Число и культура - А. Степанов

В данном случае нас прежде всего занимает состояние общества в целом, т.е. общенациональный политический расклад. Поэтому последнюю группу (политических сторонников регионалов и национальных меньшинств) из расчета следует исключить. Эта процедура оправданна вдвойне из-за раздробленности названной группы на множество мелких фрагментов, которым удалось собрать относительно незначительное количество голосов: в поддержку общенациональных партий высказалось подавляющее большинство, 82,8%. "Подлинный вес – у четырех партий: СДЦ, ИСРП, КПИ и НА", – подтверждает исследователь [340]. Итак, система общенациональных партий состояла из четырех единиц, перед нами кватерниорный паттерн. Каковы отношения между его элементами?

Судя по цифрам и гуманитарным политологическим описаниям Испании той поры, порыв к демократии оказался достаточно сильным. Успехи европейских соседей, особенно романских же Франции и Италии, производили должное впечатление, и испанцы с самых первых шагов обновления отдали приоритет носителям демократических идеологий: СДЦ и ИСРП. Тоталитарное прошлое, естественно, пока давало знать о себе: сравнительно приличным весом обладал наследник бывшей правящей партии Национальный альянс, а также зеркальная антитеза фашизма, КПИ (кстати, в Италии и Франции того периода коммунисты добивались еще больших электоральных успехов). В контексте абсолютно недостаточного опыта как у политических объединений, так и у избирателей – как работать в новых условиях, за кого голосовать (например, за кого именно из демократов), известная общая растерянность – ни одна из партий в отдельности не могла рассчитывать на исчерпывающий успех, не могла ни самостоятельно представить его, ни внушить в качестве цели своему избирателю. Поэтому об условии, подобном а ~ с, когда один из акторов, не оглядываясь ни на кого, стремится к полной победе (к овладению целым с ), не могло быть и речи.(1) При этом население Испании отличалось к тому времени достаточной образованностью, т.е. одна из ключевых ролей должна была принадлежать импульсам рационального бессознательного.

Если один из акторов стремится пусть к небезоговорочной, но все же убедительной победе над своим главным соперником и при этом несет в своем сердце образ гармонии, политического мира (не дай Бог снова сорваться в гражданскую войну), то в качестве естественного варианта поставленной самому себе цели выступает условие из золотого сечения: а/с = 0,618. Оно удовлетворяет большинству требований противоречивой мотивации: если пожелать большего, то в чем же тогда кардинальное отличие от тоталитарной партии (диктатурой все сыты), если меньшего, то никого не удастся убедить в том, что ты по-настоящему прав. Кроме того, меньший процент свидетельствовал бы об острой борьбе (уже 57,7%, напомним, – "жесткая гонка"), а "гнать волну", устраивать ожесточенную предвыборную баталию в обстановке, когда тоталитаристы (фалангисты, армейские офицеры), воспользовавшись предлогом дестабилизации, того и гляди возвратятся, – попросту небезопасно. Распределение голосов согласно гармонической пропорции – самое желательное из возможных, стремиться к нему особенно пристало далеким от крайностей центристам, для "приличных" стран оно также типично.

Если таков или примерно таков ход рассуждений, вернее, стоящих за ними общественных настроений ("будь осторожен", "постарайся сделать так, как в нормальных демократических государствах", если угодно, им подражай), то золотое сечение как цель становится влиятельным формообразующим фактором. Но при одной оговорке: величина из этой пропорции, в отличие от действительно демократических стран, не боящихся потерять свои политические завоевания, фигурирует в качестве не реальной, а желательной, она описывает не саму действительность, а намерение, цель. Поэтому вместо равенства должен быть поставлен знак пропорциональности: (а/с) ~0,618, т.е. а ~0,618 с. Запомним это условие, "надстроенное" над золотым сечением.

В отличие от фаворита, его главному конкуренту – ИСРП – уже не приходится опасаться призрака единоличной узурпации власти (в любом случае она будет разделена, как минимум, между двумя). Напротив, постараться не очень отстать от лидера – только на пользу демократии, соразмерного разделения голосов и мест в парламенте. Разумеется, устраивать тяжелую драку в ходе предвыборной кампании неуместно (не только центристам приходится не упускать из поля зрения недремлющих фалангистов: они изрядно напугали за десятилетия всех), поэтому внедрять, скажем, "жесткую гонку" ни к чему. Она вообще не особенно типична для парламентских выборов: "система добычи" здесь не действует, каждому достается по куску пирога. Поэтому стандартное условие b ~ a , преследователь b хочет догнать идущего впереди а, оказывается здесь и уместным, и правдоподобным. Соберем приведенные условия вместе:

a ~ 0, 618 c

( 27 )

b ~ a

a + b = c.

