Записки - Петр Врангель

Земле – волею народа поставленный Хозяин.

Да благословит нас Бог.

Обращение это было обнародование 25-го мая. К этому же времени должен был быть отпечатан земельный приказ.

22-го утром прибыл я в Феодосию, где застал корпус генерала Слащева уже заканчивающим погрузку. Войска имели отличный вид. Сам генерал Слащев был настроен весьма бодро и уверенно. Я провел в Феодосии всего 2–3 часа. Обошел пароходы, нагруженные войсками, говорил с офицерами и солдатами и, отдав последние распоряжения, выехал обратно в Севастополь.

По дороге на станции Колай смотрел расположенные здесь части нашей спешенной конницы. Созданию мощной конницы я по-прежнему придавал исключительное значение, решив, по посадке полков на коней, свести конницу в крупные соединения; наметил сформирование в дальнейшем казачьего и регулярного конных корпусов, создание запасных и учебных кавалерийских частей, отдела ремонтирования. Работа по созданию, подготовке и обучению конницы была возложена на особую инспекцию, во главе которой стоял генерал-инспектор конницы, на каковую должность я назначил генерала Юзефовича (заведывание работами по укреплению Перекопа и постройке подъездного пути Джанкой – Юшунь были переданы генералом Юзефовичем генерал-лейтенанту Макееву), прекрасного организатора, близко знающего по своей предыдущей службе личный состав конницы.

23-го утром я вернулся в Севастополь с тем, чтобы в тот же день выехать в Джанкой.

А. В. Кривошеин успел в общих чертах ознакомиться с положением. Он беседовал с начальниками отдельных управлений, присутствовал на заседании совета и был поражен бедностью сил.

Впредь до изменения нашего положения было невозможно рассчитывать на привлечение свежих людей. Никто нe решился бы приобщиться к «крымской авантюре». Достаточно подготовленных людей на местам также трудно было найти. Александр Васильевич это понимал, однако считал настоятельно необходимым заменить и. д. начальника гражданского управления Перлика. После долгих поисков Александр Васильевич остановился на С. Д. Тверском, бывшем воронежском губернаторе, а затем помощнике моем по гражданской части в бытность мою командующим Добровольческой армией осенью 1919 года. С. Д. Тверской после эвакуации Новороссийска попал в Сербию и как только стало известно об уходе генерала Деникина и вступлении моем в главное командование, по собственному почину выехал в Крым. В связи с намеченной земельной реформой вопросы землеустройства решено было выделить в особое управление, во главе которого Александр Васильевич наметил поставить Г. В. Глинку. Наконец, должность государственного контролера решено было предтожить Н. В. Савичу, которого и А. В. Кривошеин и я высоко ценили.

Дабы объединить действия наших военных агентур, связь с которыми из Севастополя была крайне затруднительна, было намечено всех военных агентов на Балканах подчинить военному представителю в Константинополе генералу Лукомскому, военных агентов прочих государств западной Европы – военному представителю в Париже. Занимавший эту должность генерал Щербачев сильно постарел. А. В. Кривошеин горячо рекомендовал заменить его генералом Миллером, бывшим Главнокомандующим Северной армией. Я знал генерала Миллера лишь по репутации и охотно согласился на это назначение, в дальнейшем оказавшееся весьма удачным.

С началом боевых операций мое присутствие на фронте представлялось необходимым. Руководить непосредственно войсками и выполнять одновременно огромную работу по государственному управлению мне представлялось непосильным и я горячо просил А. В. Кривошеина помочь мне, приняв должность моего помощника. Однако Александр Васильевич все еще не мог решиться. После долгих моих настояний он согласился на время моего отсутствия принять на себя исполнение должности председателя совета, однако лишь в порядке временного поручения, каковое и было возложено на него мною особым официальным письмом.

23-го вечером я с полевым штабом выехал в Джанкой.

24-го вечером получено было радио об удачной высадке войск генерала Слащева у Кирилловки. Высадка совершена была в чрезвычайно тяжелых условиях, при сильном шторме. На рассвете 25-го армия перешла на всем фронте в наступление. После короткой артиллеристской подготовки части генерала Писарева, поддержанные танками и бронепоездами, атаковали красных в то время, как десант генерала Слащева, овладев деревней Ефремовской и Давыдовкой, подходил передовыми частями к линии железной дороги. Атакованные с фронта и угрожаемые с тыла, красные бежали, почти не оказывая сопротивления. Город Геническ, станция Ново-Алексеевка и деревня Ново-Михайловка были заняты частями Сводного корпуса. Наши бронепоезда были двинуты на станцию Рыкове. Красные отходили на Рождественское. Здесь нами взято было несколько сот пленных и два орудия. Одновременно корпус генерала Кутепова атаковал на перекопском участке главные силы XIII-ой советской армии. Танки и броневики двигались впереди наших цепей, уничтожая проволочные заграждения. Красные оказывали отчаянное сопротивление. Особенно упорно дрались латышские части. Красные артиллеристы, установив орудия между домами в деревнях Преображенка и Первоконстантиновка, в упор расстреливали танки. Несколько танков было разбито, однако наша пехота с помощью их овладела всей укрепленной позицией. Марковская и Корниловская дивизии выдвинулись на линию: Первоконстантиновка – Спендиарово (марковцы) и Преображенка – Адамань (корниловцы). 2-ая конная дивизия генерала Морозова брошена была для преследования красных. Дроздовская и 1-ая конная дивизии (пешая) оставались в резерве командира корпуса.

Оправившись после первого удара, красные, стянув против Марковской дивизии до двух дивизий пехоты и бригаду конницы, перешли в наступление и оттеснили марковцев от деревни Первоконстантиновки. На поддержку отходившим марковцам была двинута Дроздовская дивизия. Одновременно 2-ая конная дивизия, выдвинувшись до Чаплинки, отбивала атаки пехоты и конницы противника, пытавшихся охватить марковцев с северо-запада. С помощью Дроздовской дивизии Первоконстантиновка вновь была занята нами, но подоспевшими резервами красных марковцы и дроздовцы были вновь оттеснены. К ночи Первоконстантиновка осталась за красными. За день нами захвачено было пятнадцать орудий, три броневика, пленные и пулеметы.

В пять часов вечера я выехал поездом в Ново-Алексеевку, несколько часов тому назад занятую кубанцами. Перед фронтом войск я наградил орденом Св. Николая поручика Любич-Ярмоловича, который, находясь на головном танке, прорвал проволочные заграждения и лично захватил одно орудие. Поручик Любич-Ярмолович был первым кавалером ордена Св. Николая. К вечеру я вернулся в Джанкой.