Лучший из лучших - Уилбур Смит

В классе миссис Гэндер была пара близнецов – сыновья неудачливого старателя из австралийских опаловых копей, который разрабатывал скудный участок на восточной стороне прииска. Генри и Дуглас Стюарты были похожи как две капли воды: наголо бритые головы, чтобы не разводились вши; босые ноги; выцветшие потрепанные рубахи и штопаные-перештопаные штаны на подтяжках. Отъявленные хулиганы, братья действовали очень слаженно: дразнили так тихо, что миссис Гэндер ничего не слышала; умели ловко врезать по ребрам или дернуть за волосы так быстро, что она ничего не замечала.

Джордан стал их излюбленной мишенью: его обзывали «крошка Джорди», таскали за мягкие кудри и с удовольствием доводили до слез – особенно после того, как убедились, что из непонятной гордости он не обращался к старшему брату за подмогой.

– Скажешь Гусыне Гэндер, что у меня болит живот, – велел Ральф младшему брату, – и папа разрешил мне посидеть дома.

– Куда ты собрался? – спросил Джордан. – Почему в школу не идешь?

– Пойду проверю гнездо: птенцы, наверно, уже вылупились.

На вершине холма в пяти милях по дороге на юг Ральф нашел гнездо сокола и собирался забрать птенцов, чтобы натаскать их для охоты. Джордан обожал старшего брата по многим причинам – в частности, за то, что Ральф всегда замышлял что-нибудь интересное.

– Можно мне с тобой? Пожалуйста!

– Джорди, ты еще маленький.

– Мне почти одиннадцать!

– Тебе всего десять, – высокомерно поправил Ральф.

Младший брат по опыту знал, что спорить бесполезно.

Джордан сообщил о болезни Ральфа таким нежным голоском и так невинно взмахнул длинными ресницами, что миссис Гэндер и в голову не пришло усомниться в его словах. Близнецы Стюарты обменялись понимающим взглядом.

Позади церкви был нужник, сделанный из железной будки для часового. Стальное ведро стояло внутри ящика с овальным вырезом, служившего сиденьем. В раскаленной будке жарило, как в духовке, и содержимое ведра быстро «пропекалось».

На большой перемене близнецы поймали Джордана в нужнике. Стоя по обеим сторонам сиденья, они держали мальчика за ноги, пытаясь просунуть его в дыру. Он висел головой вниз, отчаянно цепляясь за края ящика, чтобы не окунуться в переполненное ведро. Сопротивления хулиганы не ожидали: Джордан расцарапал Дугласу шею, а палец Генри стиснул зубами с такой силой, что пришлось разжимать челюсти. Раны изменили их настроение: все началось шуткой, злобной, но все-таки шуткой, а теперь близнецы разозлились – саднили не только раны, но и задетое самолюбие.

– Наступи ему на пальцы! – пропыхтел Дуглас.

– Что ты визжишь, как девчонка? – Генри последовал совету брата, с размаху наступив твердой, точно копыто, пяткой на побелевшие костяшки Джордана, который отчаянно брыкался и вопил во всю глотку от ужаса.

Против объединенных усилий близнецов Джордан устоять не мог, как бы ни старался: несмотря на истерические вопли и попытки удержаться, его запихали головой в дыру. Он задохнулся от отвращения и удушливой вони, прекратив кричать.

Золотистые кудри Джордана погрузились в холодную вонючую жижу – и тут на двери сорвали задвижку: на пороге возвышалась дородная миссис Гэндер.

На секунду она замерла от изумления, потом вспыхнула от гнева. Рука, привыкшая месить тесто и стирать белье, врезала с такой силой, что близнецы полетели в угол будки. Миссис Гэндер подняла Джордана, держа его на расстоянии вытянутой руки и морщась от запаха, исходившего от промокших кудрей. Раскрасневшись от ярости, она выскочила из нужника и велела мужу принести ведро драгоценной воды и кусок мыла.

Через полчаса от Джордана разило карболкой, его кудри подсыхали на солнце, превращаясь в золотистый нимб, а из ризницы доносились вопли близнецов, резкие удары трости и голос миссис Гэндер, призывающей мужа не жалеть усилий.

Вокруг жалких остатков Колсберг-копи вырос целый хребет холмиков: пустую руду старатели сваливали как попало на открытых местах за поселком. Некоторые из искусственных холмов достигали двадцати футов в высоту. На свалке не росло ни деревца, ни травинки. Сотни чернокожих рабочих каждый день проходили здесь, протоптав лабиринт дорожек.

Солнце стояло прямо над головой, холмы отбрасывали узкие тени. В знойный полуденный час здесь никого не было: все работали в шахтах. Джордан торопливо шагал по пыльной дорожке, которая кратчайшим путем вела от лютеранской церкви к палатке Зуги. Глаза мальчика покраснели от слез унижения и карболового мыла.

– Эй, крошка Джорди!

Джордан мгновенно узнал голос и застыл на месте, моргая от яркого света. На вершине холмика, на фоне бледно-голубого неба, виднелся силуэт одного из братьев Стюарт: большие пальцы заложены за подтяжки, бритая голова вытянута вперед.

– Ты нажаловался, крошка Джорди! – обвинил он Джордана, уставившись на него злобными, как у хорька, глазами.

– Я не жаловался, – неуверенно пискнул Джордан в ответ.

– Ты кричал, а это то же самое. Мы заставим тебя покричать еще разок, только теперь тебя никто не услышит!

Резко развернувшись, Джордан помчался со всех ног, с отчаянием газели, за которой гонится гепард. Едва он пробежал десяток шагов, как под голыми пятками посыпался вниз гравий и с другого холма, преграждая дорогу, соскользнул второй близнец. Он широко ухмылялся, приветственно распахнув объятия.

Ловушка была тщательно подготовлена: Джордана подкараулили в узкой ложбинке между высокими холмиками; первый близнец за его спиной ловко скатился вниз, удерживая равновесие на осыпающемся под ногами гравии, и спрыгнул на тропинку.

– Мой милый Джорди! – выкрикнул он.

– Крошка Джорди! – подхватил второй.

Братья медленно сжимали клещи, растягивая удовольствие.

– Маленьким девочкам не следует ябедничать! – Генри беззвучно хихикнул.

– Я не девочка! – прошептал Джордан, пятясь от него.

– Тогда почему у тебя кудри? Кудри только у девчонок!

Дуглас сунул руку в карман, достал складной нож с костяной рукояткой и открыл его зубами.

– Мы сделаем из тебя мальчишку, крошка Джорди!

– А потом научим не ябедничать! – Генри показал ветку верблюжьей колючки, которую прятал за спиной: пучки листьев ободрали, оставив шипы. – Ты получишь то же самое, что Гусыня Гэндер выдала нам! Пятнадцать ударов каждому – для тебя, крошка Джорди, это будет тридцать.

Джордан в ужасе уставился на толстую ветку: чуть ли не дюйм в диаметре, скорее дубина, чем трость! Полудюймовые шипы вырастали из утолщений жесткой черной коры. Генри замахнулся, примериваясь, – ветка со свистом рассекла воздух, словно гадюка зашипела.

Встрепенувшийся Джордан кинулся вверх, на высокий склон, который предательски осыпался под ногами. За спиной заулюлюкали довольные близнецы. Как стая диких собак, они бросились вслед, карабкаясь по ненадежному склону, на каждом шагу по щиколотку погружаясь в гравий под собственным весом. Джордан, подгоняемый ужасом, опередил их, помогая себе руками. Выбравшись на вершину, он понесся по плоскому верху холма, все дальше отрываясь от преследователей.