Место Силы 4. Андромеда - Василий Анатольевич Криптонов

Меня это пугало до дрожи.

— Это просто слабость, — сказала Нилли. — И её можно прорабатывать, как и всё остальное. Но если ты боишься даже прорабатывать…

— Я ведь дотронулась до тебя. Наверное, со мной ещё не всё потеряно.

— Это другое, не прикидывайся дурочкой. Ты всегда готова помогать. Готова отдавать. Но принимать ты пока не умеешь. А это необходимо.

— И что ты предлагаешь? — Я села на краешек своей капсулы. — Позволить тебе разминать мне мышцы?

— Вряд ли… Боюсь, они будут до такой степени напряжены, что я ничего не смогу сделать. Начнём с малого.

— И какое оно, это малое?

— Позволь Айку помочь тебе.

— Айку? — удивилась я, спрятав удивление за белой ментомой. — Но… Мне не очень-то и нужна его помощь.

— Именно. Я же сказала: начнём с малого.

— «Начнём». Ты пойдёшь со мной?

— Нет! У меня все мышцы как кисель, чувствую себя медузой в океане. Поэтому я буду спать, заодно почищу контуры. А тебе — удачи!

Она сложила руки на груди, закрыла глаза, и крышка, подчинившись мысленной команде, опустилась на капсулу.

— Дерьмо, — только и сказала я.

Сколько прожила на земле — и умудрилась сохранить чистоту речи. А здесь… Общение с Айком обогащало мой лексикон чуть ли не каждый день. Хорошо хоть пока у меня хватало соображения не ляпнуть что-то подобное при учителях.

* * *

Айк ждал меня возле лабораторной двери, как и обещал.

— Знал, что не вытерпишь, — подмигнул он мне. — Ну что? Сотворим немного зла?

— Разве что малость, — устало вздохнула я.

День был тяжёлым, а поспать доведётся нескоро.

Считав моё состояние, Айк заторопился. Он достал из кармана комбинезона нечто скомканное и полупрозрачное. Развернул. Оказалось — перчатка. Он натянул её на руку и положил на замок, который тут же сработал, и дверь открылась.

— Мне не следует спрашивать, что это такое?

— Не следует. Иначе станешь соучастницей.

Шутит он или нет — этого я понять не сумела. Мы вошли в лабораторию, и как только дверь закрылась и вспыхнул свет, я вздохнула с облегчением.

Возникла спасительная иллюзия, будто мы не делаем ничего запретного. Просто — обычный учебный день. Разве что вместо полусотни учеников в лаборатории — мы вдвоём.

Айк уселся за свой излюбленный функциональный стол, мне жестом предложил занять место напротив.

— Раскрываться умеешь? — спросил он, когда я устроилась на стуле.

— Не особенно, — призналась я.

— Это просто. Дай руки.

Не без колебания я протянула руки над столом, и Айк их сжал, глядя мне в глаза.

— Почему тебя это так напрягает? — спросил он.

— Честно?

— По возможности. Если я тебе отвратителен — соври что-нибудь.

— Ты мне не отвратителен. Просто для меня такой контакт — это другое. Альвус и Еффа касались друг друга подобным образом.

— Это…

— Те, благодаря кому я появилась на свет.

Айк помолчал, потом заговорил тише:

— Так… Мы ступаем на почву, на которой я раньше не бывал, поэтому заранее прошу меня простить, если я оступлюсь. — Надо же, он может быть и таким, оказывается. — Ты сейчас напряжена, потому что боишься, как бы у тебя не появился от меня ребёнок?

Мне стоило большого труда удержать белую ментому. Мне было трудно не расхохотаться. Но я справилась и с тем и с другим.

— Ничего подобного, Айк.

— В таком случае я не понимаю.

— Я — урод, в этом всё дело. Я родилась неправильно, воспитывалась неправильно, и у меня сейчас неправильные чувства. Альвус и Еффа приучили меня, что прикосновения значат больше, чем прикосновения.

— Это так, — не стал спорить Айк. — Касание плоти — касание души.

Я посмотрела на него с удивлением. Он вернул мне тот же взгляд с подобной ментомой.

— Ты думала, это только у тебя так?

— Н-нет… Я знала, что… Просто для меня касание души — сфера интимного.

Ответная ментома Айка была тёплой и дружеской.

— Дурочка, — ласково сказал он. — Это — у всех так. Поэтому мы и учимся доверию. Поэтому Нилли заставляет себя доверяться чужим рукам. Поэтому я сейчас держу за руки тебя.

— Но… — Я пыталась найти разумные доводы. — Ведь я…

— Ты не настолько особенная, как привыкла о себе думать. Да, ты родилась необычным образом. Но физиологически и духовно ты нам идентична. Мы — одинаковые.

С тем лишь исключением, что внутри меня живут семена Чёрной Гнили…

— Просто покажи мне свой мир. Пожелай, чтобы я его увидел.

Я пожелала. И он — увидел.

* * *

Засыпала я под утро, в смешанных чувствах.

В основе коктейля было то, светлое и ободряющее, что дал мне Айк в самом начале ночного свидания.

Но сверху громоздилось нечто монструозное. Нечто такое, чего я не могла, не хотела принять.

Айк быстро изучил мой паучий мир и вынес приговор, как будто заранее знал, что увидит, и приготовил доклад.

«Твои пауки — венец эволюции, у них нет никаких врагов. В то же время развитие цивилизации, по сути, отсутствует. То есть, они — просто доминантные хищники, их даже не сдерживает разум. Они обречены на вымирание, просто потому, что будут размножаться и рано или поздно сожрут всех насекомых. Потом они пожрут друг друга, и на этом всё. Идеально замкнутый мир, и его для Кета не существует. Развитие мира возможно тогда, когда есть враг. Конфликт — двигатель эволюции. Если бы у пауков были враги, это бы, как минимум, регулировало их численность. Знаю, звучит жестоко. Но что-то должно выступать в качестве регулирующего механизма. Разум мы отметаем сразу, пауки очень слабо развиты интеллектуально. Значит — враг. Зло. Причём, лучше всего — сразу несколько видов зла».

То, что сотворил Айк, сам он назвал ерундой для примера. «Это будет работать и работать хорошо, но только в их мире. Для нас, например, такое зло выглядит как минимум странно».

Оно и выглядело странно. Эти конусообразные кучи, которые силой мысли рвали пауков на части или расплющивали. Гигантские птицы. Механические жуки, вылупляющиеся из металлических «яиц».

«Враг естественный, техногенный и мистический. Это даст паукам неисчерпаемые возможности для развития. Попробуй, дай паучатам время, утром поглядим,