Практическое руководство по злу - overslept

Должен был быть надзор, чтобы гарантировать, что не будет злоупотреблений властью над солдатами, но упоминание об этом прямо сейчас было бы контрпродуктивным для моих целей. Мне нужно было их напугать. Но не до отчаяния. Если бы они думали, что им нечего терять, никто бы не знал, что они сделают, чтобы выбраться.

— Однако ваше положение не совсем безнадежно, — продолжала я. — Если вы отслужите оставшиеся годы без происшествий, вас освободят, и ваше досье будет стерто начисто.

Я уставилась на пленников, чувствуя, как мое Имя закипает в одобрении под кожей.

— Вы хотите быть свободными? Заслужите.

Я позволила тишине, которая последовала за моими последними словами, задержаться на мгновение, давя на них, затем вздохнула.

— Разойтись, — закончила я.

Стражники принялись за работу по возвращению пленников в их отдельный лагерь, а я сошла с ящика и взяла протянутую Хакрамом руку. Живую, потому что я не прикасалась к другой без чертовски веской причины.

— Нам нужно поторопиться, если мы не хотим опоздать, — напомнил мне адъютант.

— Пора взглянуть в лицо последствиям решений, а? — хмыкнула я.

Так или иначе, я давно не видела своего учителя.

☠

Было крайне странно стоять у открытой ванны в стиле Миезан в полном доспехе, но не так странно, как наблюдать за тем, как Бедствие бродит по холодной воде, зажигая свечи. Не обычные, отметила я. Это были маленькие резные фигурки из обсидиана, покрытые рунами, и хотя я не видела фитиля, они, тем не менее, горели. Я чуть было не спросила Масего, но он пристально наблюдал за работой своего отца: очевидно, он никогда раньше не пробовал заклинания прорицания этой конкретной породы. Чернокнижник воспользовался случаем, чтобы превратить наш доклад Блэку в урок для своего сына, что было весьма предусмотрительно с его стороны. Хакрам беспокойно зашаркал за мной, нервозность легко читалась даже на его нечеловеческом лице.

Дело было в зубах — у орков показывать нижнюю часть клыков, не доходя до кончиков, было, по-видимому, признаком волнения. По крайней мере, так сказала мне Капитан, и после стольких лет работы с орками я решила, что она должна знать. Мой адъютант никогда не встречался с Блэком лично, даже в Атере. То, что он делал это сейчас, после того как весь Дворец Свершений превратился в дымящуюся развалину, вероятно, не помогало его нервам.

Четыре городских квартала, окружавших западный бастион, последовали примеру Дворца, но, к счастью, легионеры Хун вовремя эвакуировали их. Конечно, дело было не только в этом: Чёрный Рыцарь был большой величиной для большинства орков. Живая легенда для тех, кто родился после Завоевания и Реформ. Я предположила, что это было бы похоже на то, если бы я смогла встретиться с Элеонорой Фэрфакс или Жеаном Мудрым, если бы они все еще были живы.

— Сойдет, — неожиданно объявил Чернокнижник, поднимаясь на ноги и приводя в порядок мантию.

Я скептически посмотрела на круг свечей, окружавших воду.

— Я думала, что причина, по которой большинство двухсторонних гаданий имеет эти маленькие камешки на дне чаш, заключается в том, что есть симпатическая связь, чтобы заземлить заклинание? Каким образом это вообще возможно?

Сонинке поднял бровь.

— У тебя есть несколько дней, чтобы я дал тебе непрофессиональное понимание метафизических симпатических эффектов? — сухо спросил он.

— Наверное, нет, — призналась я.

— Тогда поверь мне на слово, — ответил все еще смехотворно красивый пожилой мужчина.

— Масего, ты запомнил узор?

— Мне кажется, недели будет достаточно чтобы разобраться, — пробормотал парень в очках. — Мне пришлось бы записать формулу, чтобы понять, как она на самом деле работает, но воспроизвести ее не должно быть проблемой.

Чернокнижник прищелкнул языком в верхней части рта.

— Что мы скажем о слепом подражании, Масего? — подсказал он.

Подмастерье закатил глаза.

— Колдовство без понимания — это меч без рукояти, — послушно процитировал он. — Я не знаю, почему ты так любишь эту поговорку, отец, тебя же не убить, используя обычный меч.

Чернокнижник был ошеломлен самой этой мыслью. — Только плебеи убивают своими руками, — заявил он, не обращая внимания на то, что мы с Хакрамом были все еще в комнате.

— Без обид, — добавил он, не утруждая себя тем, чтобы придать этому умиротворению большую убедительность.

— Немного обидно, — честно ответила я.

Масего фыркнул. Его отец проигнорировал меня и махнул рукой, бормоча что-то себе под нос. Вода покрылась рябью, затем озарилась неземным сиянием. На поверхности появился силуэт моего учителя, сидящего за столом и — почему я не удивилась? — с чашей вина в руке. Едва пробил полдень! Отношение к алкоголю у праэс были прямо-таки нездоровым.

— Не могу поверить, что ты попался на этот трюк с гоблинским огнем, Векеса, — весело проговорил Блэк. — Мы использовали точно такой же, чтобы выманить Серого Волшебника.

Чернокнижник усмехнулся.

— Если бы Афолаби, ваш генерал, внимательно следил за своими запасами, это не было бы проблемой. Кроме того, я не тот, кто сверг правительство Стигии, будучи пьяным до синевы.

Блэк раздраженно всплеснул руками.

— Сколько можно это припоминать? — ответил он в раздражении: — Я получил кувшин вина, когда мы обменяли осла, а что еще мне было с ним делать? Клянусь, ты еще хуже справляешься с этим, чем Сабах со всей этой драконьей историей.

— Она права, что держит ее над твоей головой, — ответил другой Бедствие, дернув губами. — Он оценивал ее для ужина, пока вы торговались об условиях.

— Он просил абсурдное количество коз, и ты это знаешь, — раздраженно ответил зеленоглазый.

В то время как в моем случае регулярная еда в компании Блэка и Капитана давно развеяла мое представление о том, что живые легенды выше мелочных пререканий, ошеломленное выражение лица Хакрама было признаком того, что это было откровение для орка. Я откашлялась.

— Хотя я хотела бы вернуться к вопросу о том, почему Империя будет вмешиваться во внутренние дела одного из Вольных Городов в какой-то момент в будущем, — заметила я, — я думаю, что могут быть более неотложные дела.

И точно так же все следы веселья исчезли с лиц обоих мужчин. Я и раньше видела, как это происходит с моим учителем, но наблюдать то же самое с таким дружелюбным человеком, как Чернокнижник, было немного тревожно.

— Кэтрин, —