Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

— Мне вот интересно, не упадешь ли ты в глазах местных дам, когда встанешь с повязкой на глазах к стенке? — задумчиво сказал Бобби. — Или так и останешься лихим красавчиком?

— Проваливай и не каркай! — прикрикнул на него Леон. — Мне еще выспаться надо.

Сон не шел, и он ворочался, крутился и потел чуть ли не до рассвета. В конце концов встал и зажег лампу. Потом, не одеваясь, в одних трусах шагнул к двери — общественная уборная находилась в самом конце улочки. Ступив на веранду, лейтенант едва не наткнулся на группу мужчин, сидевших на корточках прямо за дверью. Он отпрянул и поднял лампу повыше.

— Вы еще кто такие?

Гостей было пятеро, и, приглядевшись, Леон заметил, что все они одеты в охряно-красные масайские шуки.

Один из них поднялся.

— Приветствую тебя, М'бого, — сказал он, и костяные сережки блеснули в свете лампы почти так же ярко, как и его зубы.

— Маниоро! Ты какого черта здесь делаешь? — почти закричал Леон — давивший на сердце камень свалился, и его захлестнула волна радости.

— Мама Лусима послала меня. Сказала, я тебе нужен.

— А почему ж так долго? — Ему хотелось обнять сержанта.

— Я очень спешил, и братья мне помогали. — Маниоро указал на сидевших за его спиной мужчин. — За два дня дошли до Наро-Мору. Там нам разрешили сесть на поезд. Ехали на крыше. Очень быстро.

— Что ж, Мама права. Брат, мне очень нужна твоя помощь.

— Лусима Мама всегда права, — сказал Маниоро. — А теперь скажи, что за беда с тобой приключилась? Снова будем воевать?

— Да, — ответил Леон. — Нас ждет большая война!

Пятеро масаи переглянулись — похоже, такая перспектива устраивала их как нельзя лучше.

Разбуженный голосами, из своей пристройки выбрался заспанный Ишмаэль.

— В чем дело, эфенди? Снова эти неверные? Они вам мешают? Мне их прогнать?

Одетого в шуку Маниоро слуга не узнал.

— Нет, Ишмаэль, не надо никого прогонять. Беги-ка побыстрее к лейтенанту Бобби да скажи, чтоб немедленно шел сюда. Случилось нечто чудесное. Господь услышал наши молитвы.

— Аллах велик! Милость его недоступна пониманию, — подтвердил Ишмаэль и неспешно, не теряя достоинства, потрусил к дому Бобби.

— Прошу вызвать в качестве свидетеля сержанта Маниоро! — громко, твердым голосом объявил лейтенант Сэмпсон.

В офицерской столовой повисла гробовая тишина. Судьи оторвались от своих записей и, заметно оживившись, повернулись к двери, через которую, хромая и опираясь на неуклюжий самодельный костыль, в зал вошел Маниоро. Он был в своей лучшей, парадной форме, с аккуратно наложенной свежей повязкой на бедре и босиком. Кокарда на красной феске и пряжка ремня, любовно начищенные «Браско», сияли как звезды. За ним, безуспешно стараясь скрыть довольную ухмылку, промаршировал сержант Мфефе. Подойдя к возвышению, сия живописная парочка остановилась и лихо откозыряла с интересом наблюдавшим за ними судьями.

— Сержант Мфефе будет переводить для тех, кто не силен в кисуахили, — объяснил Бобби и, когда Маниоро привели к присяге, посмотрел на переводчика. — Пожалуйста, сержант, попросите свидетеля назвать свое имя и звание.

— Я — сержант Маниоро роты С 3-го батальона 1-го полка КАС, — гордо ответил Маниоро.

Майор Снелл помрачнел и, похоже, пал духом. Он лишь теперь, с опозданием, узнал Маниоро. Не раз и не два Леон был свидетелем тому, как майор, пропустив в баре три-четыре стаканчика виски, заявлял, что не различает «эти черномазые образины». Столь уничижительные, оскорбительные замечания были типичны только для Снелла — другие офицеры никогда не позволяли себе ничего подобного по отношению к состоящим под их командой людям.

«Что ж, Лягушонок, присмотрись теперь хорошенько к этой черной образине, — с радостным злорадством подумал Леон. — Забудешь ты ее не скоро».

— Ваша честь, — обратился Бобби к старшему судье, — позвольте свидетелю давать показания сидя. Стрела попала ему в правое бедро, и, как вы сами можете убедиться, рана еще не зажила.

