Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Стая собралась вокруг Черногривого. Алит встал рядом с вожаком. Эльфа и волков окружила сплошная стена деревьев, их ветки сходились высоко над головами и полностью закрывали тусклое небо. Вокруг деревьев тернистой изгородью выросли густые кусты.

Алит вытащил лунный лук и наложил стрелу, нервно оглядываясь по сторонам. Даже яростное достоинство Черногривого испарилось, и вожак сгорбился рядом с князем с поджатыми в страхе ушами.

Справа от Алита что-то шевельнулось, и он повернулся со вскинутым наготове луком.

— Вам не рады, — прошлогодней листвой прошелестел голос на ветру.

Одно из деревьев, огромный узловатый дуб с тяжелой кроной, стояло чуть ближе остальных. Дерево содрогнулось, и желуди с громким стуком посыпались на землю.

— Оставьте нас.

— Пришли черные двуногие. — Черногривый выпрямился и сделал шаг к энту. — Убивают. Жгут. Мы бежим.

Энт развернулся к Черногривому, хотя движение могло оказаться всего лишь игрой призрачного света луны.

— Волки могут пройти, — произнес голос. — Двуногий нет.

— Почему вы отказываете в убежище союзнику? — спросил на эльфийском языке Алит. — Я буду сражаться, чтобы защитить эти земли от друкаев.

— Подойди, — сказал энт и призывно наклонил ветку.

Князь с осторожностью приблизился, не опуская лунного лука. Он остановился в нескольких шагах от энта и разглядел неровное лицо на коре, намного выше головы эльфа. Короткие сучья служили глазами, а трещина в коре выглядела грубой пародией рта, хотя она не шевелилась, когда энт говорил.

— И что за эльф бегает с волками? — спросил энт.

— Я Алит, последний из дома Анар. — Князь гордо выпрямился. Энт промолчал, и Алит продолжил: — Я сын волка и луны.

Деревья задрожали, их ветки стучали друг о друга, листья колыхались. Алит не знал, является этот жест признаком веселья или злости, но сохранял спокойную позу.

— Я прошу разрешения войти в Гаенскую лощину, чтобы найти здесь убежище от тех, кто охотится за мной и при первой возможности убьет. — Алит снял стрелу с тетивы, убрал ее и лук в колчан. — Или сделает что похуже, — добавил он.

Одна из веток опустилась и легко, как перышко, коснулась листьями-пальцами его лба. Через миг она со скрипом вернулась на место.

— Нет, — ответил энт глубоким рокочущим голосом. — Для тебя нет места в Гаенской лощине. Ты несешь с собой тьму. В тебе кроется смерть. Здесь есть место только для жизни. Ты должен уйти.

— Тьма идет за мной, но ее породили другие. — Алит решил, что речь идет о преследователях-друкаях. — Я помогу вам сражаться!

— Тьму притягивает к тебе, а тебя влечет к ней. — Энт медленно выпрямился. — Ты не можешь войти в Гаенскую лощину.

Алит ощущал на себе внимание волков, и особенно — пристальный взгляд Черногривого. Они не могли осознать смысл слов, но прищуренные глаза Алита и напряженная поза говорили им достаточно.

— Мы идем? — спросил Черногривый. — Прячемся?

— Да, — ответил Алит. — Вы прячетесь.

— Двуногий идет.

— Нет. — Алит отвернулся от деревьев и обвел взглядом волков. — Двуногий не идет. Двуногий будет охотиться. Волки спрячутся.

— Нет! — прорычал Шрам, отделяясь от стаи. — Двуногий охотится, волки охотятся.

— Волки охотятся, — подтвердил Черногривый.

— Волчатам грозит опасность, — возразил Алит. — Волчата не охотятся. Скоро придут черные двуногие. Волки спрячутся.

— Волчата спрячутся, волки охотятся, — сказал Черногривый. — Стая охотится с двуногим.

Алит хотел спорить, но ему не хватало слов, чтобы рассказать все, что он понял. Друкаи придут сюда, и их будет все больше. Волкам надо бежать, скрыться в неприступном убежище Гаенской лощины. Но Алит никак не мог убедить их в грозящей опасности. Ему придется расстаться со стаей.

— Двуногий не бежит, — присоединилась к Шраму Серебрянка. Казалось, что хитрая самка читает мысли Алита. — Двуногий останется со стаей. Стая защитит.

Черные двуногие убьют стаю! — крикнул Алит. Серебрянка шарахнулась от крика, будто ее ударили. Князя кольнуло чувство вины, но он продолжал, потому что волки должны были понять грозящую им опасность. — Много, много черных двуногих. Убьют много, много волков. Волкам надо бежать!

Под хор воя и визга Алит повернулся спиной к волкам. Он не обращал на шум внимания и направился на запад, прочь от Гаенской лощины. Но не успел он сделать несколько шагов, как за спиной раздался топот лап. Алит оглянулся и увидел, что Шрам, Серебрянка, Черногривый и еще около двух дюжин волков следуют за ним.

— Нет! — закричал Алит. Он нагнулся, подхватил горсть земли и с беззвучным криком швырнул в волков. Затем развернулся и ринулся к открывшемуся в тернистой баррикаде проему.

— Не дайте им идти за мной! — через комок в горле выкрикнул он.

— Мы защитим их, — ответил голос дерева.

Шипы зашевелились, и через миг проем закрылся.

Среди деревьев метался рык и вой. Они следовали за Алитом, пока тот со слезами на глазах пробирался по темному лесу.

Алит проплакал остаток ночи, сидя на корнях огромного дерева. Он не понимал, почему боги так жестоки к нему. Они дразнили его обещанием мира и покоя, а затем отбирали то, к чему он стремился и чего желал: Ашниель; Миландит; семью; волчью стаю. В горе ему вспомнились слова Эльтириора: «Одиночеству могут предаваться лишь те, у кого есть на это время. Некоторые заполняют пустоту бессмысленной болтовней с окружающими. Другие выбирают служение высокой цели, и оно утешает их больше, чем компания смертных».

Когда Алит попал в Авелорн, он решил, что нашел цель в жизни, но все обернулось по-другому. Может, ему не стоило убивать оленя? Он так не думал. Разве Курноус не желал, чтобы он присоединился к стае? Скорее всего, да. И если так, то что это принесло Алиту кроме горя?

Алит услышал нежный шепот, инстинктивно потянулся к колчану на спине и вытащил лунный лук. Провел пальцем по серебристому металлу, наслаждаясь его теплом. Прижал к щеке, и по луку покатились его слезы. Прикосновение оружия успокаивало князя.

Вот зачем судьба привела его в Авелорн.

Алит прижал лук к груди, встал и сделал глубокий вдох. Он сам должен найти свою цель. Пусть остальные ругают судьбу, богов или удачу. У Алита не осталось сил кого-то винить, у него есть лишь ненависть к тем, кто принес Ултуану столько бед.

Его судьбу решали не Курноус, не отец и дед и даже не Бел Шанаар. Все, что случилось с Алитом, происходило по вине друкаев — и никого больше.