Матерый и скокарь - Евгений Сухов

В душу возвращался долгожданный покой.

В этот раз ничего не произошло, но вместе с тем Савва Платонович почувствовал сильное желание подержать наконечник копья. Трудно было поверить, но обычный на первый взгляд кусок металла содержал в себе невиданную энергетику и способен был унять как душевную, так и телесную боль.

Открыв витрину, Савва Платонович вытащил металлический наконечник. Кованый кусок металла вобрал в себя историю человечества на протяжении двух последних тысячелетий. Именно этим копьем доверенное лицо проконсула Иудеи центурион Гай Кассий, не желая оставаться сторонним наблюдателем на казни Иисуса Христа, ударил его, повисшего на кресте, угодив между четвертым и пятым ребрами.

В какой-то момент Савве Платоновичу показалось, что он различил на металле, покоробившемся от времени, крохотные частички ржавчины, которые могли быть нечем иным, как кровью мученика.

Одного только удара в плоть Христа было достаточно, чтобы приобщить копье к самым почитаемым святыням. Существует легенда, что еще задолго до рокового удара этим копьем владел царь Ирод Великий, повелевший уничтожить всех младенцев иудейских, среди которых должен быть и будущий царь.

За многие столетия копье неоднократно меняло своих владельцев, среди них были как величайшие правители, так и величайшие злодеи. Кого среди них не было, так это посредственностей, потому что копье награждало своего хозяина сверхчеловеческими способностями.

Вот только не каждому столь тяжелая ноша была по плечу.

Одним из его хозяев был Адольф Гитлер, считавший, что для того, чтобы заполучить мир, он должен непременно завладеть Священным копьем…

Негромко постучавшись, в комнату вошел Алексей.

– Я так и знал, что ты здесь, – улыбнувшись, произнес он.

Савва Платонович невольно нахмурился. Он не любил, когда его кто-то тревожил, если он находился в этой комнате. Это было не простое созерцание копья, это было таинством, даже мистическим разговором. А он не переносил, чтобы его перебивали во время беседы.

Аккуратно положив наконечник копья на красную бархатную подушечку, Савва Платонович, повернувшись к сыну, спросил, стараясь спрятать накатившее раздражение:

– Ты что-то хотел сказать?

– Отец, я у тебя давно хотел спросить…

Аккуратно спрятав святыню под бронированным стеклом, Савва Платонович набросил петлицы на самые уголки ящика, вдел задвижку и повернул на два оборота замка. Возможно, из-за витрины выставленные образцы утрачивали некоторую эстетичность, но в данном случае это было не столь важно. Зато он мог быть уверенным в том, что священный наконечник копья никуда не подевается.

Прицепив ключ от витрины к брелку, Савва Платонович повернулся к сыну.

– Спрашивай.

– Ты действительно веришь в то, что это то самое копье, которым Гай Кассий ударил Христа?

– Хм… Жаль, что ты не разделяешь моих взглядов. Так вот, я нисколько не сомневаюсь в том, что это именно то копье.

– Не хотелось бы тебя разочаровывать, отец, но известно несколько копий Священного копья. И каждый, кто ими владел, настаивал на том, что именно у них находится подлинник. А владели ими многие короли, маршалы, императоры. И с чего ты взял, что это копье могло находиться в замке у какого-то барона?

– Хочу тебе напомнить, Алексей, что это был не простой барон, а прямой наследник ордена тевтонских рыцарей. Его предки участвовали во всех крестовых походах. А кому, как не тевтонским рыцарям, бившимся за Гроб Господень, отличить подделку от настоящего копья.

– Получается, что копье, которое сейчас находится в Вене, не настоящее?

– Получается, что так… Или ты думаешь, что короли знали о Священном копье больше, чем тевтонские рыцари?

– Я этого не утверждал.

– Это копье попало в крепость барона сразу после смерти последнего великого магистра. Есть еще один человек, который мог бы подтвердить его подлинность. Мы с ним вдвоем вытаскивали это копье из подвала. Вот только я его никак не могу найти, даже не знаю, живой ли он. А как хотелось бы встретиться! Нам было бы что вспомнить… Знаешь, это копье даже спасло ему жизнь, – глаза генерала блеснули боевым задором. – Когда мы выносили его из подземной галереи, то натолкнулись на группу автоматчиков, так один из них почти в упор стрелял в Гурьяна. Пули попали в копье и веером ушли вверх. Может, скажешь, что случайность?

– Но в истории Священного копья сказано, что человек, который им владеет, распоряжается целым миром. Отец, ты на меня не обижайся, но что-то я не вижу твоих подданных. А ведь копье способно творить чудеса.

