Сердца четырёх - Эллери Квин

В наступившей тьме Квин не заметил, куда скрылся старик; он вообще ничего не замечал, даже осатаневшего дождя. Он стоял и думал: что делал мистер Толланд Стюарт в грозу на улице? Предполагалось, что он трясется у себя в спальне, заперев двери. Ан нет: всего через несколько часов после того, как была убита в воздухе его единственная дочь, он шастает по окрестностям, да еще в летном шлеме, таком несуразном на его седой голове.

В гостиной инспектор развалился перед камином и в задумчивости тянул:

— Да, не очень нам это помогло... А, Квин, где тебя носит?

Эллери вылил дождевую воду из полей шляпы и разложил перед камином плащ.

— Мне послышалось что-то на посадочной площадке.

— Что, еще один самолет? — взвыл доктор Джуниус.

— Игра воображения.

Глюк нахмурился:

— Короче, мы нисколько и не продвинулись, мистер Ройл. Значит, вы считаете, что, кроме этого опустившегося Парка, у вашего отца врагов не было?

— Насколько мне известно, нет.

— А я и забыл об этом маленьком инциденте в «Подкове», — медленно произнес Эллери.

— Это ни при чем. Человек разозлился, что ему сорвали игру, и больше ничего.

— Нет, у человека сломана жизнь, — сказал Тай. — Такой человек способен на все.

— Хорошо, хорошо, мы его проверим. Вот только если это он, то почему он убил не только вашего отца, но и Блит Стюарт? Он же ничего против нее не имел.

— Он мог посчитать ее виновной во всем, и в своих неудачах тоже, — ответил Тай. — Иррациональная личность. Он может вообразить что угодно.

— Что ж, такое возможно, — разглядывая свои ногти, согласился Глюк. — Кстати, ходит много разговоров о ваших семьях: вы ведь между собой... не очень-то ладили, так?

Громко треснуло полено в камине, сверкнула молния, ударил гром. Дождь с новой силой забарабанил по окнам.

— Пойду-ка я взгляну на свою этажерку, инспектор, — сказал летчик и вышел.

— Чушь собачья, — пробормотал Жак Батчер.

— Я что-нибудь не так сказал? — сделав невинные глаза, спросил Глюк.

— Ведь Джон и Блит поженились. Разве не так? Их брак — лучшее доказательство примирения.

— А как насчет этих двоих? — спросил Глюк. — А?

Бонни уставилась на нижнюю пуговицу пиджака инспектора, а Тай отвернулся и посмотрел на огонь.

— Не смысла лукавить, Батч, — сказал Ройл. — Мы ненавидели друг друга с детских лет. Нас воспитывали на ненависти, нас пичкали этим с утра до ночи. Это уже у нас в крови.

— У вас такое же ощущение, а, мисс Стюарт?

Бонни облизнула пересохшие губы.

— Да.

— Но это не означает, — медленно, раздельно проговорил Тай, — что убийства совершил один из нас. Или вы думаете иначе, инспектор?

— Не мог он додуматься до такого кошмара! — воскликнула Бонни.

— Откуда мне знать, что ваша история с веревками и кляпами в ангаре аэропорта соответствует истине?

— Но мы же сами свидетельствуем в пользу друг друга!

— Вы полагаете, что я отравил своего собственного отца, чтобы убить мать Бонни Стюарт? Или что Бонни Стюарт отравила свою мать, чтобы через смерть моего отца расквитаться со мной? Да вы с ума сошли!

— А мне ничего не известно, — ответил инспектор. — Вам наверняка интересно будет узнать, что отдел по расследованию убийств нашел того парнишку, который передал сообщение мисс Стюарт перед вылетом. Мне об этом доложили по рации, когда я обследовал ваш угнанный самолет.

— И как он это объяснил?

— Он из обслуги аэропорта — механик, стюард или что-то в этом роде, говорит, что около его ангара его остановил высокий худой мужчина в полном летном обмундировании и в «консервах». — Полицейский гудел благодушно, но все время бегал глазами от Тая к Бонни и обратно. — Мужчина сунул парню под нос листок бумаги с машинописным текстом. Ему было велено передать мисс Стюарт, что мистер Ройл ждет ее в ангаре.

— Все сходится, — сказал Тай. — Это он и был, тот самый пилот. Простенький трюк!

— И тем не менее он сработал, — заметил Эллери. — Инспектор, а этот парень подозрений не вызывает?

— Среди своих он на хорошем счету.

— А что с запиской?

— Парень даже не прикоснулся к ней. Ему ее только показали. После этого пилот исчез в толпе и записку унес с собой — по словам этого малого.

Бонни поднялась с негодующим видом:

— Как же вы после этого можете утверждать, что кто-то из нас приложил руку к преступлению!

— Я не утверждаю, — ухмыльнулся Глюк. — Я просто не исключаю такую возможность.

