Ворон. Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц - Алексей Иванов

— Кар! — разозленный Петр яростно атаковал, стоило мне только открыть дверь. Сделав заход, он сел мне на руку и больно впился когтями.

— Прости, я оставил тебя на весь день взаперти и забыл покормить.

Ворон еще раз хрипло каркнул и сильнее впился когтями в мою руку. Поморщившись от боли, когти у Петра были острые, я достал из кармана мантии несколько сушеных жуков и протянул птице.

Все еще недовольный Петр придирчиво осмотрел подношение, немного подумал, аккуратно все склевал и вновь каркнул, требуя добавки. Закончилось все тем, что мне пришлось добрые полчаса заниматься исключительно птицей. Наконец Петр устроился на высокой спинке кресла и задремал, позволив мне заняться своими делами.

Письмо Темного лорда я вскрывал с некоторым трепетом. Просчет реакции Волдеморта на Обретенную и мою помолвку с ней — это одно. А вот что на самом деле решит Волди — это уже совсем иное.

В письме было простое, сухое поздравление с помолвкой. И понимай это как знаешь. Я потер виски. Кость для Волдеморта должна быть воистину гигантских размеров, чтобы на ее разгрызание Темный лорд бросил все свои силы. Надеюсь, Аберфорт мне ее даст. В ином случае мое положение несколько осложнится.

Сам того не ведая Дамблдор весьма помог мне этим своим трехнедельным запретом покидать Хогвартс. После таких известий Волди ждет личных объяснений. А с ним никогда не знаешь, чем они могут закончиться. Наградой может быть курциатус или и вовсе авада. И пока мне нечего предложить ему взамен утерянной Обретенной, лучше этой встречи избежать.

Еще три недели, и у меня будет новая волшебная палочка. Мне совсем не хочется заниматься Аберфортом с этой деревяшкой с пером Дамблдорского феникса. Особенно в свете информации, что феникс — это «умершая» сестра Дамблдора. С этими мыслями я и сам не заметил, как заснул прямо сидя в кресле.

На удивление я довольно неплохо выспался. Даже тело не особо затекло. Предыдущий опыт сна в кресле был более неудачным. Надо будет не забыть поблагодарить Дамблдора за отличную мебель в моих покоях… прежде чем его убить. Или лучше сначала убить, а потом поблагодарить? Да, второй вариант надежней.

Быстрый обжигающе-горячий душ, очередная кормежка Петра, упаковка своего драгоценного тела в свежую мантию — вот я и готов к очередному дню в этой обители ненужных знаний. Сегодня Слизерин будет заниматься фермерством. Уход за магическими существами весь день. Теория и практика с профессором «почти целым» Кеттлберном. Хуже только прорицания.

Нет, я люблю магическую живность… когда она на разделочном столе. Ведь в ней так много ценных и очень дорогих ингредиентов. А вот отношения с живыми «милыми зверушками» у меня как-то не складываются. Наверное, все эти единороги, гиппогрифы и грифоны чувствуют, что я вижу в них только все самое лучшее. Рог единорога, сушеный язык гиппогрифа, выжимку грифоньей печени и прочие наиболее полезные их части. Почему-то им это не нравится. Глупые твари!

День прошел как я и думал, то есть скучно. Тема занятий — лукотрусы, была мне мало интересна. В защитниках деревьев не было полезных для зельеварения ингредиентов. Младшие духи природы, что с них взять.

С Лили мне удалось увидеться только вечером. Гриффиндор сегодня учился вместе с Равенкло, а нам в пару достался Пуффендуй.

— Ты не важно выглядишь. Что-то случилось? — поинтересовался я, когда мы направились на отработки.

— Случилось то, что мне хочется перебить половину своего факультета, — поморщилась она.

— Подумаешь, — фыркнул я, — порой мне тоже хочется перебить половину твоего факультета.

— Мне не до шуток, Сев. Они все такие завистливые и мелочные. В глаза говорят одно, радуются, поздравляют. А в мыслях то и дело проскальзывает «Почему она, а не я!». Я думала у меня множество друзей, а оказалось… Ты прав, Гриффиндор не то, что рисовало мне мое воображение.

— Если тебя это утешит, то слизерин недалек от того, что оно же тебе рисует.

— У тебя какие-то неприятности? — встревожилась она.

— Ерунда, стал внезапно центром всеобщего внимания. Скоро у меня будет либо много друзей, либо врагов. Наследники всех этих древних и благородных пока еще определяются, как и их родители.

— Прости, из-за меня у тебя сплошные неприятности.

Наш диалог был прерван вторым пришествием Поттера. Состоялось оное, когда мы с Лили почти дошли до домика Флитча. Чутье и обильный дневной снегопад подсказывали мне, что сегодня мы будем чистить внутренний двор Хогвартса от снега. Естественно лопатами, а не волшебством. А жаль — вызов малого огненного элементаля одно из моих коронных заклинаний.

Рогоносец ждал нас неподалеку от главных ворот Хогвартса. Был он без своих вечных сопровождающих и выглядел каким-то подавленным. Заприметив меня и Лили, он еще больше сник и направился прямо к нам, уткнувшись взглядом в землю. Будь во мне хоть капля сострадания, я бы его пожалел. Но чего нет, того нет — пришлось просто молча злорадствовать.

— Чего тебе, Поттер! — отнюдь не ласково посмотрела на него Лили.

— Нам надо поговорить, наедине, — сказал Поттер, все еще пряча взгляд.

— Мне не о чем с тобой разговаривать! — нахмурилась Лили.

— Но я же хочу извиниться!

Поттер сжал кулаки и все же нашел в себе силы посмотреть Лили прямо в глаза.

— При оскорблении тебе свидетели не мешали. А для извинений, значит, мешают? Не думала что ты такой трус, Джеймс.

Слова Лили били словно пощечины. Рогоносец вновь отвел взгляд и совсем сник.

— Прости за те слова вчера. Я был дураком! — все же решился он.

Я нахмурился. Почему это «был»? Это же естественное состояние Рогоносца. Лили молчала. Поттер под холодным взглядом ее изумрудных глаз явно нервничал. Сейчас в нем мало что осталось от былого самоуверенного, нагловатого молодого мага.

— Лили, ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? — умоляюще спросил он. — Хочешь, я на колени встану?

Лили еще немного помолчала, а потом произнесла то, чего не ожидали ни Поттер, ни я.

— Хорошо, я тебя прощу, но только если ты извинишься еще и перед Северусом.

Мне показалось или в ее голосе проскользнули какие-то мстительно нотки? А все же она может быть довольно коварна и даже жестока. Моя школа. Пожать мне руку — для Поттера это гораздо унизительней, чем валяться перед Лили на коленях.

Взгляд Поттера сфокусировался на мне. Я бы соврал сказав, что заметил в нем хоть каплю смирения или тепла. Раньше он просто испытывал ко мне стойкую неприязнь и видел лишь мишень для своих идиотских розыгрышей. Теперь же…

Наверное, вот так и возникает вражда. Та вражда, что становится легендарной. Комедия-трагедии в том, что я даже сейчас не видел в Рогоносце врага. Самоуверенность? Наверное, да. Что Поттер может противопоставить моим знаниям и опыту? Да ничего!