Дело «Норильский никель» - Александр Коростелёв

Не секрет, в связи с низкой биологической продуктивностью флоры и фауны Крайнего Севера, ни в какое сравнение не входящей со скоростью естественного воспроизведения растений и животных в природно-климатических условиях южной и центральной России, на восстановление нарушенного промышленным производством баланса окружающей природной среды Заполярья могут уйти даже не десятилетия, а столетия.

Токсичные отходы промышленных производств, постепенно из года в год накапливаясь в окружающей природной среде, в результате нанесли невосполнимый в обозримой перспективе урон всему живому, убив растения и изгнав животных, систематически продолжая причинять вред здоровью людей, вынужденных вдыхать отравленную воздушную смесь, извергаемую из труб производственных цехов, вплотную территориально соприкасающихся с населёнными пунктами промрайона. На восстановление же здоровья каждого конкретного человека в дальнейшем могут потребоваться годы серьёзного медикаментозного лечения и санаторно-курортного оздоровления, связанные с большими денежными расходами, а в некоторых запущенных случаях ни проводимое лечение, ни санаторно-курортное оздоровление уже не смогут отодвинуть преждевременное наступление последней даты в биографии этих людей.

Санитарно-защитные зоны таких производственных подразделений государственного промобъединения Норильский комбинат, как Агломерационная фабрика, Никелевый и Медный заводы, протяжённостью от 1 до 3 километров, вплотную подходят к жилой (селитебной) зоне города Норильска, а кое в каких местах даже заходят за её неформальную, чётко не очерченную границу.

Металлургические цеха этих производственных подразделений прямо на окраинах города образовывают прерывистое промышленное полукольцо, что с учётом наличия на противоположной стороне городской черты естественных возвышенностей, местами напоминающих горный рельеф, а также направлений господствующих ветров, создаёт все условия для круглогодичной загазованности Норильска.

Преобладающие в зимнее время года южные и юго-восточные ветры частенько перемещают на город газовый факел Никелевого завода и Агломерационной фабрики, а преобладающие в весенне-летний период ветры северного и северо-западного направлений гонят на город ядовитые выбросы Медного завода и большое количество производственной пыли. Возвышенный же характер местности на городских окраинах, многоэтажные дома и плотная застройка самого Норильска способствуют образованию своеобразных газовых карманов прямо во дворах жилых домов, в которых отравленный воздух удерживается очень долго, нанося губительный вред здоровью людей.

Учитывая это, в своё время руководство Норильского комбината приняло решение о строительстве Надеждинского металлургического завода на таком расстоянии от населённых пунктов, которое в несколько раз превосходило бы стандартные нормативы санитарно-защитных зон, пойдя при этом на удлинение транспортного плеча доставки рабочих завода от мест их проживания до производственных цехов.

Активная поддержка Государства, выразившаяся в выделении Госпланом и Министерством цветной металлургии СССР в XI пятилетке (1981–1985 годы) значительных капиталовложений на технологическое совершенствование строившегося Надеждинского металлургического завода, направленное на решение проблемы утилизации диоксида серы, без какого-либо преувеличения позволила жителям Заполярья дышать глубже.

Кроме того, этим был сделан первый практический шаг в направлении получения в промышленных объёмах элементарной серы в её товарном, легко транспортируемом виде, как побочного продукта основного производства Норильского комбината. Накапливаемая на складах комбината элементарная сера из-за своей рыночной дешевизны, а также территориальной удалённости Норильского промрайона и связанными с этим немалыми транспортными затратами, не всегда быстро инев полном объёме могла быть реализована, например, организациям-производителям минеральных удобрений на основе серной кислоты (суперфосфат, сульфат аммония).

Однако главным явилось то, что диоксид серы, образующийся в процессе работы печей Надеждинского металлургического завода, не утилизировался в лёгких жителей Большого Норильска, превращая их в накопителей химических соединений серы.

Отметим также, ещё в X пятилетке (1976–1980 годы) направление Государством значительных капиталовложений в модернизацию пылеулавливающих систем действовавших производств Норильского комбината позволило, подняв эффективность очистки с 92 % до 96 %, в общей сложности за пять лет уменьшить на 9,5 тысяч тонн количество пыли, выбрасываемой в воздушное пространство промрайона. На капитальный ремонт, реконструкцию и строительство новых пылегазоочистных и аспирационных систем государственным промобъединением Норильский комбинат в то время было израсходовано свыше 60 000 000 рублей.