— Да ведь нас захватили и связали!

— А предположим, кто-то из вас нанял этого долговязого изобразить захват — чтобы обеспечить себе алиби?

— О боже! — Батчер воздел руки к потолку.

— Вот дурак, — сказал Тай.

Инспектор Глюк опять улыбнулся, пошарил в кармане плаща, достал большой конверт из плотной бумаги и не спеша его распечатал.

— Что там? — не выдержал Эллери.

Лапища инспектора нырнула в конверт и извлекла какую-то круглую маленькую штучку.

— Видали такие раньше? — спросил Глюк, ни к кому в отдельности не обращаясь.

Все облепили его, доктор Джуниус тоже сунул нос. Оказалось, что это голубая фишка с золотой подковкой.

— Клуб «Подкова»! — в один голос воскликнули Тай и Бонни.

— Ее нашли в кармане Джона Ройла, — сказал инспектор. — Не это важно.

Тем не менее он держал фишку осторожно, двумя пальцами, вроде как боялся стереть оставленные на ней отпечатки пальцев. Дав всем полюбоваться фишкой, Глюк положил ее обратно в конверт и вытащил из него стопку клочков бумаги, скрепленных канцелярской скрепкой.

— Скрепка — моя, — пояснил он. — А эти клочки я обнаружил в кармане Джона Ройла.

Эллери взял их и разложил на кушетке. Соединить отдельные фрагменты по линиям разрыва труда не составило. В результате получилось пять небольших листков с голубым типографским логотипом клуба «Подкова». На каждом листке стояла дата, слова «Я вам должен», сумма в долларах и подпись: «Джон Ройл». Все было написано чернилами одного цвета. Суммы были разные.

Эллери сложил их в уме: ровно сто десять тысяч долларов.

— Знаете что-нибудь об этом? — спросил инспектор.

Тай недоверчиво изучал долговые расписки. Кажется, его сбивала с толку подпись.

— В чем дело? — быстро спросил Эллери. — Это не отцовская подпись?

— Да нет, рука-то его... — пробормотал Тай.

— На всех пяти?

— Да. Вот я и не могу понять...

— Чего именно? Вы что, об этих долгах отца ничего не знали? — удивился Глюк.

— Нет, не знал. Во всяком случае, что отец так глубоко увяз у Алессандро. Сто десять тысяч долларов! — Тай сунул руки в карманы и нервно заходил по комнате. — Да, отец был отчаянным игроком, но чтобы вот так...

— Вы хотите сказать, что отец разорился, а его родной сын об этом не знал?

— О финансовых делах мы говорили с ним очень редко. У меня была своя жизнь, а у него — своя.

И Тай полностью ушел в созерцание игры огня в камине.

Глюк собрал клочки расписок, скрепил их и положил обратно в конверт. Кто-то тихо кашлянул. Эллери обернулся. Это был доктор Джуниус, он нервничал.

— Дождь прекратился. Думаю, теперь вам можно лететь.

— Доктор, опять вы за свое, — недовольно пробурчал инспектор. — Вам что, не терпится нас отсюда выпроводить?

— Нет-нет, — поспешно возразил Джуниус. — Просто я беспокоюсь о мисс Стюарт. Ей необходим отдых.

— А это напомнило мне... — сказал Глюк и бросил взгляд на лестницу. — Раз уж я здесь, надо поговорить со стариком.

— Доктор Джуниус считает, что это будет неразумно, — сухо заметил Эллери. — Или твою кожу и дробь не пробьет? Учти, у Толланда Стюарта возле кровати ружье.

— Да неужто? — ахнул Глюк и двинулся к лестнице.

— Осторожно, инспектор! — крикнул Джуниус и кинулся за ним. — Он ведь даже не знает, что его дочь умерла.

— Да будет вам, — поднимаясь по ступенькам, бросил Глюк. — Такие застенчивые обычно имеют привычку подслушивать в замочную скважину или с верхней площадки.

Вспомнив лицо старика под дождем, Эллери мысленно поаплодировал прозорливости Глюка: старик, конечно, узнал о смерти дочери. Недолго думая, Эллери направился вслед за Глюком и доктором. Наверху было темно.

— В этом морге есть хоть одна лампочка? — споткнувшись о последнюю ступеньку, рявкнул инспектор.

— Сейчас, сейчас, минуточку, — причитал Джуниус. — Выключатель... — И доктор исчез во тьме.

Эллери замер, но, сколько ни вслушивался, ничего не уловил, кроме потрескивания дров в камине и бормотания Батчера, успокаивающего Бонни.

— А что такое? — спросил Эллери.

— Мне послышалось, кто-то крадется. Но видимо, я ошибся. В таком мрачном доме живо с катушек съедешь.

— Думаю, ты не ошибся: очень может быть, что старик и правда подслушивал, а когда понял, что мы идем к нему, спрятался в спальне.