– А вот с этим как раз все просто, – усмехнулся Савва Платонович. – Уже чудо то, что я остался в живых в той резне, через которую прошел. Я тебе никогда не рассказывал об этом… Я ведь не сразу тогда понял, что это и есть тот самый наконечник Священного копья. Когда мы вошли в замок этого барона, мне показалось странным, что для столь невыразительной вещицы предоставили целую комнату, ну я и спрятал ее под шинелью из любопытства.

– И что было дальше?

– После того случая наш взвод попал в засаду, и из двадцати человек только я один остался в живых. Разве это не чудо?

– Тебе просто повезло.

В ответ сдержанное пожатие плечами.

– То, что я остался в живых, я связываю с тем, что при мне находился наконечник копья. Я могу вспомнить немало случаев, когда вокруг меня гибли люди, а я всегда оставался невредимым. Война продолжалась еще целый год, а я не получил при этом ни одной царапинки. Тебе не покажется это странным?

– Это можно списать на везучесть.

– Возможно… Но если эта везучесть повторялась изо дня в день, и это, когда по тебе стреляют автоматными очередями, – лицо генерала заметно напряглось, ему было что вспомнить, – когда в опасной близости разрываются снаряды и когда погибают твои друзья, а ты при этом остаешься целехонек, то такая удача воспринимается как чудо! Причем на такие вещи обращают внимание и другие… Вот хотя бы тебе пример, трижды я попадал под прицел снайпера. Первый раз с меня сбило пилотку, второй раз пуля только обожгла кожу на щеке, а в третий раз она срезала ремешок полевой сумки. А однажды снаряд попал в наш блиндаж, пять человек, что в нем находились, были разорваны в клочья, а меня просто отбросило взрывной волной на несколько метров. Я даже не получил контузии, отделался синяками. Ты и это назовешь случайностью?

– На войне всякое выпадает.

Генерал протестующе качнул головой:

– Нет, здесь нечто большее. Я бы назвал это Провидением. А что касается владения миром… Разве не странно, что обычный рабочий паренек из глубинки вдруг дорос до генерал-полковника? А?! Что бы случилось, если бы наконечник копья оказался в руках у человека по-настоящему одаренного? Ты даже не представляешь, до каких возможностей усилились бы его способности!

– Ты относишься к этому куску металла как к какому-то живому существу, – заметил Алексей.

Савва Платонович удивленно вскинул брови:

– А разве ты относишься к нему как-то иначе?

– Как тебе сказать, отец…

– Ладно, пойдем отсюда. Наконечник хоть и святой, но его терпение тоже не беспредельно. Ему нужно отдохнуть от нашей болтовни.

Глава 11

Загадка священного копья Вернувшись в управление, Георгий Волостнов вызвал к себе стажера, сравнительно недавно тот закончил юридический вуз. Парнем он был высоченным, выросшим на крестьянском масле и парном молоке. Кожа юношеская, едва успевшая познакомиться с бритвой, а румяна на его пухлых щеках напоминали наливные яблоки.

Фамилия у него была странной – Свидригайло, но за величественный баритон все его называли Содрогайло. Однако парень был не из тех, кто умел обижаться. Великодушие было главной чертой его характера. Такие люди всегда вызывали у Волостнова симпатию.

Мотнув чубом, неприкаянно сбившимся на лоб, он робко поинтересовался:

– Вызывали?

– Вот что, Виктор, узнай для меня, кто проживает по этому адресу… В общем, принеси все, что у нас имеется по этому человеку.

Взяв протянутый листок бумаги, парень охотно произнес:

– Сейчас сделаю.

Георгий Волостнов едва успел выкурить вторую сигарету, как дверь распахнулась и на пороге появился стажер – в правой руке он сжимал папку.

Стажер работал в отделе всего лишь второй месяц, но Волостнов успел заметить, что парень был необыкновенным аккуратистом. В отличие от остальных оперативников, одевавшихся просто, он любил облачаться в дорогие костюмы, чем порой раздражал. Однако в оперативном ремесле опрятность была важна. Вот даже сейчас листочки были собраны в папочку, не торчало даже неряшливого уголка.

– Возьмите, Георгий Егорович. Здесь все написано.

Волостнов положил папку на ворох бумаг.

Его стол был завален множеством книг, папок, исписанными бумагами. Следовало бы провести на столе ревизию да выгрести ненужный хлам, но все не доходят руки. А потом, он не забыл одно верное правило – как только выбросишь какой-нибудь листок, так непременно в нем появится необходимость.