Тем не менее, несмотря на предпринятые меры, загазованность и запылённость воздушного бассейна Норильского промрайона продолжала оставаться на очень высоком уровне. По данным наблюдений лаборатории мониторинга загрязнения окружающей природной среды «Таймыргидромет», к началу 1994 года средняя концентрация вредных примесей в воздушном пространстве промрайона, рассчитанная по годам за предшествовавшее пятилетие (с 1989 по 1993 годы включительно), составляла:

— диоксида серы 2 — 4 предельно допустимые концентрации (далее — ПДК);

— оксида азота 1 — 3 ПДК;

— фенола 1 — 3 ПДК;

— хлора 1 — 2 ПДК;

— формальдегида 1 — 4 ПДК.

Цифровые величины приведённых средних уровней концентраций ядовитых газообразных соединений, содержавшихся в воздухе, говорили сами за себя, и в тоже время они очень бледно выглядели при сравнении их с результатами наблюдений, взятых за конкретные дни, в течение которых специалисты фиксировали максимальное присутствие в воздухе отравлявших организм человека химических веществ и пыли.

В течение того же пятилетнего периода наблюдений в зависимости от разновидности химических соединений ежегодно фиксировалось от 2 % до 10 % случаев наблюдений, когда содержание в воздухе вредных примесей превышало все допустимые пределы, что составляло от 8 до 37 сверхтяжёлых дней в каждом году. В ходе проведённых лабораторных анализов проб воздуха, взятых в такие дни, были зафиксированы максимальные концентрации следующих химических соединений:

— диоксид серы — 40 ПДК;

— диоксид азота — 26 ПДК;

— оксид азота — 7 ПДК;

— фенол — от 5 до 7 ПДК;

— хлор и оксида углерода — от 3 до 5 ПДК;

— формальдегид — от 4 до 9 ПДК;

— производственная пыль — 5 ПДК.

Непременно стоит задуматься и попытаться осознать, как жили и живут, чем дышали и дышат люди, когда в воздухе витают во много раз превышающие предельно допустимые концентрации химических веществ, а в тёплое время года к тому же ещё и до пяти предельно допустимых концентраций производственной пыли?

Какова же реальная смысловая нагрузка словосочетания «предельно допустимая», какова её цена?

В буквальном смысле слова эта цена не может быть охарактеризована валютноденежными единицами измерения, поскольку измерять необходимо ущерб, нанесённый заложенному природой естественному долголетию конкретно каждого человека, которое он вправе был прожить в добром здравии. Значит, измерение ущерба, причинённого человеку воздействием на его организм десятков предельно допустимых концентраций ядохимикатов, парящих в воздухе, можно осуществить лишь временем, временем не прожитой им жизни, или — прожитой не в добром здравии, а буквально «на таблетках». Основной же единицей измерения тогда будет являться календарный год, а «разменной монетой» — месяцы, недели, дни, часы (!).

Оплату именно такой валютой требует запредельное напряжение человеческого организма, всем своим внутренним состоянием здоровья сопротивляющегося летающей в воздухе химии и производственной грязи, из года в год по капле растрачивающего свой естественный природный потенциал. Чем больше человек платит, чем старше становится его организм, тем у него остаётся всё меньше и меньше внутренних резервов в дальнейшем продолжать выигрывать эту схватку с часто невидимой глазу заразой, наоборот, постепенно возрастает вероятность наступления момента, когда вдруг биологическая машина даст сбой, увеличивая статистику тяжело больных или скоропостижно скончавшихся.

Равно, как и баланс в окружающей природной среде сохраняется только до тех пор, пока у самой Природы хватает внутренних сил на любое вредное действие отвечать противодействием, постепенно в ходе естественного воспроизводства восстанавливая численность погибших микроорганизмов, растений и животных. Когда же биологический баланс нарушается, то в окружающей среде не остаётся жизни, а на месте заполярной лесотундры появляется лишь выжженная газовыми выбросами техногенная пустыня, в которой больше нет признаков жизни.