Человек книги. Записки главного редактора - Аркадий Мильчин

Рисс старался меня подбодрить:

Ваше пособие по редактированию тоже «новое слово», но тут Вы пока полный хозяин. Мне кажется, что удобство Вашего положения в том, что Вы не обязаны давать полный состав глав – что не выходит, можно отбрасывать. Главу о проверке текста с фактической стороны жду с особым интересом, ибо как раз здесь, по-моему, нащупываются какие-то объективные критерии. Собранные материалы дают возможность уйти дальше, чем есть по этому вопросу у Ланглуа и Сеньобоса и что я приводил в своей книжке (10.07.70).

Получив главу об анализе фактов, Рисс сразу же прислал свой разбор и оценку главы, строгую, но справедливую. Но перед письмом с подробным разбором главы он сначала в письме от 12.08.70 сообщил предварительные соображения по главе:

Вашу главу немедленно «проглотил», но отложил более бдительное чтение на «после “Звезды”»[30]. Меня эта глава особенно интересует, тем более что она насыщена материалом. Против использования моего примера, конечно, не возражаю. Но вот что мне хотелось бы Вам сказать даже до полного «умозаключения» по главе.

Мне кажется, что в вопросе о проверке фактического материала в рукописи надо исходить из неких юридических оснований, на которые ссылается В.Г. Камышев в книге «Издательский договор на литературные произведения». Это пункт 19 Типового положения о подготовке рукописи к изданию, обязывающий автора во втором экземпляре указывать источники всего фактического материала (что облегчает работу редактора), и пункт 6 постановления Пленума Верховного суда СССР от 19 декабря 1967 г., возлагающий на автора ответственность за искажение фактов в его произведении (в развитие статьи 511 Гражданского кодекса РСФСР). Это очень важно, чтобы не получилось так, будто редактор работает за автора, таскает за него каштаны из огня, а автор может ходить «ручки в брючки».

Американская книжка, которую Вы мне в свое время указали, идет еще дальше. Оказывается, в заокеанской издательской практике скрупулезно разработан вопрос, за что отвечает автор, какие факты и даже слова он не должен употреблять и т. д. Например, нельзя назвать человека в печати «пьяницей», нельзя назвать его «преступником» до приговора суда и пр. Как раз об этом недавно написал в «Известиях» доктор юрид. наук Б. Никифоров, критикуя одну статью.

Припоминая свою работу над рукописью, я думаю, что, продолжая работу над дальнейшими главами, мало сделал для того, чтобы исправить по замечаниям Рисса главы, написанные ранее. Вот что он писал по поводу упомянутой главы:

По материалам глава, конечно, очень насыщенная, а по значению для редакторской практики – одна из важнейших. Естественно, что в ней надеешься найти больше обобщений и рекомендаций, если не выведения «непогрешимых законов», то, по крайней мере, наметку путей, по которым стоит двигаться дальше.

Но в этой главе наметилось расхождение в пропорциях между частью иллюстративной и частью «поучительной», методологической. Очевидно, все эти примеры настолько Вас увлекли, что Вы не заметили, как нарушилось равновесие. В предыдущих главах было больше авторских мыслей, примеры не «выпирали» из текста, как здесь. Если даже просто подсчитать, как одно соотносится с другим, то пропорции в последней главе будут иные, чем в предыдущих.

Местами кажется, Вы забываете, что пишете учебник, пособие, а не «обозрение промахов» в печати. Когда на протяжении двух страниц идет пример за примером с единоначатием «Вот…», то это уже даже по форме удаляется от пособия.

Хочется предостеречь от обилия примеров из периодической печати. Если говорить вообще о разных родах ошибок, то для иллюстрации годятся всякие примеры. Но коль скоро пособие адресуется редактору книги, то примеры должны больше соответствовать практике его работы. Дело в том, что многие ошибки в газетах и журналах, пусть они по природе, по механизму возникновения сходны с ошибками в книгах, вызываются особыми специфическими условиями газетно-журнальной работы, главным образом спешкой и невозможностью все быстро и точно проверить. В некоторых же примерах проглядывают явные опечатки, которые целиком на совести наборщика, корректора и «свежей головы» в редакции, но никак не касаются редактора книги.

Это бросится в глаза будущим Вашим читателям, которые скажут: «Ну, вот врет “Вечерняя Москва”, а мне-то что до нее?» Вы же у´чите редакторов находить и предупреждать ошибки, которых могло и не быть в рукописях до их сдачи в набор, а в доброй половине примеров указываются такие ошибки, которых могло и не быть в рукописях, а появились они позднее при перепечатке и в наборе. Опытный глаз это сразу различит и докажет!

Больше всего меня беспокоило, что предыдущие главы написаны «со вкусом», с желанием что-то обосновать и утвердить на прочных теоретических посылках, а в этой главе много простого эмпиризма, нет даже попыток привлечь любезную Вам (и мне) психологию. Отдельные удачные мысли (я их кое-где отметил) пропадают в массе примеров, оттеснены на задний план и не развиты. Заметно, что к концу Вы просто устали, так как раздел о цитировании изложен скороговоркой и сводится к перечислению технических правил. Это даже по манере перечисления пунктов дает себя знать. <…>

Если та или иная глава не получается, то можно оставить ее и «на потом», писать ту главу, к которой больше лежит душа. Это известное правило!

В некоторых местах мне показалось, что Вы буквально на пороге открытия, но увы, не задержались и пошли дальше. Ужасно обидно, что нельзя посидеть, покорпеть над рукописью вместе, ибо это самый лучший метод нахождения истины!

Вот, пожалуй, главное о главе (18.08.70).

Каюсь, я прочитал эту очень верную и конструктивную критику поверхностно. Я торопился, не вдумался в то, что советовал мне Олег Вадимович, и при доработке главы лишь отчасти учел его соображения. Наверно, мне полезно было бы перечитать это письмо и при подготовке работы к третьему изданию в 2004 году, но мне хотелось скорей, скорей завершить подготовку, и, сосредоточенный на теоретических проблемах в связи с замечаниями Марка Владимировича Раца, я менее придирчиво относился к чисто методическим главам. Жаль, но в прошлое не вернешься и не поступишь иначе. Писал бы я эти записки до подготовки третьего издания «Методики», поступил бы иначе. Это только в некоторых кинофильмах персонажам предоставляется возможность изменить течение своей жизни и вернуться вспять.

Я потерял уверенность, что историю подготовки «Методики и техники редактирования текста» нужно писать так, как я это делаю. Мне кажется даже, что цитирование писем О.В. Рисса больше говорит о нем, чем обо мне и моей работе над рукописью книги. Разве только о проблемах, с которыми я сталкивался в процессе работы. Все же продолжу, раз начал.