Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2 - Джеймс Клавелл

Врач сказал добрым голосом:

– Я ее не виню… будь я на ее месте, я бы сделал это много лет назад, бедная женщина.

Потом он отправился к Дереву Крика. Но кричал не словами, не издал ни звука – одни только слезы.

– Энди?

– Да, Кэти?

Гаваллан поднял голову и увидел, что это Дженни. Мак-Айвер стоял у двери, они оба смотрели на него.

– О, привет, Дженни, извини, задумался о своем. – Он поднялся. – Это… полагаю, это Авис-ярд заставил меня так глубоко задуматься.

Глаза Дженни широко раскрылись.

– О, телекс из Авис-ярда? Надеюсь, не крушение?

– Нет-нет, слава Богу, нет. Просто «Импириал Хеликоптерз» снова принялась за свои старые трюки.

– О, действительно слава Богу, – сказала Дженни с видимым облегчением. На ней было теплое пальто и красивая шляпка. Ее большой чемодан остался в приемной, где ждали Ноггер Лейн и Чарли Петтикин. – Что ж, Энди, если только ты своей властью не отменишь решения мистера Мак-Айвера, полагаю, нам надо ехать. Я готова, и готовее уже не буду.

– Ладно тебе, Джен, вовсе нам ни к че… – Мак-Айвер замолчал, когда она повелительно подняла руку.

– Энди, – ласково произнесла она, – пожалуйста, скажи мистеру Мак-Айверу, что я принимаю бой.

– Джен! Может, ты…

– Принимаю, клянусь Создателем! – Повелительным жестом она приказала Ноггеру Лейну отойти от ее чемодана, подняла его, чуть покачнувшись от тяжести, и вышла, бросив через плечо еще более повелительно: – Свой чемодан я и сама донесу, можете не беспокоиться.

В воздухе после ее ухода осталась зияющая дыра. Мак-Айвер вздохнул. Ноггер Лейн из всех сил сдерживался, чтобы не расхохотаться. Гаваллан и Чарли Петтикин решили, что им лучше сохранять нейтралитет.

– Что ж… э-э… тебе не нужно ехать с нами, Чарли, – угрюмо заметил Гаваллан.

– Я бы все же поехал, если вы не возражаете, – ответил Петтикин; ехать ему не хотелось, но Мак-Айвер тайком попросил поддержать его с Дженни. «Очень милая шляпка, Дженни», – сказал ей Петтикин после восхитительного завтрака с Паулой. Дженни сладко улыбнулась: «Не пытайся меня умаслить, Чарли Петтикин, а то и тебе достанется. Мужчины мне осточертели… если разобраться, я вообще не на шутку разозлилась…»

Гаваллан надел свою парку. Он взял лист с телексом и засунул его в карман.

– Вообще-то, Чарли, – сказал он, и его озабоченность отчасти выглянула наружу, – если ты не возражаешь, я бы предпочел, чтобы ты не ездил… у меня тут кое-какие дела с Маком, о которых мы не договорили.

– Конечно, нет проблем. – Петтикин протянул руку и спрятал довольную улыбку. То, что он не поедет в аэропорт, давало ему несколько дополнительных часов наедине с Паулой. Паулой Светозарной, как он стал называть ее про себя после завтрака, хотя она и была брюнеткой. Мак-Айверу он сказал: – Увидимся дома.

– Может, лучше здесь подождать. Я хочу связаться со всеми базами сразу же, как только стемнеет, а потом вместе поедем домой. Я бы хотел, чтобы ты побыл тут пока за главного. Ноггер, ты можешь быть свободен.

Ноггер Лейн просиял, а Петтикин выругался про себя.

В машине Мак-Айвер сел за руль, Гаваллан расположился рядом с ним, Дженни – на заднем сиденье.

– Мак, давай поговорим об Иране.

Они обсудили возможные варианты. Каждый раз возвращаясь к одному и тому же безрадостному выводу: им приходилось надеяться, что ситуация нормализуется, банки вновь откроются, им вернут причитающиеся им деньги, что их совместное предприятие не включат в список закрытых и что их не кинули.

– Вам просто придется работать, как работали, Мак. Пока мы можем работать, тебе придется продолжать это делать, какие бы проблемы ни возникали.

Мак-Айвер был в таком же мрачном расположении духа.

– Знаю. Но как мне работать без денег? И как быть с арендными выплатами?

– Как-нибудь деньги для работы я тебе раздобуду. Через неделю привезу из Лондона наличные. Я смогу проплачивать аренду за твои вертолеты и запчасти еще несколько месяцев; может, мне даже удастся провернуть то же самое и с Х6З-ми, если получится изменить график выплат, но… ну, в мои планы не входило терять столько контрактов в пользу IH – может, какие-то мне удастся отвоевать назад. Как ни крути, некоторое время дела будут идти по краю, но ты не переживай. Надеюсь, Джонни сумеет пробраться сюда; мне просто необходимо сейчас попасть домой, столько дел…

Мак-Айвер едва избежал лобового столкновения с машиной, вылетевшей из переулка, почти врезался в джуб, потом снова вывернул на дорогу.

– Чертов идиот! Ты в порядке, Джен? – Он взглянул на нее в зеркало заднего вида и съежился, увидев ее каменное лицо.

Гаваллан тоже почувствовал струю ледяного презрения, начал было говорить что-то, но передумал. Интересно, удастся ли мне связаться с Иэном; может, он смог бы подсказать, как мне выбраться из этой пропасти, – эти слова напомнили ему о трагической гибели Дэвида Мак-Струана. Сколько же их, Струанов, Мак-Струанов, Данроссов, и их врагов – Горнтов, Ротуэллов, Броков в стародавние времена – умерли насильственной смертью, исчезли – пропали в море, – или погибли при странных обстоятельствах. Иэн пока что выживает. Но долго ли это продлится? Сколько еще раз? Явно не много.

– Если не ошибаюсь, из моих девяти жизней у меня теперь осталось две, Энди, – сказал Данросс, когда они виделись в последний раз.

– Что на этот раз?

– Ничего особенного. Заминированный автомобиль взорвался в Бейруте, едва только я проехал мимо. Ничего страшного; я и раньше говорил, никакой закономерности тут нет. Так уж просто вышло, что я живуч как заговоренный.

– Как в Макао?

Данросс был заядлым автогонщиком и принимал участие во многих гонках Гран-при в Макао. В 65-м – в гонках тогда еще участвовали любители – он выиграл гонку, но первая передняя шина его «Ягуара Е-тайп» лопнула у самого финишного столба, и его швырнуло на ограждение, а потом кувырком понесло по трассе; остальные машины завиляли, пытаясь уклониться, одну из них занесло, и она юзом врезалась в него всем бортом. Когда искореженный автомобиль разрезали и вытащили оттуда Иэна, он оказался цел и невредим, только на левой ноге не хватало стопы.

– Как в Макао, Энди, – сказал тогда Данросс, улыбаясь своей странной улыбкой. – Просто случайность. Оба раза. – Во второй раз взорвался двигатель его автомобиля, Иэн опять не пострадал. Пробежал шепоток, что в его двигателе кто-то покопался – обвиняющий палец указывал на его врага Квиллана Горнта, но не публично.

Квиллан мертв, а Иэн жив, подумал Гаваллан. Как и я. Как и Линбар; этот сукин сын вообще будет жить вечно… Боже милосердный, я глупею, и в голову лезут какие-то больные мысли – надо взять себя в руки. Мак и без того достаточно встревожен. Надо придумать, как выбраться из этих тисков.