Спаситель - Владимир Лосев

— Когда мы убегали оттуда, то я потерял в толпе свою жену, только девочка осталась при мне, потому что была у меня на руках. Я до сих пор не могу себе простить того, что отпустил руку своей жены, но там началась такая давка, что я просто не мог ее удержать…

— Мы идем как раз из этого города, — сказал Вик. — Я не встречал там вашей жены, там вообще нет людей вашего возраста, выжили только молодые, и они безжалостны ко всем.

— Ей не объяснишь, — вздохнул мужчина, кивая на девочку. — Она до сих пор верит, что её мать жива. Я не боюсь бандитов, они уже встречались не раз нам на пути. Я уверен, что смогу постоять за себя и за свою дочь.

— Что ж, я вас предупредил, — сказал Вик, он залез в рюкзак и достал оттуда две банки тушенки, и положил их себе под ноги. — Когда я уйду, вы сможете это взять. Еды немного, но это все, что мы можем вам дать. У нас самих впереди дорога не близкая.

— Спасибо, — грустно кивнул мужчина. — Извини, что я так с тобой разговаривал, но сейчас иначе нельзя, не убьешь ты, убьют тебя.

— Я все понимаю, и я не обиделся, — улыбнулся Вик. — Удачи вам. Он повернулся и пошел дальше.

— Удачи, — пробормотал мужчина ему вслед.

— Вот теперь, дочка, я смогу тебя накормить, — услышал Вик за своей спиной.

— А ты говорил, что хорошие люди все умерли, — ответила девочка. — А этот человек хороший.

— Может, он не очень умный? — сказал мужчина. — Сейчас никто другому просто так ничего не даст.

— Наверно, он глупый, — засмеялась девочка. — Может быть там, в городе все такие?

— Это уж вряд ли, — отозвался мужчина. — Если бы они были такими, они бы давно все умерли. Сейчас выживают только самые сильные и умные.

— Но этот глупый тоже как-то выжил, — возразила девочка.

— Вероятно, благодаря своему приятелю, — сказал мужчина. — Уж он-то вряд ли такой добрый.

— Тогда понятно, — протянула девочка. — А мне он не показался глупым. Дальше уже Вик ничего не слышал, он слишком далеко отошел от них. Из кювета вылез Майк и подошел к нему.

— Почему ты всегда лезешь на рожон? — спросил он недовольно. — Мужик прав, сейчас ты жив только благодаря мне.

— Я знал, что ты рядом, — сказал Вик. — А кто эти люди, и куда они идут, мне захотелось узнать.

— Да, грустная история, — сказал Майк, подстраиваясь под его шаг. — Я удивлен тому, что они сумели спастись после взрыва.

— Меня это не удивляет, — ответил Вик. — Меня гораздо больше удивляет то, как мужчина любит свою дочь. Ради неё он готов на все, даже вернуться туда, где их не ждет ничего хорошего.

— Зря он это затеял, — сказал Майк. — Шансов на то, что они сумеют добраться до города и остаться после этого в живых, почти нет.

— Люди часто делают глупости, — улыбнулся Вик. — Может быть потому, что выживание не всегда самое главное?

— А что же тогда главное, по-твоему? — спросил Майк.

— Любовь, сострадание и то, что делает жизнь жизнью.

— Глупости это все, — проворчал Майк. — Мертвым любовь ни к чему.

— Любовь делает душу больше, — сказал Вик. — А это уже совсем неплохо.

— Чушь это все! — воскликнул Майк. — Как ты можешь в это верить? Свои прошлые жизни никто не помнит, кроме тебя, так что вероятнее всего это лишь твои фантазии.

— Все, что делает нас лучше, все идет на пользу душе, — сказал Вик. — Это главное.

— Опять ты о своей религии, — вздохнул Майк. — Лучше подумай о том, где нам сделать привал. Есть уже хочется.

— Нам нужны дрова для костра, чтобы приготовить еду, — сказал Вик. — Поэтому ищи какую-нибудь рощу, или одинокие деревья.

— А в том, что этих людей было двое, ты не ошибся, — сказал Майк. — На будущее буду учитывать эту твою способность. Но только эту, во все остальное я по-прежнему не верю, да и это бы не мешало ещё раз проверить.

— Проверим, — пожал плечами Вик. — Путь впереди у нас долгий, и эта встреча с людьми не последняя.

— Да уж, — вздохнул Майк. — Только я почему-то не хочу с ними встречаться. Мне сейчас кажется, что мы снова вернулись на первобытный уровень, когда все решает только сила. Эта война отбросила все человечество назад, лет так на триста, а то и больше.

— Да, — грустно усмехнулся Вик. — Вся наша цивилизация оказалась такой тонкой пленкой, что первое же испытание содрало её так, словно её и не было никогда. И снова заработали инстинкты и первобытные чувства.

