Чужое тело. Дилогия (СИ) - Изверин Сергеевич

Ещё было три сотни кольчужников, которые тут охраняли стены и башни города. Ну да это ещё рак на горе свистнет… Видел я этих кольчужников. Кольчуги-то у них есть, а вот умения драться, и самое главное, желания этого делать… Вот с последним точно напряженка.

Вооруженный захват власти обещал быть интересным.

Итак, на первый день боев в городе имеем сразу сотню рыцарей, тяжелой конницы. Да и местные боги с ними, с рыцарями, ничего на улицах они сделать не смогут. Разве что пограбить да мечами помахать… Но у них есть оруженосцы и слуги, это ещё по трое на каждого рыцаря, итого сплоченный отряд в четыреста человек получается. Ещё шесть сотен наемников, из которых двести всадников. Двести гвардейцев. Триста кольчужников. Итого имеем в первый же день боев полторы тысячи человек против… Пятьдесят плюс пятьдесят плюс двести… Против трехсот. Ага. Туши свет, сливай воду, бросай гранату.

То есть, только гранатометчики могут нас спасти при прямом военном столкновении. Но воевать-то тут… Улицы-то широкие, сразу взрывами не перекроешь. Баррикады строить — так обойдут же, а учитывая, что гранат-то у меня пока всего восемьдесят штук, а гранатометчиков всего десять… Ой, маловато!

Так, а что с народными массами? Мало нас, и страшно далеки мы от народа[75].

Вон, у декабристов сколько тайных обществ было, а толку-то пшик! Побузила гвардия чутка, да загнали обратно, солдат в казармы, офицеров в Сибирь. Ещё и шпионов там было через одного, не зря ж на Сенатской их уже ждали. Армия? Нет, армии тут уже нету, стараниями королевы и графинов. Гвардия тоже кастрирована. У наемников мне поддержки не выпросить, потому как заплатить им нечем совершенно. Остаются только молодые аристократы и широкие народные массы.

Как вывести их на улицу?

Учитывая те жесты и некоторые нюансы отношения, что я видел из кареты своей, то не очень-то мне и светит. В первый день, когда о моём выздоровлении объявили, меня освистали прям в открытую. Даже охрана не помогла б, если что. Вихор вообще что-то о «народных массах» говорит, что вполне себе тянет на пролетарскую революцию. Как известно, при пролетарской революции дворян оставлять в живых не принято. Разве что крестьяне иногда с просьбами идут… Ну да к Николаю Второму тоже, наверное, шли. А потом кого в Ипатьевском доме, а кого и в Алапаевские шахты.

Надо будет выяснить народное ко мне отношение. Но только сделать это очень осторожно…

На прямой вопрос задумались все.

— Народ очень хорошо относится. — Сказал граф Слав. — Настоящий наследник семьи Шеен, а не приблудившаяся полукровка… Среди наших студентов довольно популярны. Уж во всяком случае, больше, чем королева. Да и нету других наследников, кроме…

— Кроме? — Быстро спросил я.

— В Империи живет маркиза Мория.

— Это ещё кто такая?

— Она-то прав на трон не имеет! — Сказала баронесса. — В Соединенном Королевстве она не родилась, но и даже ни дня тут не жила.

— Да, а вот объяснить это имперскому легиону будет очень сложно. — Сказал Лесной барон. — Как бы не вышло то, что недавно было в Рохни… Привезут её, посадят на трон, дадут при ней тысяч пять наемников, степнякам земли откусят, с горцами даже поделятся, и будет тут Герцогство Ильрони с герцогиней Морией. Под управлением Империи, конечно же. Крупнейший имперский порт на побережье.

— Почему мне того раньше никто не сказал? — Нахмурился я.

— Ваше Высочество… — Поклонилась сначала баронесса, а потом и все остальные, кроме Лесного барона. Тот только головой качал, размышляя о чем-то своем.

— Будем считать, что забыли. Но чтоб больше! — Я припечатал раскрытую ладонь к столу. — Чтоб больше ничего от меня скрывать не могли! Я уже не ребенок давно. Понятно?

