Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

Первый поезд был составлен быстро. Перед самым его отбытием комендант Дранси записывал, сколько он «депортировал» людей. Число прибывших и отправленных евреев составило 49 тысяч. На следующее утро его график был на высоте. Как только заря занялась на восточном небосклоне над Германской империей, огромную массу людей распихали по фургонам, и поезд направился к горизонту. Роберт Ротшильд тоже был там. Еврейский вопрос Круппа должен был разрешиться самым радикальным образом. Пунктом назначения поезда был Аушвиц (Освенцим). Там у огромных, теперь печально известных ворот с надписью «Труд освобождает» измученные люди покорно ждали, пока производивший отбор эсэсовец – которому нередко давал советы представитель Круппа – выкрикивал «налево!» или «направо!». Ротшильду было приказано идти налево. То есть в газовую камеру. Хотя на Нюрнбергском процессе свидетель Челап просто заявил, что его состоятельный зять «7 мая 1944 года был отправлен в концлагерь Освенцим, откуда так и не вернулся и не подавал о себе никаких вестей». Он сказал так потому, что для него было невыносимо тяжело вдаваться в подробности. 37 адвокатов Круппа ухватились за это показание. Двое из них обрушились на него в перекрестном опросе:

«В о п р о с. …он так и не вернулся. Из этого вы заключаете, что он там умер. У вас есть точная информация, касающаяся вашего утверждения?

О т в е т. Я, конечно, не присутствовал при его смерти, если вы это имеете в виду, но я встречался с человеком, который был выслан в то же самое время и он был вместе с ним в течение трех суток пересылки в Освенцим. Они прибыли в Освенцим примерно 10 или 11 марта и из 1500 человек 100 мужчин и 30 женщин были направлены «направо»; остальным велели идти «налево», и о тех, кто остался в лагере, уже больше ничего не было слышно. Я думаю, что это достаточное объяснение.

В о п р о с (пауза). У вас нет ничего более убедительного, свидетель?

О т в е т. Если вы так ставите вопрос… я думаю, резонно предположить, что он никогда уже больше не вернется».

Германский прокурор тут же сменил тему, но, как позднее отметил в своем вердикте трибунал, совершен варварский акт: Ротшильд был отправлен в газовую камеру для того, чтобы обогатить Круппа.

С Лианкуром дело обстояло сложнее, чем с прочей отданной на разграбление чужой собственностью, присвоенной Круппом. Здесь были затронуты две известные в Европе фамилии, дело касалось всемирно известной фирмы, и желательно было соблюсти хотя бы видимость законности. Топорность была неизбежным побочным продуктом провальной попытки запугать старого еврея. «Свидетель, вы смягчили серьезное обвинение в отношении Круппа, – строго сказал Челапу юрисконсульт Альфрида через четыре года после убийства. – Мы ведь рассматриваем вопрос не просто о компании; это дело связано с живыми людьми из крови и плоти». Кровь и плоть: это, казалось, будет довлеть над юрисконсультом бесконечно. Но все же полная расшифровка стенограммы звучит иначе. Большинство обвинений в отношении его клиента касалось живых людей, большинство были более серьезными, но мало кто из жертв удостоился такого большого внимания на официальном уровне. Трудность заключалась в том, что у жертвы тоже был герб, и не менее внушительный. Вот почему Крупп требовал в этом деле полной аккуратности. Ни в каком другом случае жертве не предоставлялось возможности упрямиться три года. Гораздо чаще владельца просто выгоняли или, если его собственность была бы полезней в Руре, ее вывозили туда, не спрашивая его согласия.

Например, как-то в апреле 1941 года Роберт Кох, технический директор «Альстом сосьете» в Бельфоре, наблюдая за клепкой парового котла, взглянул в окно цеха и увидел, что офицер в форме немецкого военного флота и несколько неизвестных ему людей в штатском осматривают самую ценную машину фирмы, стоившую почти 700 тысяч франков. Он поспешил туда, но они уже повесили на машину плакатик со словом «конфисковано». Позднее он сухо заметил, что «никто из этих людей – ни морской офицер, ни сопровождавшие его – не сочли нужным представиться. Понимаете, они были хозяевами и полагали, что могут делать все, что им вздумается». Когда Кох начал протестовать, указывая, что без этой машины завод будет вынужден прекратить изготовление котлов и труб, выдерживающих высокое давление, один из людей в штатском объяснил, что он – Эйсфельт, крупповский инженер, что машина им требуется для скручивания толстых листов, это необходимо для Германской империи. Кох пришел в негодование. Машина была предназначена для тонких листов; использование не по назначению может ее привести в негодность. Он в тот же вечер изложил в письменном виде свои возражения, а в ответ получил предложение об оплате. Поскольку предлагалась сумма, составлявшая около 15 процентов стоимости машины, он написал опять. Интендант Генерального штаба, гражданский чиновник военного правительства в звании генерал-майора, холодно ответил, что отказ принять предложение означает, что «в выплате компенсации со стороны германского рейха надлежит отказать бессрочно». Обращаться куда-либо еще было бесполезно. Чрезвычайный посол Виши на части оккупированной Франции издал декрет о том, что во всех подобных случаях владелец должен вести переговоры непосредственно с немцами. Три дня спустя машину демонтировали и отправили в товарных вагонах в Рейнхаузен. Позже Кох узнал, что Крупп использовал его машину для массового производства подводных лодок.

«Альстом» был филиалом значительно более крупной и известной компании «Эльзасская машиностроительная корпорация», или, как называли ее немцы, «Elmag». Она производила оборудование для текстильных фабрик в Мюлузе с 1816 года и пользовалась международной репутацией. Почти три года после капитуляции Франции в 1940 году большой завод не привлекал к себе ничьего внимания. Затем английская авиация начала наносить по Эссену все более чувствительные удары. Еще 9 августа 1939 года Геринг, хвастая непобедимостью люфтваффе, обещал «баронам фабричных труб»: «На Рур не упадет ни одна бомба. Если хоть один бомбардировщик достигнет Рура, мое имя не Герман Геринг. Зовите меня тогда Мейером!» Крупп ему не поверил. Триумвират Альфрид – Лезер – Геренс полагал, что налетов не избежать. Но они не ожидали, что целые цеха и заводы будут превращены в развалины, и, когда за две ночи были вдребезги разнесены сборочные цеха «Кравы», они снова принялись изучать карту. Предъявлять претензии осрамившемуся рейхсмаршалу не имело смысла: Герман Мейер укрылся от неприятной действительности в Карингхолле – своем загородном замке. Надежды на воздушные силы рейха тоже возлагать не приходилось, и утром 16 марта 1943 года Альфрид решил вывезти из Рура то, что уцелело от «Кравы». Местом эвакуации могли стать либо заводы «Татра» в Чехословакии, либо «Elmag». Рассмотрев обе возможности, Альфрид выбрал «Elmag».