— Это точно, — согласился Майк. Он показал рукой в поле, где был виден покосившийся деревянный забор. — Вот и дрова на костер.

— Вижу, — сказал Вик, сворачивая с дороги. — Забор, это тоже предмет цивилизации, он что-то когда-то огораживал, возможно, рядом есть какой-то дом, или какое другое строение.

— Если хочешь пойти и посмотреть, то сначала заряди свое ружье, — посоветовал Майк.

— Нет, — сказал Вик. — Мне заряженное оружие не нужно, я не собираюсь никого убивать.

— Тогда убьют тебя, — сказал Майк.

— А этого я не боюсь, — сказал Вик, ломая доски забора. — Я уже умирал в своих прошлых жизнях, одной смертью будет больше, только и всего.

Он разжег костер, поставил котелок на огонь, открыл банку консервов и налил в котелок воды из фляжки.

— Присматривай за огнем, — сказал он. — А я схожу, посмотрю, я чувствую, что рядом где-то есть дом.

— Если тебя не будет больше часа, — сказал Майк. — Я пойду искать тебя, и если кто-то вздумает сделать тебе что-то плохое, то он заплатит за это. Можешь об этом сразу сказать, когда этот кто-то начнет в тебя целиться.

— Ладно, — согласился Вик. — Так и передам при встрече, но не в этот раз. Я чувствую, что людей поблизости нет.

— Хорошо, — сказал Майк. — Иди, но ненадолго.

Вик пролез в дыру в заборе и побрел по мокрому после дождя травянистому полю. Скоро он наткнулся на большой деревянный дом.

Он осторожно открыл проскрипевшие ворота.

В доме был мелкий беспорядок, оставшийся от хозяев и никаких следов того, что здесь ещё кто-то после этого побывал. Он прошелся по дому.

На кухне рядом с большой печью лежали приготовленные для растопки дрова. Вик разжег печь и пошел за Майком.

Тот обошел весь дом, разглядывая брошенные вещи, потом недоуменно спросил.

— Скажи, почему люди бросили такой хороший дом?

— Потому что жить здесь нельзя, — пожал плечами Вик. — Слишком высокий радиоактивный фон.

— Здесь нигде жить нельзя, — сказал Майк. — Но люди живут. Мы уже многих встречали, и ещё многих встретим.

— Большинство из тех, кого мы видели, скоро умрут, — сказал Вик. — И они знают об этом.

— Значит, и мы умрем, — сказал мрачно Майк.

— Ты не умрешь, — сказал Вик. — Ты ещё не успел набрать смертельной дозы радиации, и ты скоро уйдешь отсюда.

А там, где ты живешь, не было ядерных взрывов, твой организм понемногу очистится, и ты будешь жить дальше, стараясь не вспоминать о том, что ты здесь увидел.

— Хорошо бы, если бы все произошло именно так, — сказал с сомнением Майк.

— Так и будет, — улыбнулся Вик. — Я уже говорил тебе об этом.

— Только я тебе не поверил, — сказал Майк. — Хоть и очень хочется верить.

— А люди всегда верят в то, во что им очень хочется, — улыбнулся Вик. — Поверишь и ты.

Он открыл крышку подвала, спустился вниз и восторженно ахнул.

— Здесь немного осталось еды, да какой…

Он вытащил наружу большой засохший окорок, кусок пожелтевшего сала, и несколько банок с вареньем. Вик выложил все это на большой кухонный стол и разлил водку по пластмассовым стаканам.

— Вот давай и выпьем за то, что иногда и нам везет, — сказал он.

— Выпьем, — согласился Майк и опрокинул свой стакан.

— Все равно не понимаю, — сказал он мрачно. — Ты сказал, что все люди, которых мы видели, обречены. И я верю, что они об этом знают. Но зачем тогда это все? Зачем драться за еду, убивать друг друга? Неужели только для того, чтобы продлить свои мучения на несколько дней, недель, или месяцев?

— Ты забываешь о надежде, именно она дает нам всем жизнь, — сказал Вик. — В конце концов, мы все умрем рано, или поздно, но мы живем, несмотря на то, что знаем, что смерть нас всех ждет. И живем мы надеждой. Ты сам говорил, что христианская религия нравится людям, потому что Христос в своем теле был поднят на небеса, и у людей появилась надежда, что и им будет дан такой шанс. Вот тогда и появились жрецы, готовые продать людям этот шанс на бессмертие, и появилось самое доходное предприятие в веки веков, — торговля надеждой.

— Да уж, — улыбнулся Майк. — Ты, я смотрю, не любишь эту религию.

— Я спокойно отношусь ко всем религиям, — пожал плечами Вик. — Просто считаю, что мысли основателей этих религий изрядно подправлены последующими поколениями под свою логику и разум.

— Торговля надеждой, — покачал головой Майк. — Сказано неплохо. Получается, что надежды нет? Мы же все равно все умрем…