Ага, смешно звучит от парня, которому вот-вот пятнадцать исполнится. Но все посмотрели на меня и спорить не решились. Слишком глубоко мы же во всем этом увязли. Из таких дел только один выход бывает, на плаху.

— А на чьей стороне будет народ, когда начнется заварушка? Вот свергнем королеву, а наемные отряды свергнут нас. И пригласят маркизу Морию. И что тогда?

— Можно попробовать набрать ещё людей из Морской стражи, что сейчас в Морском герцогстве… — Предложил граф Слав. — Я знаю графа Олега, который командует там Морской стражей. Мы с ним служили вместе. Ещё человек триста… Со стен они их запросто снимут.

— А что в это время будет делать королева? — Спросил я. — Она-то что будет делать? Смиренно сидеть да ждать, пока к столице подтянутся мятежные войска?

Все снова промолчали.

— Итак, вот таков пока что план действий.

— Ваше Высочество, ты не прав. — Сказал вдруг Виктор. Его, как самого старшего из моей компании, допустили к участию в этом совещании. Я осекся. Ну, манера речи тут такая, что поделать? Никого на «вы» не назовут, кроме как царствующее величество, да и то не всегда. Все на «ты». Но вот выражение «Ваше Высочество» в сочетании с «ты» как-то коробило. Язык тут такой, сложноватый в этом плане.

Виктор меж тем продолжал.

— Я сам дворянин. Но Ждан нет. И друзья у него тоже нет. В городе очень хорошо относятся к Вашему Высочеству… Очень хорошо. Вспомните жену мастера Виктора, Ирму!

Вспомнил, рука непроизвольно к животу дернулась. Почти любой мой визит кончался тем, что меня, принца, едва ли не силком тащили в дом, и кормили до отвала просто пирогами. Ну так и что, что не очень вкусно? Зато от души. Попадая в дом мастера Виктора, я получал то, чего мне так не хватало.

Отдых, простой человеческий отдых. И улыбки на лицах, людей, радующихся твоему появлению.

У сержанта чуть иначе. С ним всегда тяжело, но когда тренировки заканчиваются, в теле разливается блаженная усталость хорошо потрудившихся мышц и связок. Тело как бы говорит тебе «Ну что, хозяин, не подвело я тебя сегодня? Так и ты меня не подводи, не пей да ни кури, и буду я тебе служить верно и долго».

А ещё, с сержантом спокойно. С ним даже не надо ни о чем говорить, он понимает с первого слова, и пусть чаще молчит, но все равно, это тот человек, которого я бы мог назвать своим другом. Настоящим, без дураков. И пусть ему за тридцать, а мне в моем теле и пятнадцати не дадут, но все равно, отношения у нас больше дружеские уже. Не знаю, как это получилось, но это так.

А Виктор, Ждан и остальные? А вольные стрелки? А Лесной барон, они как?

Задумался, не расслышал, но вдруг встрепенулся.

— Исключая некоторые районы.

— Какие?

— Портовую улицу, Рыночный квартал, Мойку.

Портовая улица — это квартал, непосредственно примыкающий к порту. Там как раз и располагалась таверна «Похотливый овцебык». И что это меня там так не любили-то? Странно. Рыночный квартал — просто что-то вроде Хитровки в Москве прошлом веке. Это понятно, они королеву и графинов любят, королева им все простит. А мойка — это поселения городской бедноты. Там проходили многочисленные ручейки, впадающие в море, и раньше жители ходили туда стирать свою одежду. И как-то незаметно там стали селиться городские нищие, разорившиеся крестьяне, приехавшие на заработок в город, матросы, отставшие от своих кораблей… Короче, контингент получился ещё тот. Никак не хуже, чем в Рыночном квартале. Обитатели Мойки наводили ужас на верхний город. Собирались в банды, отправлялись на разбой. Иногда получалось отбиться, а иногда и нет. И чего там не было только, от питейных заведений до борделей. Любые развлечения на любой вкус.