сказал лифтеру:

– Пятый этаж.

В лифте они молчали. Люк рассматривал одежду Энтони: старое пальто из верблюжьей шерсти, помятый костюм, невзрачный галстук. Вдруг он заметил, что мягкая ткань пальто с одной стороны немного обвисает. Значит, во внутреннем кармане лежит что-то тяжелое.

Внутри у него все похолодело. Он не предполагал, что Энтони будет вооружен. Неужели Энтони может застрелить его прямо здесь, в гостинице?

Когда лифт остановился, Энтони расстегнул пальто. Чтобы легче было быстро вытащить пистолет, подумал Люк.