Поскольку речь пока о распределении голосов только между парой акторов, прежде всего между СДЦ и ИСРП, то под целым с подразумевается только их совместный, т.е. совокупный демократический, электорат. Процесс решения идентичен прежним: необходимо составить пропорцию и с помощью подстановки b = c – a исключить одну из неизвестных, в результате чего придем к квадратному уравнению

(а/с)2 + 0,618 (а/с) – 0,618 = 0.

Его положительный корень

а/с  0,536 = 53,6%.

( 28 )

Союз демократического центра, напомним, набрал 34,8% голосов, социалисты – 30,3%; следовательно, доля первого в рамках "двухпартийного вотума" – а/с = 34,8 / (34,8 + 30,3) = 53,5%. Расхождение с теоретической цифрой всего в одну десятую процента.

Достаточно схожая пропорция и между количествами голосов, поданных за две разновидности тоталитаристов (точнее, "посттоталитаристов", поскольку, например, большинство в КПИ уже придерживалось позиций "еврокоммунизма" и обе партии согласились на игру по демократическим правилам). У КПИ – 9,3%, у НА – 8,4%; доля первой внутри пары а/с = 9,3 / (9,3 + 8,4) = 52,5%. Общий климат в голосующем социуме был задан доминирующей первой парой (для сравнения, в ФРГ, где христианские демократы и социал-демократы набирают примерно такой же процент голосов, что и СДЦ и ИСРП в Испании, их называют "народными партиями"). При необходимости комплементарную пару "КПИ – НА"(2) можно рассмотреть и подробнее, однако остановимся на таком объяснении, чтобы больше внимания уделить соотношению между демократами в целом и адептами тоталитаризма, или посттоталитаризма.

Как сказано, во второй половине 1970-х годов Испании был сообщен настолько мощный импульс в направлении к демократии, что вопрос, двигаться к ней или от нее, в сущности, не стоял. Если каждая из соразмерных демократических партий в отдельности, из-за боязни дестабилизировать общество и спровоцировать представителей старого режима на перехват инициативы, не шла на острую взаимную конфронтацию, следовательно, не делала заявку на полную победу, то совсем иначе обстояло с демократическим лагерем в целом, т.е. с двумя его партиями в совокупности. В этой плоскости у морально-политического лидера не существовало сомнений: Испания просто обязана жить по демократическим правилам, альтернатива прекрасно известна. Обозначив через а суммарный демократический электорат, а через с – общую численность избирателей, можно смело записать условие а ~ с, имея в виду, что демократы поставили твердой целью овладеть обществом в целом. А что же с оставшейся парой?

И фалангисты, и коммунисты, конечно, не могли не видеть идущих процессов и не отдавать себе отчет, что вряд ли реалистично надеяться на слишком многое. Однако каждый из двух акторов рассчитывал на справедливость, вернее, на то, что он под ней понимал. Фалангисты десятилетиями ставили себе в заслугу, что некогда остановили вакханалию, начавшуюся из-за левых радикалов – коммунистов и анархистов, поддержанных авантюристами со всего мира, – и полагали, что их исторический вклад по-прежнему должен цениться. По мнению сторонников франкистской идеологии, за сорок лет страна проделала значительный путь к прогрессу, о чем нельзя забывать. Наконец, окружение Франко после его смерти добровольно согласилось на преобразования, т.е. отдало власть ("попробовали бы ее взять без нашей доброй воли, без нашей заботы о благе страны"). К категории справедливости апеллировали и коммунисты. Кто в течение десятилетий диктатуры был самым непримиримым и стойким ее противником, кто, не щадя живота своего, шел на бой, погибал в тюрьмах, ни на день не прекращая подпольной борьбы? Где были тогда многие из сегодняшних реформаторов? Подобная апелляция к справедливости со стороны обеих тоталитаристских партий сопровождалась, повторим, трезвым пониманием, что преимущество все равно у демократов, и, как бы ни хотелось обратного, последние – впереди по признаку симпатии граждан. Совмещение двух разнонаправленных мотивов означает, что и фалангистов, и коммунистов, в общем, устроило бы "соразмерное" количество голосов, т.е. если бы реализовался вариант золотого сечения, при котором ведущее место принадлежит демократам, но и альтернативным партиям отдано должное. Реализация такого варианта в чистом виде означала бы b = 0,382 c , или, что то же, b = 0,618 a. Стремление к нему, как к цели, трансформирует равенство в пропорциональность: b ~ 0,618 a.