Взгляды присутствующих устремились на свежую повязку, наложенную утром полковым хирургом. Кое-где через бинты уже просочилась кровь.

— Конечно, пусть садится, — сказал полковник. — Кто-нибудь, принесите стул.

Все подались вперед, с любопытством ожидая продолжения. Майор Снелл и Эдди Робертс о чем-то возбужденно шептались, причем Эдди то и дело качал головой.

— Сержант, этот человек — ваш командир? — спросил Бобби, указывая на сидящего рядом Леона.

Маниоро кивнул.

— Бвана лейтенант, он мой командир.

— Вы были с ним на марше к боме Ниомби?

— Был, бвана лейтенант.

— Сержант, вам вовсе не обязательно называть меня «бвана лейтенант», — сказал ему на кисуахили Бобби.

— Ндио, бвана лейтенант, — согласился Маниоро.

Бобби снова перешел на английский.

— Будучи на марше, встречали ли вы какие-то подозрительные следы?

— Да. Мы нашли следы отряда из двадцати шести воинов нанди. Следы вели от стены долины в направлении Гелаи-Лумбва.

— Двадцати шести? Уверены?

— Конечно, уверен, бвана лейтенант, — ответил Маниоро тоном человека, чье достоинство оскорблено дурацким вопросом.

— А как вы узнали, что это был именно военный отряд?

— С ними не было ни женщин, ни детей.

— Почему вы решили, что следы оставили нанди, а не масаи?

— Ступни у нанди меньше, чем у масаи, и ходят они по-другому.

— Как по-другому?

— У них короткие шаги — они же карлики. Настоящий воин ступает сначала на пятку, а потом отталкивается от земли пальцами. Нанди шлепают ногами, как брюхатые бабуины.

— Итак, вы уверены, что следы принадлежали военному отряду нанди?

— Сомневаться в этом мог бы только ребенок или полный глупец.

— И куда они направлялись?

— В сторону миссии Накуру.

— Как по-вашему, они собирались напасть на миссию?

— Не думаю, что нанди шли туда, чтобы попить пива со священниками, — с самым серьезным выражением ответил Маниоро.

Сержант Мфефе перевел сказанное, и полковник, коротко гоготнув, покачал головой. Остальные судьи заулыбались.

Эдди был чернее тучи.

— Вы сказали обо всем этом своему лейтенанту? Обсудили с ним, что делать дальше?

— Конечно.

— И он отдал приказ преследовать нанди?

Маниоро кивнул.

— Мы шли за ними два дня, но потом подобрались слишком близко, и они догадались, что им грозит.

— Как они могли догадаться?

— В буше спрятаться было негде, и даже у нанди есть глаза, — терпеливо объяснил Маниоро.

— Тогда ваш командир и приказал прекратить преследование и идти к Ниомби. Вы не знаете, почему он не решился вступить с ними в бой?

— Двадцать шесть нанди разбежались по двадцати шести направлениям. Мой лейтенант не дурак. Он знал, что мы можем поймать одного нанди, если будем долго бегать и если нам повезет. И еще он знал, что мы спугнули их и они уже не пойдут к Накуру. Мой бвана спас миссию от нападения и не хотел терять время, гоняясь за нанди.

— Но вы потеряли почти четыре дня?

— Ндио, бвана лейтенант.

— Итак, вы пришли в Ниомби. Что вы там увидели?

— Мы увидели, что на бома напал другой отряд нанди. Они убили Тервея, его жену и ребенка. Ребенка закололи копьем, а мужчину и женщину утопили, помочившись им в рот.

Судьи внимательно слушали. Отвечая на вопросы Бобби, сержант рассказал о засаде, в которую попал их отряд, и о последовавшей за этим отчаянной стычке. Внешне бесстрастно он поведал о том, что все его соплеменники пали в бою и только они с лейтенантом пробились к боме и, укрывшись в доме, отбили атаку врага.

— Можете ли вы сказать, что во время боя ваш лейтенант вел себя как мужчина?

— Он сражался, как и подобает воину.

— Скольких врагов он убил?

— Своими глазами я видел, как он убил восьмерых нанди. Может, и больше, не знаю — сам был занят.

— Потом вас ранили. Расскажите, как это случилось.

— У нас кончались патроны. Мы решили выйти на плац и собрать боеприпасы у наших убитых аскари, которые там лежали.