Тишь - Федор Крюков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, когда стали прощаться, Ардальон Степаныч не выдержал, прослезился.
— Господа! — сказал он дрогнувшим голосом, — не поминайте лихом… Может быть, кого… да что там! Знаю: обижал не раз — что делать!.. Долг службы… Такая уж собачья обязанность — кусать, карябать… Вот хотел было по человечеству — оказалось вон что… Долг службы…
И не кончил. Стал сморкаться…
Разошлись в глубоком молчании…
Темная грусть сцепила сердце, — о чем? — никто не мог бы выразить словами. Что-то тяжелое, как ком сырой земли. И жалость, и боль. Не о Мордальоне только, а и о себе, об утлой жизни своей, робкой, бескрылой, бедной, махонькой… Вот был человек. Свыклось с ним сердце — каков бы ни был он, — вросла и окоренела привычка видеть его фигуру, слышать голос, брунчащий смех, делить с ним время… И вот теперь уж никогда не услышать ни привычных острот его, ни пряных анекдотцев, ни громкого вздоха об осьми его девицах. Какой-то нелепый долг службы нарушил, нечаянно снизошел до человеческого отношения к смирным обывателям… И надо уйти за это на нужду и голодное скитание…
Уйдет. И с ним оторвется кусочек их жизни, тихой, серенькой, упадет, как отмерзшая ветка от корявого ствола, как надтреснутая глыба рыхлого берега. Тихая речка Иловайка сморщится минутной зыбью и унесет серую муть куда-то в даль, к устью, к концу, и лишь свежая рана в подмытом яру будет рдеть коричнево-красным следом…
Тихо было, облачно, темно. В осеннем запахе умирающих листьев вздыхала немая печаль. Тишь бездонная широким крылом окутала уснувшую слободу.
И в молчании земли и неба, вечно-загадочном и тайном, смутные мысли маленьких людей о жизни таяли без следа, расползались, как синий дымок в пустом поле, — покорно, безропотно, беззвучно…
Примечания
1
Одёр — небольшая повозка без кузова (ДС). Здесь, вероятно, в переносном значении — жеребец.